Игорь Ивлев - «Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне

• Название: «Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне
• Автор: Игорь Ивлев
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58297-6

День Победы до сих пор остается «праздником со слезами на глазах» – наши потери в Великой Отечественной войне были настолько велики, что рубец в народной памяти болит и поныне, а ожесточенные споры о цене главного триумфа СССР продолжаются по сей день: официальная цифра безвозвратных потерь Красной Армии в 8,7 миллиона человек ставится под сомнение не только профессиональными антисоветчиками, но и многими серьезными историками.

Заваливала ли РККА врага трупами, как утверждают антисталинисты, или воевала умело и эффективно? Клали ли мы по три-четыре своих бойца за одного гитлеровца – или наши потери лишь на треть больше немецких? Умылся ли СССР кровью и какова подлинная цена Победы? Представляя обе точки зрения, эта книга выводит спор о потерях в Великой Отечественной войне на новый уровень – не идеологической склоки, а серьезной научной дискуссии. Кто из авторов прав – судить читателям.

---

В эти в общем-то достаточно простые расчеты вмешивается одно обстоятельство, на котором нельзя не остановиться. Авторы включили в состав военнопленных 500 тыс. военнообязанных, но тут же легким движением руки они причислили их к обычному гражданскому населению, отказав им в праве считаться военнослужащими. И при этом вставили эти полмиллиона человек отдельной строкой в таблицу 120, в которой представлен порядок подсчета безвозвратных потерь. Показательно, что там это число вообще ни на что не влияет в отличие от всех остальных[220]. Оно же фигурирует и в таблице 132, отражающей баланс использования людских ресурсов, призванных или мобилизованных в период Великой Отечественной войны[221].

В связи с этим вернемся к докладу Г.Ф. Кривошеева на заседании Ассоциации историков Второй мировой войны. Разъясняя историкам вопрос о 500 тыс. военнообязанных, призванных по мобилизации, но не попавших в назначенные им части, он заявил:

«Мобилизованные начали поступать в военкоматы, и из них стали формировать команды для убытия в свои части. Но события развивались столь стремительно, что в западных военных округах команды до частей не дошли. Военкоматы успели доложить, что призвали, а в части люди не прибыли. Они не были экипированы, не имели оружия и практически не воевали. Некоторые предъявляют нам претензии: их-де следует отнести к гражданским потерям. Но по нашим законам, если человек прибыл в военкомат и его призыв оформлен, то он уже считается военнослужащим и в общее число призванных (34 476 700) вошел (выделено нами. – Авт.). Поэтому нам пришлось потери считать с ними и без них. Таким образом, с этими призывниками демографические потери составили 9 168 400 человек»[222].

Правильную позицию занимал уважаемый Г.Ф. Кривошеев при подготовке труда «Россия и СССР в войнах ХХ века». Но кто же эти «некоторые», которые вопреки закону требовали от руководителя коллектива отнести этих 500 тыс. мобилизованных к гражданским потерям? И почему их требования были выполнены? А ларчик открывается просто: кто же позволит кому бы то ни было увеличить демографические потери, а значит, и безвозвратные, сразу на 500 тыс. человек? Но совсем отказаться от них было, видимо, нельзя. Поэтому и считали авторы потери то с ними, то без них.

В то же время они исключили из числа пропавших без вести и попавших в плен 500 тыс. чел., которые фактически погибли на поле боя, но к числу погибших прибавить их (например, отдельной строкой в таблице 120) по той же причине «забыли». К чему все эти странные манипуляции? А к тому, что иначе в графе «Пропало без вести, попало в плен» осталось бы всего 4 млн 59 тыс. советских военнослужащих – число, которое очень трудно обосновать. Тем более что оно оказалось бы меньше числа немцев и их союзников в советских лагерях (4376,3 тыс. чел.)[223].

Попробуем разобраться, сколько же советских военнослужащих попало в немецкие руки и сколько из них уцелело. Тем более что в книгах Г.Ф. Кривошеева содержится достаточно данных, позволяющих выделить из общей массы пропавших без вести и военнопленных тех советских военнослужащих, которым посчастливилось избежать плена или удалось пережить немецкие лагеря. К ним относятся следующие категории:

– освобожденные немцами до 1 мая 1944 г. – 823,23 тыс.[224];

– военнослужащие, ранее находившиеся в окружении и учтенные в начале войны как пропавшие без вести, а потом вторично призванные в армию на освобожденной территории, – 939,7 тыс.;

– вернувшиеся из плена после войны советские военнослужащие (по данным органов репатриации) – 1836 тыс.[225];

– эмигрировавшие после войны в другие страны – более 180 тыс.[226]

Тут следует учесть один важный нюанс, который несколько усложняет расчеты. Среди 939,7 тыс. повторно призванных вполне могли оказаться и те, кого ранее освободили из плена немцы. Правда, сам Кривошеев нигде не упоминает, что эти категории людей как-то перекрывались, но для большей корректности результатов вычислений следует избегать любой возможности двойного счета. Чтобы правильно разобраться в этой непростой проблеме, нужно прежде всего разделить освобожденных немцами из плена на отдельные категории, взяв за основу время и причины их освобождения. И вот что при этом получается:

1) С 25 июля по 13 ноября 1941 г. действовал приказ генерал-квартирмейстера № 11/4590 об освобождении советских военнопленных ряда национальностей. К ним относились немцы Поволжья, прибалты, украинцы, а позднее и белорусы. Всего согласно этому приказу было освобождено 318 770 чел., из которых 277 761 были украинцами.

2) В дальнейшем до 1 мая 1944 г. было освобождено еще 504 460 советских военнопленных[227]. Этих освобождали только в тех случаях, если они записывались в ряды «добровольных помощников» (т. н. «хиви»), охранников, полицаев или вступали в добровольческие части вермахта[228]. Кроме них, немцы отпускали на волю только безногих, безруких или слепых инвалидов, а также людей, настолько утративших здоровье, что были уже не способны работать на благо Рейха. Некоторые из таких военнопленных были просто казнены, а остальных отправили пешком на Родину. Неудивительно, что в таком плачевном состоянии многие из них умерли еще в пути, да и уцелевшие далеко не все дожили до освобождения Красной Армией[229]. А если даже и дожили, то для повторного призыва все равно уже никак не годились.

3) Наконец, в течение последнего года войны немцы освободили 200 тыс. советских военнопленных, которые были направлены в «восточные войска» в рамках отчаянных усилий по их укреплению[230]. Отметим, что коллектив Г.Ф. Кривошеева просто-напросто проигнорировал этих людей, но мы их обязательно учтем.

Понятно, что реальных кандидатов на повторный призыв после освобождения оккупированной советской территории среди последних двух категорий было заведомо мало. Реально таких можно найти только среди бывших военнопленных из самой первой группы. Да и из них оказалось возможным призвать далеко не всех, и вот почему. Их ряды начали редеть еще осенью 1941-го, когда германские айнзатцкоманды приступили к повторной проверке недавно отпущенных военнопленных. Они выявили среди них «значительный процент подозрительных элементов» и, как водится, немедленно их расстреляли. А когда немцы окончательно осознали острую нужду в дополнительной дешевой рабочей силе, в марте 1942-го они начали повторно забирать в плен тех, которые ранее были освобождены как представители «национальных меньшинств». Эти акции по приказу ОКХ систематически продолжались и в дальнейшем[231].

Долгие и тяжелые годы оккупации с их постоянными лишениями, недоеданием и болезнями тоже отнюдь не способствовали сохранению здоровья и численности бывших военнопленных, оказавшихся на свободе в 1941 г. Некоторые из них пошли в подпольщики и партизаны, а потом погибли в борьбе с оккупантами. Другие были угнаны на работу в Германию. Среди освобожденных немцами из плена нашлись и такие, кто предпочел записаться в различные категории немецких прислужников. При приближении Красной Армии они ушли на Запад вместе со своими хозяевами. А лиц немецкой национальности во время Великой Отечественной войны в Красную Армию вообще не призывали. Соответственно, начинавшие военную службу еще до ее начала и освобожденные из плена немцы Поволжья никак не могли войти в число повторно мобилизованных.

Точно проследить судьбы всех советских военнопленных, освобожденных немцами в 1941 г. по национальному признаку, сейчас не представляется возможным. Но сведения, которыми мы о них располагаем, позволяют с высокой степенью достоверности предположить, что из числа освобожденных немцами к 13 ноября 1941 г. 318 770 чел. повторно мобилизованными могли оказаться никак не больше половины, или 159 тыс. Эту цифру мы и будем использовать в своих дальнейших расчетах. Поэтому суммарное количество переживших войну советских военнослужащих из числа пропавших без вести и попавших в плен составит 3819,9 тыс. чел. (823,2 + 200,0–159,0 + 939,7 + 1836,0 + 180,0).

Вычтем этих людей из общей численности пропавших без вести и военнопленных (согласно данным Г.Ф. Кривошеева – 4559 тыс., из которых 500 тыс. фактически погибли или, будучи тяжело раненными, остались на поле боя, занятом противником). В остатке получим 239,1 тыс. советских военнослужащих, погибших в немецком плену, или 5,9 % от их общего количества (4059 тыс.). Для сравнения: по состоянию на 22.04.1956 в советских лагерях было учтено 3486,2 тыс. из военнопленных Вооруженных сил Германии и ее союзников, из них умерло 518,5 тыс., или 14,9 %[232].

Из сопоставления этих цифр следует, что общий уровень смертности военнослужащих вермахта в советском плену в 2,5 раза превышал аналогичный показатель для наших бойцов и командиров в немецких лагерях! А это значит, что условия существования в немецком плену были куда лучше, чем в советском. Тогда о каких же нацистских злодеяниях можно говорить в этом случае?