Генрих Штаден - Московия при Иване Грозном глазами иноземцев

• Название: Московия при Иване Грозном глазами иноземцев
• Автор: Генрих Штаден
• Издательство: Ломоносов
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91678-206-6

В книгу включены описания Московии, сделанные иностранцами, которые во время правления Ивана Грозного разными путями оказались на русской земле. Одни из них прибыли по собственной воле — в поисках богатства, по торговым делам или с дипломатическими поручениями, другие попали в качестве пленников, однако сумели устроиться на русскую службу и сделали быструю карьеру. Кто-то осел в России надолго, чье-то пребывание было коротким. Среди них англичане — мореплаватель Ричард Ченслер и дипломат Джильс Флетчер, представители знатных лифляндских родов — царские переговорщики Иоганн Таубе и Элерт Крузе, слуга и переводчик личного врача Ивана Грозного немец Альберт Шлихтинг и еще один немец — авантюрист Генрих Штаден, ставший царским опричником. Их описания пристрастны, порой однобоки, но вкупе они составляют ценнейший источник сведений о русской жизни второй половины XVI века. Каждому свидетельству предпослано предисловие, написанное к первому его изданию на русском языке.

---

Знатный муж Федор Башкин был брошен в тюрьму за Евангелие Христово. Когда тиран узнал это, то велит привести его к себе, упрекает за лютеранство и обещает дать ему многое, если тот пожелает отказаться от исповедания евангельского учения. Тот сказал в ответ: «Великий князь, я не забочусь об этих временных благах и приношу тебе благодарность за эту щедрость и милость. Но нам надлежит больше заботиться о той вечной жизни, которую уготовил Сын Божий верующим в Него. Это заслуженно должна быть главная из забот. Я также предпочел бы тысячу раз умереть, чем из-за этих преходящих благ потерять вечные». По внушению сатаны тиран велит убрать его и говорит: «Раз ты приемлешь учение евангельское, то пойдешь в огонь». Его велено было вывести из Кремля, посадить в деревянную клетку и сжечь.

<…> У тирана были два родных брата Гвоздевы. Один занимал должность начальника двора, но уже скончался от моровой язвы, после отъезда послов <…>. Другой же исполнял обязанности спальника князя Московского и часто имел обычай потешаться и шутить за столом до такой степени неблагородно и бесстыдно, что от этой грязи и срама непристойно и писать об этом. Однажды, когда он особенно прибегал к шуткам чрезмерно постыдного и грязного рода, тиран велит ему отойти от стола. Когда он удалился от стола, тем временем принесли кипящую капусту. Тиран снова велит позвать его обратно и подойти ближе к себе. Как только тот подошел и наклонил голову к земле, тиран обливает ему голову этой кипящей капустой. Тот кричит от боли: «Помилуй ради Бога, величайший царь» — и хочет удалиться отстала. Но тиран, вытащив ножик, хватает Гвоздева за руку и пронзает ножом. Тот, уязвленный полученной раной, падает на землю. Стоящие рядом поднимают его и выносят на двор. Тиран, правда поздно, начал раскаиваться в своем поступке, что он пронзил несчастного, позвал врача и велит ему заботиться о нем. Врач <…> находит его уже мертвым. Он возвращается к тирану, и тот снова просит полечить несчастного. Врач ответил: Бог на один раз вложил душу человеку, а он лично, раз душа покинула тело, никоим образом не может призвать ее обратно в тело. Тиран, махнув рукою, говорит: «Так пусть убирает его дьявол, раз он не пожелал ожить». <…>

Тиранство над боярами

В праздников, апостола Иакова[64] тиран посылает телохранителей на площадь города Москвы. Они получили приказ вбить в землю приблизительно 20 очень больших кольев; к этим кольям они привязывали поперек бревна, края которых соприкасались с обеих сторон с соседним колом. Население города, устрашенное таким небывалым делом, начало прятаться. Сзади кольев палачи разводят огонь и над ними помещают висячий котел или рукомойник, наполненный водой, и она кипит там несколько часов. Напротив рукомойника они ставят также кувшин с холодной водой. После этих приготовлений на площадь города является со своими придворными и телохранителями тиран в вооружении, облеченный в кольчугу, со шлемом на голове, с луком, колчаном и секирой. И телохранители его имели одинаковое вооружение. За ними следовали 1500 конных стрельцов верхами, и все стали кругом в обхват. А сам тиран стал в их сборище в той части, где висел котел с водою. Вслед за тем приводят связанными 300 знатных московских мужей, происходивших из старинных семейств; большинство их — о жалкое зрелище! — было так ослаблено и заморено, что они едва могли дышать; у одних можно было видеть сломанные при пытке ноги, у других руки. Всех этих лиц ставят пред тираном. Он, видя, что народ оробел и отворачивается от подобной жестокости, разъезжал верхом, увещевая народ не бояться. Тиран велит народу подойти посмотреть поближе, говоря, что, правда, в душе у него было намерение погубить всех жителей города, но он сложил уже с них свой гнев. Услышав это, народ подходит ближе, а другие влезают на крыши домов. Тиран снова возвращается к черни и, стоя в середине ее, спрашивает, правильно ли он делает, что хочет карать своих изменников. Народ восклицает громким голосом: «Живи, преблагий царь. Ты хорошо делаешь, что наказуешь изменников по делам их». Тиран, вернувшись, остановился на своем месте. Он велит вывести на средину 184 человека и говорит своим боярам, которые стояли в некотором отдалении от упомянутой толпы телохранителей: «Вот возьмите, дарю их вам, принимайте, уводите с собою; не имею никакого суда над ними», и они были отпущены из упомянутой толпы стоявших кругом к свите бояр.

Тотчас вслед затем выходит на средину дьяк тирана Василий Щелкалов с очень длинным списком, перечисляя подряд туда внесенных. Он велит вывести на средину Ивана Михайловича, секретаря тирана и заместителя казначея, и упрекает его в порядке списка, в вероломстве и обмане, ища случая и причины для его смерти следующим образом: «Иван, секретарь великого князя, вероломный вероломно поступил. Именно, он написал королю Польскому, обещая ему предать крепость Новгородскую и Псковскую. Это — первый знак твоего вероломства и обмана». При этом он ударил его по голове плетью, называя вероломным и неверным. «Второй знак вероломства и обмана: ты писал к царю Турецкому, увещевая его послать войска к Казани и Астрахани. Это второй твой обман и вероломство. В-третьих ты писал царю перекопскому или таврическому, чтобы он опустошил огнем и мечом владения великого князя. Тот, учинив набег с войском, причинил большой урон жителям Московской земли. И раз ты виновник столь великого бедствия, ты уличен в вероломстве и обмане, учиненном против твоего государя». При этом он ударил его бичом в третий раз.

Иван Михайлович ответил: «Великий царь, Бог свидетель, что я не виновен и не сознаю за собою того преступления, которое на меня взводят. Но я всегда верно служил тебе, как подобает верному подданному. Дело мое я поручаю Богу, пред которым согрешил. Ему я предоставляю суд, Он рассудит мое и твое дело в будущем мире. Но раз ты жаждешь моей крови, пролей ее, хотя и невинную, ешь и пей до насыщения». Телохранители подходят, убеждают его лучше сознаться в своей вине и умолять государя о милости и сострадании. Тот отвечает: «Будьте прокляты с вашим тираном, вы, которые являетесь гибелью людей и питухами крови человеческой. Ваше дело — говорить ложь и клеветать на невинных, но и вас будет судить Бог, и за ваши дела вы получите соответственные кары в будущем мире».

Тиран подает знак рукою, говоря: «Возьмите его». Те схватывают его; снимают одежду, подвязывают под мышки к поперечным бревнам и оставляют так висеть. К тирану подходит Малюта с вопросом: «Кто же должен казнить его?» Тиран отвечает: «Пусть каждый особенно верный казнит вероломного». Малюта подбегает к висящему, отрезает ему нос и садится на коня; подбегает другой и отрезает ему ухо, и таким образом каждый подходит поочередно, и разрезают его на части. Наконец подбегает один подьячий государев Иван Ренут и отрезает ему половые части, и несчастный внезапно испустил дух. Заметив это и видя, что тот, после отрезания члена, умирает, тиран воскликнул следующее; «Ты также скоро должен выпить ту же чашу, которую выпил он». Он предполагал, что Ренут из жалости отрезал половые части, чтобы тот тем скорее умер. И Ренут сам должен был бы погибнуть смертью такого же рода, если бы преждевременно не погиб от чумы. Итак, тело его, Ивана Михайловича, было отвязано и положено (на землю); голова, лишенная ушей и носа, была отрезана, а остальное туловище телохранители рассекают на куски.

Николай Фуников, заместитель казначея самого тирана, второй товарищ этого убитого, происходивший из старинного семейства, который своим саном и достоинством превосходил прочих. Упомянутый выше дьяк велит вывести его и перечисляет его злодеяния, обвиняя равным образом в вероломстве. Этот несчастный кратко отвечает, что он, конечно, прегрешил пред Богом, но в отношении государя не совершал никакого преступления и не сознает за собою того преступления, в котором его обвиняют. Воля тирана допустить, чтобы его убивали безвинно. Тиран ответил в следующих словах: «Ты погибнешь не от моей руки, не по моему внушению или, скорее, не по моей вине, а твоего товарища, его ведь ты слушался, от него всецело зависел. Даже если ты и ни в чем не прегрешил, тем не менее ты ему угождал, поэтому надлежит погибнуть обоим». Поданному знаку палачи влекут его на казнь, привязывают точно так же, как раньше его товарища, и (один) телохранитель, схватив чашу холодной воды, обливает его, а другой водой кипящей, и с сильной яростью они поливают его то холодной, то теплой водой, пока он не испустил дух.

Третьим тиран велит вывести своего повара и присуждает его к тому же роду смерти, оклеветав его, что он получил 50 серебреников от брата Владимира, чтобы извести тирана ядом. Но у этого несчастного никогда не было в душе ничего подобного; наоборот, сам тиран погубил ядом своего двоюродного брата Владимира, перекинув свою вину на повара, которого он также приказал казнить.