Юрий Маслов - Военные приключения. Выпуск 3

• Название: Военные приключения. Выпуск 3
• Автор: Юрий Маслов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Поэзия
• Год: 1990
• ISBN: 5-203-01058-7

Третий сборник остросюжетных, приключенческих произведений, принадлежащих перу молодых писателей — членов Военно-патриотического литературного объединения «Отечество».

Книга для занимательного и увлекательного чтения, рассчитанная на широкую аудиторию любого возраста.

---

Турки постепенно начали сосредоточивать весь огонь на русских артиллеристов, осознав в них основную опасность. И прежде всего на офицерах. Тактика себя оправдала Гулевич вскоре был тяжело ранен в живот. Почувствовав, что теряет сознание от боли и не желая показать слабость солдатам — подобное состояние командира может фатально сказаться на всем течении боя, — он отошел за сарая и велел двум солдатам из бывших поблизости перевязать себя. Только они окончили перевязку, как к Гулевичу подбежал фейерверкер.

— Что ты?

— Плохо, ваше высокоблагородие. У нас пушки отымут.

— Как? Разве это возможно? Ведите меня!

Двое солдат, взяв его под руки, снова привели Гулевича на батарею. Фейерверкер оказался почти прав — у батарейцев кончились картечные заряды, турки наседали сплошной орущей массой: еще минута, и толпа захлестнет горсточку русских.

Гулевич, всем предшествующим многолетним опытом оказавшийся подготовленным к принятию мгновенных, единстве и по правильных решений, тотчас приказал резать трубки у шрапнелевых гранат как можно ближе, чтобы их рвало на кратчайшем от выстрела расстоянии. Он сам произвел первые выстрелы и не покинул батарею до тех пор, пока не потерял сознания. Его принесли на перевязочный пункт — за саклю. После вновь сделанной перевязки он пришел в себя и первым делом спросил:

— Для чего я здесь? Нет, нет, мне надо быть на своем месте!

Его отнесли к орудиям уже на руках. Сделав еще несколько распоряжений, он окончательно потерял сознание. Командование принял штабс-капитан Рудаков, доведший бой до победного конца.

Он закончился, когда Эристов, окончательно разгромив основные силы турок и слыша все это время беспрерывный гул сражения в месте расположения резерва, привел на помощь маленькому отряду все силы. Увидя приближающиеся русские колонны, турки скрылись в густом лесу.

Поле боя было залито кровью, кругом лежали тела павших. Турки потеряли более трехсот человек убитыми. Много полегло и русских солдат. Много было и раненых. Но, пожалуй, самая тяжелая рана была у Гулевича.

Пуля попала ему в живот. Офицер не мог лежать, из раны беспрерывно шла кровь, и капитан был почти все время без сознания. Но все же, когда его на носилках несли от перевязочного пункта, он очнулся и спросил:

— Что это значит?

— Неприятель бежал. Победа за нами!

— Когда так, так пустите меня: я сам пойду.

И так, поддерживаемый с двух сторон, он дошел до позиции. Ему тут же сделали операцию, а на другой день отправили в госпиталь в Усть-Цхенис-Цхали, а оттуда в Кутаиси.

С такой раной, какая была у него, никто не выживал, но офицер продолжал бороться. После всех многочисленных операций он всегда говорил лишь одно:

— Ну, выздоровление мое продвигается вперед. Я хочу и буду жить для того, чтобы достойно отблагодарить турок за то, что не сумели меня положить на месте.

До последнего дня надеялся — даже закупал себе все необходимое для дальнейшей службы. Только не пришлось — герой умер от истощения, не позволив себе ни единого стона, ни единой жалобы.

Переправа

Русско-турецкая война 1877—1878 годов фактически началась с переправы русской армии через Дунай у города Зимницы 15 июня 1877 года. Во время этой переправы отличился командир 12-й линейной роты 53-го Волынского пехотного полка штабс-капитан Иван Ильич Брянов…

Турецкий берег был охраняем пикетами и отрядами, расположенными недалеко от места переправы в городе Систово, до одной тысячи, и в местечке Вардене, до трех тысяч, то есть переправа была, по сути дела, сражением, ибо сразу же, преодолев реку, русские части с ходу вступали в бой.

Передовой отряд под командованием генерала Драгомирова, предназначенный на переправу, должен был форсировать Дунай ночью в семь смен. Накануне переправы большинство офицеров отряда было в веселом, искусственно взвинченном состоянии, в котором обычно пребывают люди, не нюхавшие пороха, перед битвой. Шутки, розыгрыши, подколки сыпались как из рога изобилия. Многие обостренно реагировали на подковырки товарищей. И даже то, на что раньше не обращалось внимания, вызывало теперь сердечную обиду. Но одна мысль, что человек, сегодня шутящий над тобой, завтра может быть убит, разглаживала морщины, смиряла блеск глаз и заставляла разжиматься невольно сжавшиеся кулаки.

Брянову тоже доставалось: он был назначен во второй рейс, а хотел б первый.

— Ну что, Брянов, — подтрунивали над ним некоторые из сослуживцев, — добился, чего хотел? Сбылись твои мечты — ты наконец-то в резерве. А что до лавров — так пожнешь то, что мы добудем. На всех хватит, а мы — люди нежадные: поделимся!

— Господа, я попрошу вас…

— Что именно вы просите, капитан? Или вам все еще мало? А?

Брянов замолкал и, огорченно махнув рукой, отходил. Он воистину завидовал шедшим первым рейсом — ему казалось, что действительно вся слава достанется им, а они, второсменники, не говоря уже об остальных, подойдут лишь к шапочному разбору.

Жизнь распорядилась иначе. После того как части первого рейса приблизительно в два часа ночи были перевезены на противоположный берег и, смяв турецкие пикеты, вступили в настоящий бой с регулярными подразделениями, спешно подошедшими из Систова и Вардена, на возвратившиеся на русский берег понтоны начали спешно сажать части второго рейса, включая и роту Брянова. С максимальной быстротой их перебросили через Дунай и высадили недалеко от устья реки Текир-дере.

Уже совсем рассвело, когда рота Брянова быстрым шагом шла текир-деревским оврагом на выручку второй и третьей ротам полка, занимавшим высоту к востоку от оврага. Роты эти уже изнемогали от наседавших на них со всех сторон скопищ турок. Положение их становилось критическим.

Брянов, услышав сильную стрельбу с левой стороны и крики «Алла! Алла!», решил ударить противнику во фланг. Для этого он обошел правый фланг главной позиции неприятеля и бросился с ротой на ее штурм.

Командир роты, горя желанием выручить товарищей, находящихся в безвыходном положении, первым вскарабкался на крутой скат высоты. За ним следом, презирая опасность, шла вся рота. Бегом.

Первым всегда приходится тяжелее всего: навстречу Брянову турки выставили стальную щетину, и девять штыков с маху вонзились в него. На глазах у своих солдат он был поднят в воздух, но, и будучи в таком положении, Брянов успел зарубить одного неприятеля.

Волынцы бросились на выручку командира, опередившего их буквально на две-три секунды, ставшие его судьбой. Турки сбросили русского капитана навстречу его солдатам и, устранюсь неудержимого натиска волынцев, чувствовавших вину перед Бряновым, побежали.

Штабс-капитан получил девять ран, из них две — в живот. Он истекал кровью, однако, силой воли, несмотря на страшную боль, туманящую разум, удерживал себя в сознании. Приподнявшись с земли на колено, он ободрял и направлял русских ратников.

Рота Брянова, видя все это, одним ударом сбила турок с первых высот. Но те, подкрепленные подошедшими частями резерва, остановились на следующих холмах и открыли плотный огонь по наступающим русским цепям. Однако и к волынцам начали подходить подкрепления, и бой вскоре завершился всеобщим отступлением османов.

К этому времени на систовский берег переправился и начальник русского отряда генерал Драгомиров. Узнав подробности первых минут переправы, он решил сам идти на левый фланг подразделений, где решался сейчас первый в бесконечном ряду этой войны вопрос: кто кого? Будут ли русские за Дунаем или в Дунае?

По пути к позиции Драгомиров встретил штабс-капитана, которого двое солдат вели под руки. Кровь залила Брянова с ног до головы, по офицер все же не позволил себя нести, а пытался идти сам, то и дело беспомощно обвисая на руках провожатых, временами на краткий миг теряя сознание от потери крови и от все более растекающейся боли. Когда обморок проходил, он снова начинал механически перебирать ноги, видя весь окружающий его мир в багровом переливающемся мареве.

Драгомиров, увидав эту картину, грузно подбежал к Брянову, забыв о генеральском чине:

— Что, голубчик, ранен?

— Дело идет хорошо, ваше превосходительство, — отвечал генералу штабс-капитан.

Драгомиров удивленно вскинул брови — но это был но бред: чувствуя, что силы стремительно покидают его и по имея их для долгого разговора, Брянов счел необходимым в ответе сообщить то, что считал сейчас самым важным.

Ничего более сказать Брянов не успел. Пошатнувшись, он начал оседать так быстро, что солдаты успели подхватить его лишь у самой земли. Драгомиров с заблестевшими глазами склонился над ним и поцеловал, после чего сердитым голосом приказал как можно скорее доставить раненого в лазарет.

Назавтра в подвижном дивизионном лазарете Брянову был вручен орден Святого Георгия IV степени. Буквально через несколько минут после награждения штабс-капитан в очередной раз потерял сознание.