Сергей Шокарев - Повседневная жизнь средневековой Москвы

• Название: Повседневная жизнь средневековой Москвы
• Автор: Сергей Шокарев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03540-9

Столица Святой Руси, город Дмитрия Донского и Андрея Рублева, митрополита Макария и Ивана Грозного, патриарха Никона и протопопа Аввакума, Симеона Полоцкого и Симона Ушакова; место пребывания князей и бояр, царей и архиереев, богатых купцов и умелых ремесленников, святых и подвижников, ночных татей и «непотребных женок»... Средневековая Москва, опоясанная четырьмя рядами стен, сверкала золотом глав кремлевских соборов и крестами сорока сороков церквей, гордилась великолепием узорчатых палат — и поглощалась огненной стихией, тонула в потоках грязи, была охвачена ужасом «морового поветрия». Истинное благочестие горожан сочеталось с грубостью, молитва — с бранью, добрые дела — с по­вседневным рукоприкладством.

Из книги кандидата исторических наук Сергея Шокарева земляки древних москвичей смогут узнать, как выглядели знакомые с детства мес­та — Красная площадь, Никольская, Ильинка, Варварка, Покровка, как жили, работали, любили их далекие предки, а жители других регионов Рос­сии найдут в ней ответ на вопрос о корнях деловитого, предприимчивого, жизнестойкого московского характера.

---

В 1559 году Яков Степанович Бундов продал Кирилло-Белозерскому монастырю двор «на Орбате подле Савинского монастыря», на котором стояли три избы, «да пристена (пристройка к стене дома. — С. Ш.), да клеть», мыльня, погреб, ледник с напогребицами. Двор был огорожен заметом — дощатым забором{206}.

В 1586/87 году Дмитрий Леонтьевич Ворыпаев заложил свой двор у церкви Введения во храм Богородицы рядом с Соловецким подворьем монаху Протасию за пять рублей. На дворе имелись «горенка да сени бревенные не покрыты, да погреб под сеньми, да мыленка ветха, да городьба кругом»{207}.

Вдова сусального мастера Афанасия Яковлева Анна Сидоровна в 1630 году продала Новоспасскому монастырю за 30 рублей двор «за Яу[з]скими вороты, за Белым городом, в слободе Денежных мастеров, в приходе Живоначальные Троицы и Чюдотворца Сергия». На дворе стояли строения: «изба, а против избы повалуша, а промеж избы-повалуши (в данном случае, вероятно, так названа горница на высоком подклете. — С. Ш.) сени с крыльцом; да на дворе погреб». Владение было окружено «городьбой» и соседствовало с подворьем Новоспасского монастыря, потому и было приобретено старцами{208}.

В 1646 году Федор Криков Большой Протасьев продал Никифору Демидовичу Малыгину за 100 рублей двор у Никитских ворот Белого города. На дворе находились «горница на подклете, против ее повалуша, меж ими сени, да два погреба, да колодезь, а двор огорожен забором»{209}.

В 1674 году было составлено описание двора стольника Петра Хитрово (ранее он принадлежал дьяку Ефиму Юрьеву) у Пречистенских ворот. Двор имел в длину от ворот 25 1/2 сажени, поперек на одном конце 19 1/6 сажени, на другом — 113/4 сажени (всего — 378 квадратных саженей). На нем располагалось довольно много строений, весьма тесно поставленных: «палата передняя, сени, другая палата, сени проходные о 3 житьях, третья палата, четвертая палата, где кладут запасы, под ней палата ж. Перед тою палатою сени да чюлан, а под теми всеми палатами два погреба мерою против палат, да подле погребов палатка, да на дворе другая палатка людцкая, избушка людская да полатка, где кладут хлебные запасы, а у тех у всех и у сеней, вместо сводов, потолки деревянные; да деревяннаго строения: на больших палатах два чердака горница на жилом подклете, изба белая с сеньми передними, клетка, ледник дубовый, на нем напогребица, 5 чюланов людцких, конюшня, на ней сушило, да два чюлана, сарай, покрытый дранью, горница на жилом подклете, изба белая с сеньми передними, тесом; около двора 18 звен забору; на том же дворе сад…»{210}.

Бывали, впрочем, и редкие случаи появления иных типов сооружений. На дворах бояр ставились каменные церкви, а на дворе известного своим нищелюбием Федора Михайловича Ртищева были две богадельни, одна из которых была каменной. Строили богадельни также и другие состоятельные дворовладельцы.

Сборник правил, советов и наставлений XVI века «Домострой» предписывал рачительному хозяину особенно заботиться о своем доме: «…везде на дворе всегды у собя смотрети, или ключнику, или кому приказано, или тын попортился, или городба в поле или в огороде, или ворота, или замки попортилися, или которой хоромины кровля гнила или об[в]етшала, или конюшни и хлевы, и всякая хоромина, или жолобы засорилися, всё то смывати и мести, и жолобы вычищати, и перекрывати, и перекрепливати, кое поветшало и поломилося…»{211}

Дотошный автор наставлений, казалось, не упустил ни одного элемента обширного московского дома, призывая чинить окна, столы, лавки, двери, ставни, цепи; наблюдать за порядком в мыльне, погребе, леднике и т. д.; смотреть, чтобы «всё бы было и твердо и крепко и не згнило и не накапало и не нагрязнено и не намочено и в кровли и в суши, ино тому подворью, и всякому обиходу домовитому старости и об[в]етшания нет, всегды живет внове». Предписывалось уделять особое внимание печам, следить за тем, чтобы по двору не валялись метлы и лопаты, колодец был чистым, а если колодца нет — чтобы существовал запас воды на случай пожара.

Особые главы в «Домострое» посвящены обустройству хозяйственного двора — поварен, пивоварен, винокурен, погребов, ледников, сушил, сенниц, житниц, конюшен, скотных дворов и т. д. Не забыл автор напомнить, что собак необходимо держать на привязи или цепи, и сделал это весьма своевременно — Судебник 1589 года предусматривал ответственность хозяев: «А у кого во дворе или под окном на улице или в избе собака изъест стороннего человека, ино чем тот раненый пожалует, или кормить, поить и рана лечить, покаместа изживет, тому на дому своем, чья собака, потому, что, знав у собя собаку съедисту, а не крепит…».{212}

Самая обширная глава, касающаяся дворовой территории, в «Домострое» посвящена томо, «как огород и сад водити»: как огораживать и охранять территорию, удобрять почву, спасать посадки от мороза, создавать парники, ухаживать за растениями и овощами. Судя по «Домострою», на московском дворе XVI века произрастали яблони, груши, вишни, капуста, свекла, огурцы, дыни, морковь, горошек, борщевик (его съедобные листья использовали в пищу — варили и добавляли соленья) и зерновые{213}.

По «Домострою» сад и огород носили исключительно утилитарный характер, но в то время, как утверждает Иовий, сады создавались также «для удовольствия». В XVII веке на декоративные элементы в садах стали обращать еще больше внимания. Рейтенфельс свидетельствует: «Богатыелюди присоединяют к городским домам своим садики, засаженные пахучими растениями»{214}.

Огромный сад был на дворе боярина Василия Ивановича Стрешнева на Воздвиженке. Сам двор имел протяженность в 70 саженей по Воздвиженке, 40 саженей по переулку, шедшему от Знаменки, по двум другим сторонам — 64 и 54 сажени. Сад, располагавшийся за главным домом, в длину достигал 33 саженей (вдоль сорокасаженной стены), а в ширину — 20,5. Видимо, Стрешнев был большим любителем садов — он владел также загородным двором и огородом подле Остожного двора за Пречистенскими воротами и огородом за Фроловскими воротами{215}.

К сожалению, мы не знаем, что росло в саду у Стрешнева, однако другие описания московских дворов дают представления о разводимых растениях. Так, у стольника Петра Хитрово росли «4 черемхи, 2 рябины» — деревья, имевшие чисто декоративную функцию. На одном из посадских дворов на Поварской можно было увидеть более полезные растения: «22 яблони, да груша, куст вишен, три куста серебориннику (возможно, шиповника. — С. Ш.), да смородины 17 кустов красной доброй, 13 кустов красной плохой, да белой куст, крыжу (крыжовника. — С. Ш.) 11 кустов; да цветов: куст пионий, да лилей и гвоздики мест с 20, малины 3 куста». Как можно видеть, этот сад сочетал в себе плодовые деревья и кусты с цветами. В XVII веке, по свидетельству Олеария, в России начинают выращивать розы{216}.

Наибольших успехов в садоводстве достигли царские садовники. В Кремлевском дворце были устроены Верхний и Нижний Набережные сады, процветали Государев сад за Москвой-рекой и Аптекарские сады в Москве. Однако самыми великолепными были сады в царских загородных усадьбах, прежде всего в Измайлове.

Царь, не ограниченный ни в средствах, ни в размерах своих владений, мог производить какие угодно садовые эксперименты. Простым москвичам в этом отношении было труднее — размеры их садов напрямую зависели от площади дворовладений, а та, в свою очередь, от социального статуса владельца.

«Размеря против наказу…»

В Средние века церковное и частное землевладение как в городах, так и за их пределами существенно уступало царскому. Вотчина — частное владение землей, находящейся в сельскохозяйственном обороте, — не сильно отличалась от поместья — условного владения (при условии и на срок службы). Их хозяева были обязаны нести государеву службу выступать в поход «конно, людно и оружно». Разница между вотчиной и поместьем состояла в том, что первую можно было продавать, завещать, давать в монастыри, закладывать, а второе — нет.

В городах ситуация была несколько иной. Дворы служилых людей «по отечеству» (бояр и дворян) были освобождены от налогов (тягла), но с них платились подати на городские нужды — «мостовые» и «решеточные деньги». В таком же положении находились и церковные владения. И те и другие могли быть куплены, получены в наследство или в дар либо даны верховной властью. Служилые получали от царя за службу дворы, дворовые места и «огородную» землю. Такие «дачи» регламентировались согласно чину служилого человека. По ходу карьерного роста служилый человек мог несколько раз сменить место жительства, подавая челобитные о выделении ему более обширных дворовладений. Царь жаловал городские земли церковным иерархам и монастырям (последние чаще всего получали участки для строительства подворий), раздавал под дворы белому, приходскому духовенству. Эти владения были «обелены» — освобождены от тягла, а их владельцы назывались «беломестцами».