Дмитрий Володихин - Александр Грин. Зябкое сердце

• Название: Александр Грин. Зябкое сердце
• Автор: Дмитрий Володихин
• Жанр: Фэнтези

---

Он повторил слово в слово.

Мать помогла ей собрать вещи и сняла деньги со счета. На Марсе ходят только наличные, это Ольга знала как Отче наш.

Отец попробовал говорить с ней повелительно:

- Тебе стоит послушать меня и прислушаться к моим словам.

«А ведь он, пожалуй, думает, что может не отпустить меня».

- Папа, извини меня, времени осталось совсем немного. Капелька. Две минутки. Папа...

- Я не отпускаю тебя! И спешу сообщить тебе о причинах своего решения. Я вижу в твоем желании мчаться без оглядки на космодром одну только блажь. Блажь, причуду и ничего сверх того! Давай-ка сядем, успокоимся и поговорим, наконец, серьезно.

«Ты не сядешь, а я и подавно не сяду. Слабый ход, папа».

Оба, разумеется, остались стоять.

- В твоем возрасте, Ольга, юным мечтательным девушкам свойственно верить в красивую сказку. И наслушавшись сказок, ты почему-то не нашла ничего более рационального, как только возвести сказку вокруг себя. Того ли мы добивались от тебя с матерью все последние годы? Сколько в этом твоем поведении ответственности за свои поступки, сколько взрослости? Я вижу: ни на гран ни того, ни другого. Подчинившись минутной вспышке эмоций, ты собираешься на другую планету - поискать там сказку, стремительно улетучивающуюся рядом с тобой здесь, на Земле! Подумай здраво, свидетельствует ли о зрелости характера твое стремление убежать в сказку?

«Вот бы он успел за две минуты. Ах, как это было бы славно! Потому что трех у меня в любом случае нет».

- Более всего меня раздражает тот факт, что мой друг, взрослый человек, попытался завести с моей дочерью какие-то отношения безо всякого позволения с моей стороны. Разумеется, я в любом случае был бы против, но хотя бы поговорить как мужчина с мужчиной... Некрасиво! Ты молчишь и, я надеюсь, начала понимать мою правоту...

«Даже не знаю, как объяснить ему... Впрочем... Иногда лучше ничего не говорить, а то еще скажешь что-нибудь».

- Ты у нас совершенно несамостоятельный человек. Да ты просто ребенок! Ни разу в жизни ты хотя бы сутки не провела вне дома, вне нашего с мамой присмотра! Что тут говорить о столь длительном пребывании в большом и сложном мире, который тебе абсолютно не известен! К тому же ты сама отлично знаешь, насколько слабое у тебя здоровье... Если бы кто-то из нас мог сопровождать тебя, вероятно, этот бессмысленный вояж на Марс оказался бы возможным. Как своего рода учебно-экскурсионное путешествие, например. Но твоя мать нехорошо себя чувствует, к тому же ей элементарно тяжело отправляться в такую даль. А я слишком занят неотложными делами... Ты... Ольга! Не понимаю твоего поведения... Я же сказал, что ты никуда не едешь! Почему... ты... сумка... сейчас же... ты... куда... сумка... остановись немедленно... и сумку... свою...

Последние слова обращены были к закрывающейся двери.

«Не поймал», - только и подумала она, заводя кар.

Отец догнал ее, когда она стояла в очереди к регистрационной стойке на симферопольском космодроме. Она не отправилась бы домой ни при каких обстоятельствах. И, кажется, слишком сильно посмотрела на него, пытаясь взглядом выразить эту простую мысль. Трудно объяснить что-то, когда и так всё понятно. Во всяком случае, тебе - всё понятно. И непонятно, как другим может быть непонятно.

От ее взгляда отец отшатнулся.

Сгорбился.

Бессильно потер пальцами лоб.

Не драться же им!

Жалея его, она произнесла:

- Извини меня, папа. Извини меня. Я не в сказку еду. Я еду к живому человеку, который мне очень нужен. Я должна быть рядом с ним. Никаких сказок, папа. Просто так вот у нас получилось, уже не переиграешь. Прости меня, папа. Пожалуйста.

Лицо у него сморщилось - все мышцы старались не дать слезам выбраться наружу. Шагнув к дочери, он робко погладил ее по руке.

- Ну... ладно... Ладно. Ты... давай-ка там это...

Замолчал и добавил тверже:

- С богом, Ольга. И ты меня прости. Обязательно!

С этими словами он сунул ей две распечатки.

- Простишь? От него было два послания, но я... как-то... мне это всё не нравилось. И, строго говоря...

Наверное, она бы крепко разозлилась. Дурная вышла бы сцена - да еще при всем честном народе! Но мысли ее давно удрали с Земли на Марс, мысли ее давно стали марсианками, им уже не было никакого дела до чудесных, добрых, далеких землян. Они находились в данный момент на космодроме фактории Королев и озирались в поисках таможенной будки. Поэтому Ольга и ответила с такой легкостью:

- Конечно, папа. Ничего.

Отец хотел поцеловать ее в щеку, даже потянулся, но потом, наверное, решил, что выходит как-то неловко, нелепо... в семье так не делается... да и очередь... столько чужих людей. Не стал целовать. Прикоснулся к ее пальцам и попытался улыбнуться, а она попыталась улыбнуться ему в ответ. Не смея стереть с лица эту странную недоулыбку, он зашагал к стоянке частных каров у входа в здание.

Первое письмо сказочник отправил на десятый день после их расставания:

«Очень скучаю по тебе, очень люблю тебя. Помнишь, однажды ты водила меня на мол, убегающий в море, близ горы Аю-Даг? Мы еще говорили тогда о холодной душе Крыма, и ты сравнила ее со своей душой, со своим сердцем. А я возразил: у тебя душа не холодная, а зябкая. Она всё время мерзнет, ей всё время нужны сухие дрова. Ведь я именно это говорил, верно? Так вот, кое-что изменилось. Мне очень хотелось отогреть тебя, и в конце концов я сам стал зябнуть в те дни и часы, когда не мог делать это. Согревая тебя, пришелица из эфирного княжества, слишком хрупкая для нашего мира, я и сам согревался. Тепло бродило меж нами, как вода по сообщающимся сосудам: когда в одном недостача, она сейчас же восполняется из другого... Нынче, признаюсь, мне холодно без тебя».

Второе пришло дней через семь после первого:

«Я так скучаю по тебе, я так люблю тебя! Рад был бы вернуться на Землю поскорее - дела мои большей частью завершены, и мне нескоро потребуется вновь лететь на Марс. К несчастью, возвращение мое откладывается. Я подцепил какую-то местную хворь. Ничего серьезного, однако экспедиционный врач велел, для проформы, полежать в карантине с недельку. И теперь эскулапы международного госпиталя «Каперна» тратят на меня время, более необходимое для настоящих больных. Подожди еще чуть-чуть. Как только медики отпустят твоего сказочника, он без промедления явится к тебе».

Она взошла на борт межпланетного лайнера «Секрет» с одной мыслью: «Господи, сколько же он там валяется? Господи, помоги ему!»

- Послушайте, от нас мало что зависит... Что мы можем? В лучшем случае, гасить некоторые симптомы. Таких бактерий нет на Земле. Раньше, может быть, и были, но сейчас уже нет. И у нас, конечно, нет опыта борьбы с ними. Марсианской медицине, по большому счету, всего несколько лет... И я даже не представляю себе...

- Доктор, у него есть шанс?

- Я не знаю! У меня двое с переломами, один с белой горячкой, один с честным добрым земным гастроэнтеритом, сорок два с марсианской лихорадкой и один - с синдромом манускрипта. Я отлично представляю себе, как поставить на ноги четверых из сорока семи. А вот насчет остальных...

- Так это называется «синдром манускрипта»?

- Да, профессиональная болезнь полевых археографов на Марсе. На старушке-Земле таким способом можно в худшем случае лишить себя зрения, а тут... тут совсем другое дело.

- Профессиональная болезнь? Значит, уже были случаи...

Молоденький доктор, вчерашний студент пензенского мединститута, до смерти уставший, с синевой под глазами, с мощным стимулятором в артериях, только бы не уснуть, только бы не уснуть... сообразил, до какой степени он проговорился. Дальше следовала двухходовка, после которой ему угрожал мат.

- Были. А как же! У всех одно и то же: не надев перчаток, взялся листать рукопись эпохи Дон или эпохи Лом, кто их разберет, и... машинально потер уставшие глаза.

Доктор с наслаждением потер глаза.

- Сколько было таких случаев? Чем закончилось?

Шах.

Он вяло попытался сопротивляться:

- Ну... в сущности, это чисто медицинская проблема... тут есть масса аспектов, которые следует учиты...

- Сколько, - она повысила голос первый раз в жизни, - и чем закончилось?

Доктор сдался.

- Сергей Антонов - четвертый. До него у нас было три летальных исхода. Но...

- Он будет жить еще... - У нее не хватало сил договорить вопрос до конца.

Доктор отвернулся.

- Сутки?

- Н ну... я...

- Меньше?

- Если судить по тому, как протекала болезнь у остальных трех, то... да какого ляда... Хорошо, пожалуйста: ему остался час. Если повезет - час. Температура во всем организме стремительно понижается, дыхания почти нет, пульс нитевидный. И... в сознание он уже не придет.

- Что его может спасти? Какое-нибудь дорогое лекарство? Запредельно дорогое? Операция? У меня есть счет, и я... могу...

Доктор покачал головой.

- Что? Почему? Вы знаете, как мне трудно было сюда добраться?! Почему вы не способны... Да не может быть, чтобы не было средства!