Пралин - Тайны парижских манекенщиц (сборник)

• Название: Тайны парижских манекенщиц (сборник)
• Автор: Пралин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-480-00239-3, 978-5-480-00234-8

Из всех женских профессий – профессия манекенщицы в сегодняшней России, на наш взгляд – самая манящая для юных созданий. Тысячи, сотни тысяч юных дев, живущих в больших и малых городках бескрайней России, думают всерьез о подобной карьере. Пределом мечтаний многих бывает победа на конкурсе красоты, контракт с маленьким модельным агентством. Ну а потом?

Блистательные мемуары знаменитых парижских манекенщиц середины ХХ века Пралин и Фредди станут гидом, настольной книгой для тех, кто мечтал о подобной карьере, но не сделал ее; для тех, кто мыслил себя красавицей, но не был оценен по заслугам; для тех, кто мечтал жить в Париже, но не сумел; и для всех, кто любит моду! Ее тайны, загадки, закулисье этой гламурной индустрии, которую французы окрестили haute couture.

---

Вынужденное безделье, я упрекаю себя. Потом становлюсь няней – да, няней! – у двух детишек по адресу Порт де СенКлу. Все было бы неплохо, если бы не тяжелые ночи. Родители твердо верили, что я работаю секретаршей-машинисткой, ночую в городе, чтобы не пересекать Париж каждый вечер… Мы были в сговоре с хозяйкой. Но я уставала. Слишком тяжелая работа: ломались ногти, трескалась кожа рук, и я их прятала от матери по выходным, когда возвращалась в Бурж под радостные вопли Жанно.

Что еще? Работа курьером, когда я весь день моталась по городу, перевозя пишущие машинки, и не всегда портативные. Другая работа – беготня по банкам для инкассации чеков. Представьте себе тощую клячу, продувную бестию (ее дела налаживаются) с сотнями тысяч франков в маленькой сумочке от Lancel[8], которая съела все мои сбережения. (К счастью, тогда вооруженных ограблений было меньше, чем сегодня!)

С небрежным видом вхожу в шикарный магазин: «Сколько стоит этот пуловер? Можно померить этот жакет?» Невзначай приоткрываю хранилище банкнот. Иногда у меня даже бывает задаток… с которым готова расстаться с легким сердцем.

Туннель длиною в год, когда, немного отчаявшись, вынуждена заниматься маленькими «жанеттами», чтобы доставить удовольствие кюре Курнева[9] (хотя не особо верю в Бога). Никакая не синекура[10]. Мы отправляемся с малышами в Луару или Уаз. Какая жара в июле! Тридцать мальчиков и девочек, требующих постоянного присмотра, с которыми надо играть, которых надо кормить и поить, содержать в чистоте, прятать от солнца и грозы и учить катехизису. Ощущение безделья. Мне скучно, папа пытается развеять меня, обучая после ужина вальсу и фокстроту.

Объявление на улице Шато д’О:

«Требуется помощница швеи…»

14 лет, с ребятами из прихода

Я прихожу, и меня принимают на работу в Дом Suzanne[11] в старом квартале в районе Восточного вокзала. Ни с той, ни с другой стороны нет особого энтузиазма. Мать:

– Это тебе действительно нравится? Пойдешь?

– Все же это шитье!

Вовсе нет. Лишь грязная работа: подмести мастерскую, уложить пакеты, перетаскать их – и все время на ногах. Даже не дают петлицу прошить.

Швеи обращаются ко мне начальственными окриками:

– Ученица, подай булавки!

– Ученица, очисти это!

– Ученица… Я отвечаю:

– Меня зовут Жаннин.

– Твое имя нас не интересует.

Однако атмосфера мне нравится. Особенно когда с каким-то барахлом в руках я отправляюсь в Шатийон-Мули-Руссель[12] за образчиками или подборкой бархатов на улицу Этьен-Марсель. Меня манит запах с привкусом пыли магазинов, когда разворачивают рулоны тканей, неприметный аромат канифоли. Жесткие и мягкие ткани словно разговаривают с пальцами, волшебно красочные, как крылья бабочки. Так и хочется кричать: «Я часть этого!» (Этого мира шитья и моды, к которому стремлюсь.)

И конечно, посвящение в легкие нравы мидинеток, хотя разговоры не переходят за грань обычных пересудов. Большинство девушек постарше уже обзавелись Марселем или Жан-Пьером, которые вечером ждут у выхода. Одна из девушек, начав толстеть, покидает нас.

– Какую закалку она получила!

– Как ей теперь жить?

Комментарии впечатляют меня. Я нервно сжимаю корсаж вокруг растущей груди.

Набираюсь храбрости – демон отрочества! – показать всем, что добилась права… танцевать. Родители подтверждают: «Верно». Семейные балы в округе у Сурда, в Бараке. Там по субботним вечерам и воскресеньям собираются все местные девчонки порезвиться и пофлиртовать под снисходительными взглядами мамаш. Моя выглядит совсем молодой – красивая, без макияжа, с тонкой талией, – многие принимают ее за мою сестру, льстя этим больше мне, чем ей.

Я тоже пользуюсь успехом. Мне нашептывают, что я мила и потрясающе танцую (спасибо, папа!), что я самая элегантная. Мы с мамой потрудились. Вскоре – бах! – я обзавожусь настоящим кавалером. Как он хорош! Его зовут Рене. Профессия? Она кружит голову всем – авиатор! Пилот! Из скромности умалчивает o своих подвигах, но звание старшего капрала, отлучки в некоторые вечера, несколько оброненных слов («Мое такси…», «Мой механик…») весьма красноречивы. Я сразу же влюбилась! Как же он заставит меня страдать, этот ловелас-подросток!

Ему всего девятнадцать; но в этом возрасте уже Гюнемер[13]…

У него есть друг Рауль, неразлучный спутник, в чьи обязанности входит подогревать страсти. Рене ухаживает за мной.

Он «любит» меня! Но не заговаривает о браке, что втайне беспокоит меня. К счастью, он не очень предприимчив, хотя вскоре добивается права поцеловать меня в губы, что едва не заканчивается рвотой.

Что я для него? Однажды замечаю у него на пальце… кольцо! Неужели женат? И даже не удосужился сказать мне! Я подумываю о самоубийстве. В следующую субботу его нет. Нет и в воскресенье. А должен был прийти… Ужасное беспокойство, которое лишь усиливается, когда Рауль показывает телеграмму:

«Отправился в испытательный полет. Думай обо мне…»

– Рауль, это опасно!

– Жаннин, он просит вас думать о нем.

Короче, этот красавчик Рене потрепал мне нервы – я даже пожелтела от злости, увидев его с другой девушкой. Я очень ранима, чтобы не испытывать боли, но слишком горда, чтобы упрекнуть его в измене.

У Suzanne для меня нет будущего. Оставаться на побегушках? Я, как говорил господин Ремон, достойна большего. В один прекрасный день я беру расчет.

Семья не ругает меня. Как же я люблю свою семью! Но по прошествии месяца бездействие начинает меня тяготить. Терзает мысль, что семье «в нагрузку» малыши, которые растут и требуют расходов, а мама вновь собирается идти работать!

В тот день я, вырядившись в маленькую принцессу-буржуа, сажусь в парижский автобус, обедаю в ресторане: «Надо выбиваться в люди!»

Прогуливаясь рядом с церковью Мадлен, застываю перед объявлением в витрине на улице Тронше:

«Требуется начинающая продавщица, представленная родителями».

А если войти?

– Я хочу это место.

Это бутик модельного мастера – и ткани, ткани! Хозяин, темноволосый мужчина с рокочущим акцентом, доброжелателен, мило улыбается: «У вас есть рекомендации?»

Господь вдохновляет меня: «Месье, я ищу работу уже долгое время. Если хотите, моя мать завтра придет к вам. Я делала тото и то-то. Возьмите меня. Я в отчаянии».

Славный Сапорта[14] взял меня на работу.

III. Художник-оформитель

У Сапорты у меня обширный круг обязанностей. Идет 1937 год. Платят мне, дебютантке, очень мало, но обещают небольшие подарки.

Единственная служащая. Хозяин командует и берет на себя «крупные продажи». Мне поручена повседневная торговля, а также подбор тканей, поэтому утром я появляюсь у торговцев шелком, тканями, лентами и роскошными пустяковинами. Меня знают по работе у Suzanne, но теперь я со страстью торгуюсь.

– Ну и хватка у этой малышки!

Я обедаю вместе с Сапортой (и очаровательной мадам). Я буквально слилась с делом и запомнила директиву хозяина: «Надо, чтобы женщина, зашедшая купить шляпку, ушла с отрезом ткани на манто».

Торговля превращается в увлекательное дело, когда ощущаешь себя энергичной продавщицей с хорошо подвешенным языком. Я вхожу во вкус, торгую выкройками, слегка полинявшими платьями, шляпками, залежавшимися в витрине. Покупатели меня знают; торговые посредники приходят ко мне, чтобы я не бегала по поставщикам, говорят:

– Не стоит утруждать такие ножки!

– Не волнуйтесь! У меня есть велик.

На этом велике я начиная с весны проделываю свои три лье из Буржа.

Я зарабатываю. Сапорта повышает мне зарплату на сто франков в месяц.

Среди основных клиентов множество милых «девчонок», фланирующих по соседству. Я болтаю с ними, они мне нравятся.

В мире всего хватает! Быть может, они… «расклеются» на моих глазах. (Проклятые болезни!!) А пока во время полицейской облавы я прячу парочку из них в туалете.

Субботы и воскресенья по-прежнему отдаются Бараку. Идиллия с Рене продолжается без изменений, что крайне бы удивило врача из предместий, которого цитирует автор романа «Влюбленные женщины»[15]: девственниц старше семнадцати не бывает. Доктор! Быть может, потому, что девственницы не нуждаются в ваших услугах! Я без всякого стыда остаюсь таковой. И множество моих подруг! Наше примерное целомудрие зависит от целомудрия наших воздыхателей (они видят, с кем общаются), от наших дремлющих чувств (пробуждение будет только прекраснее!), а в моем случае – и от наставлений папы: «Малышка, теперь ты работаешь и вращаешься среди разных людей. Тебе надо ковать свое будущее. Если оступишься (понимаешь, о чем хочу сказать?), сама скинешь себе цену. Мужчины – свиньи. Берегись их, особенно обходительных. Стоит начать, как уже не остановиться. Так и покатишься по склону прямо до потаскушки. Стыд, нищета, больница. Твоя мать была настоящей девушкой. Хотелось бы и о тебе говорить те же слова».