Павел Буркин - Сила Мира

• Название: Сила Мира
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

Действие происходит в Мирфэйне, за четыре века до эпохи «Когда камни кричат» и «Краденой победы». В те времена, когда Церкви Единого ещё противостояли древние Храмы, и жрецы возносили молитвы таинственным Богам. Когда Империя Ствангар была в зените могущества, а величайшие маги мира выясняли отношения на поле боя. Собственно, именно застарелое противостояние Храмов и поставило мир на грань гибели. И только забытое в благополучные века последнее средство — Сила Мира — способно спасти этот мир от чудовищной катастрофы. Проблема в том, что Сила эта даётся только на двоих.

---

По берегу неподалеку от города идут две женщины. Уже не в аркотской талхе и более чем откровенной блузке, прикрывавшей только грудь, как в Медаре. Все-таки зима, хоть и не ствангарская. На них тяжелые, зато не пропускающие холод и влагу моросящего дождя, просмоленные плащи. Обычные женщины средних лет, симпатичные, но отнюдь не первые красавицы Семигрдья. С первого взгляда никто не заподозрил бы в них Верховную жрицу одного Храма и жрицу лишь рангом ниже — другого.

Тропинка, петляющая между прибрежными скалами, узка. Она размокла от зимних дождей. Ноги скользят в грязи — одно неосторожное движение, и соскользнешь в бурное и холодное зимнее море, шутя ворочащющее стафунтовые глыбы. Волны со всадника высотой с грохотом разбиваются о берег, и мокрые скалы ощутимо вздрагивают, совсем как живые. Но Амелии именно это и нужно. Когда все внимание Лалики поглощено тем, куда поставить ногу, чтобы не сорваться в бушующую пучину, времени на переживания нет. Пусть хоть ненадолго забудет о горькой участи жрицы без Храма (неважно, что Малые Храмы остались: мало радости, что руки-ноги целы, если отрублена голова).

— Сюда, — произносит Амелия, взяла подругу за руку и помогает подняться на крошечную, продуваемую всеми ветрами площадку на вершине скалы. Десятью копьями ниже в подножье скалы яростно бьется море.

— Что тут делать? — безразлично спрашивает Лалика. — Мерзнуть?

— Поговорить.

— О чем?

— О тебе. Послушай, я знаю, каково это — потерять все.

— Разве? Не твой же Храм погиб, Амме!

— Год назад так чуть не случилось. Мог погибнуть и Храм Исмины, и Эрхавен, и все Семиградье. Не знаешь, что тогда было в городе?

— Гражданская война? — брезгливо-равнодушно произносит Лалика. Амелия мысленно укоряет себя за ошибку. Нашла, о чем говорить с амритианкой! Что может быть ненавистнее для жрицы богини любви, чем войны?

— И она тоже, Лали. Но о ней знают многие, а о том, что я расскажу, не знает никто. У нас в Храме есть такая жрица, Налини. Из Аркота, само собой. Появилась у нас незадолго до тех событий, но влюбилась в… одного молодого человека. А этот человек погиб, сдерживая натиск врага.

— Но у нее оставался ее Храм!

— Нет. В наш Храм ее приняли после войны, а из храма в Аркоте ее похитили. Так что она тоже потеряла все — и Храм свой, и любовь.

— Что с того?

— А то, что резня в городе была лишь для отвода глаз. Это было грандиозное жертвоприношение Владыке, высвободившее силу, достаточную, чтобы некая жрица Лиангхара начала обряд. Тонкости, если хочешь, спроси у Мелхиседека, ему принадлежал общий замысел. Главное, в городе должен был объявиться Владыка собственной персоной. Они хотели разрушить его тюрьму.

— А Храм? — спрашивает Лалика.

— И Храм тоже. Не забывай, тогда общего врага не было. Никто не мешал Храмам и Богам воевать.

— Да, Великий Храм неуязвим лишь для магов-людей. И то, как выясняется…

— Вот видишь… А тогдашняя Верховная, Лимна, была убита в ночь перед сражением. Представь себе: Храм обезглавлен, в городе резня, в одном из особняков открываются Врата в мир-тюрьму Лиангхара. Если не разрушить заклятие (на что требовалась вся Сила Храма), мы могли потерять все. Действовать нужно было немедленно, позарез требовалась Верховная. Избрали меня — я хоть приблизительно представляла, что надо делать. Мол, давай, Амме, делай невозможное, на тебя вся надежда… Трудность в том, что нужен был человек, способный добровольно пойти в темницу Лиангхара, не побояться встать лицом к лицу с Ним, тогда мы могли бы применить совокупную мощь Храма и всех владеющих Даром жриц. Иначе Лиангхара не удалось бы остановить. Почти верная смерть без посмертия, понимаешь? Жаждущих такой чести, понятно, не нашлось. Тогда вызвалась некая целительница и эта самая Налини, которая формально и жрицей-то не была. У нее не было Храма, но оставалась богиня. Поняла? Она пошла и победила бога. Не убила, конечно, но телесной оболочки лишила и разрушила Врата. И спасла все Семиградье, может, и весь Мирфэйн.

Амелия смотрит на подругу и с удовлетворением отмечает: в глазах женщины впервые со дня гибели Медара зажигается интерес, жажда жизни. Полдела сделано. Пора закреплять успех.

— Она хотела остановить Владыку, избавить Эрхавен от кошмара — и погибнуть, оставшись в мертвом мире, — продолжает Верховная жрица Исмины. Конечно, рассказывать о том, что по секрету сказала Налини, не очень хорошо, но если нужно спасти от отчаяния другого человека? Налини поймет… — Но когда дело было сделано, Лиангхар повержен, ей явилась богиня и сказала, что ее долг — в память о любимом вырастить сына. И Налини вернулась обратно, весной родила сына. Ее вернул к жизни неисполненный долг. У тебя тоже есть долг — перед твоим Храмом и богиней, вечно живой Амритой.

— Но ведь он…

— Нет, Лали, он целехонек, пока хоть один человек носит правду богини в сердце. А стены можно отстроить, была бы вера… Ведь остались же Малые Храмы, жрецы…

— Все мало-мальски значимые жрецы, владеющие Силой, сосредоточены в Великом Храме. Там же — центр их Силы. Амме, ты же знаешь, что в Малые Храмы отправляются те, кто или вовсе не владеют Силой или владеют совсем чуть-чуть, да вдобавок многого не знают. Самые перспективные ученики всегда остаются при Великом Храме, их учат куда лучше…

— Верно, — вздыхает Амелия. И вздрагивает. А что, если что-нибудь случится и с ее Великим Храмом? Неужели тоже погибнут все по-настоящему талантливые маги-исминианцы? Нужно будет рассредоточить самых талантливых по Малым Храмам. Учить, конечно, лучше в Эрхавене, но раз есть возможность уничтожения Великого Храма, нужно позаботиться, чтобы не погибли сразу все.

— В вашем Храме никто в город не отлучался? Например, куртизанки?

— Беспорядки начались еще летом, Амме. Все шло к бунту, мы не учли лишь, что он случится так скоро, и что войска поддержат бунтовщиков… Ни одна куртизанка из Храма не рискнула бы появиться в городе еще за две недели до этого. Все жрицы, послушницы, ученицы были в Храме, что там случилось, ты видела.

— Так ты знаешь? Откуда?

— Если бы погиб твой Храм, ты бы увидела и сквозь стены, — отзывается Лалика. В ее словах звучит пережитая боль, но былого гнетущего отчаяния нет. — Впрочем, ты права — настоящий Храм мы носим в сердце, стены — лишь резервуар для магии и место, где верующие могут помолиться.

— Хорошо, что ты поняла. Раз остался Храм, остался и твой долг перед ним и Великой Матерью. Он требует, чтобы ты пошла с нами. Нужен человек, сведущий в магии Амриты, а ты, скорее всего, сильнейший из живых маг этой системы. И готовая Дарящая Любовь, сама же говорила, что можешь действовать от ее имени! Не думала об этом? А я думала, просто не знала, что Лимну убьют так скоро. Разница в том, что мне пришлось спасать от гибели, что есть, а тебе выпадет возрождать Храм заново. Было же время, когда наших Храмов не было, были люди, которые их основали…

— Ты говоришь, нужны владеющие магией Амриты. А сама-то магия осталась? Храма нет…

— Проверь, — предлагает Амелия. «Вдруг она проверит и выяснится, что магии нет? — ужасается допущенному промаху Амелия. — Точно руки на себя наложит. И дернул же меня Ли… Единый за язык!» Но отступать поздно. — Амрита — богиня любви, дарительница жизни и наслаждения, ничего сложного.

— Что ты предлагаешь?

— Ты «святая блудница», Лалика, — усмехается Верховная. — Служишь преумножению жизни и любви в Мире. Вызванной тобой страсти никто не способен противостоять. Ты можешь подарить наслаждение, как ни одна женщина. Утешить, заново научить жить и любить отчаявшихся, показать циничным, что любовь — не просто забава, даже если на одну ночь… А в Кешере триста семьдесят тысяч жителей, половина из них — мужики. Хоть одного подходящего найдешь без проблем.

Они расстаются там, где тропа разветвляется, и одна дорожка ведет к городу, а вторая — к Храму. Лалика избирает дорогу к Кешеру, навстречу, возможно, самому чудесному открытию в жизни, Амелия отправляется к Храму Кириннотара.

Вновь Верховная жрица видит подругу лишь вечером. По гордой осанке, по едва сдерживаемой улыбке, готовой расцвести на чувственных губах, по озорному, девчоночьему блеску в глазах понимает: «лечение» пошло впрок. Амелия не успевает опомниться, как оказаывается в крепких объятиях, а мягкие, горячие губы жрицы осыпают ее лицо поцелуями.

— Амме, признаю, я была дурой! Знаешь, я встретила человека, который собирался броситься в море из-за смазливой дряни, которой плевать на все, кроме денег. Ей богиня даровала красоту, а она ей для такого пользуется…

— Что ты сделала?

— То же, что и обычно. Представилась молодой вдовой (сколько их после последних войн по всему материку — ужас!), мол, ты одинок, и я одинока, и почему бы нам не познакомиться поближе? Моя Сила при мне — через час мы оба забыли обо всем, он так целовал, что я чуть с ума не сошла… Главное, он сам понял, что и он — не дерьмо, а мужчина, и я кое-что поняла… Кстати, он пообещал, что дождется меня, и мы будем вместе воссоздавать Храм Амриты.