Шахразада - Древние чары и Синдбад

• Название: Древние чары и Синдбад
• Автор: Шахразада
• Жанр: Эротика
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-14-3639-7

Первая любовь юной волшебницы Амаль была неразделенной: не каждый смертный сможет совладать с ее темпераментом. Однако ее, внучку царя джиннов, почему-то влечет к людям, точнее к одному человеку… Молодой кузнец Синдбад пробудил в ней чувства и желания, которым она не в силах сопротивляться. Но влюбленных предупреждали: стоит совершить над ними свадебный обряд – и они обречены…

---

Думаю, он, умнейший, понимал меня так же легко, как я понимала его. Ибо простая благовоспитанная улыбка говорила куда яснее всяких слов.

Для глупых же ушек Мариам предназначались только глупые же слова:

– Не печалься, прекраснейшая! И у тебя появится жених, поверь мне. Он будет видеть лишь тебя, любоваться твоими глазами, наслаждаться твоим голосом, твоей грацией!

О, как я его понимала! Как легко расслышала восхищение мною, моим голосом, моей грацией, моим телом. Как понимала его сдерживаемое желание! О, если бы можно было, я бы насладилась его долгожданными объятиями немедленно. Но приличия, о, как страшна их сила, требовали скромного и осторожного поведения, и потому мне пришлось ответить лишь то, что они, эти страшные тиски для душ, допускали:

– Надеюсь, что я смогу побаловать своего жениха не только голосом или походкой, уважаемый… Ведь я еще и стряпаю недурно… И шью!

Я увидела, что он понял меня прекрасно. Ибо глаза Нур-ад-Дина радостно блеснули. Теперь он знал, что я смогу быть не только прекрасной возлюбленной, сильной и пылкой, но и заботливой женой, умелой и аккуратной. Он сразу понял, что подобного бриллианта ему более не найти, и восторг этот смог скрыть лишь отчасти.

И потому мой любимый произнес:

– О, твои многочисленные таланты сделают какого-нибудь юношу воистину счастливейшим из смертных!

Да, нам не нужны были иные слова. Те слова, которыми всегда обмениваются влюбленные. Ибо он понял меня даже без них. Как я поняла его, лишь единожды взглянув в это прекрасное лицо, погрузившись в бездны черных глаз, коснувшись своей, жаждущей любви душой его души…

К сожалению, Маймуна не решилась вновь подслушать мысли дочери. Быть может, тогда бы она смогла отвлечь Амаль или заставить ее думать о другом. И тогда ничего бы из того, что произошло далее, не случилось бы. Или случилась бы лишь малая часть. Но снежный ком так и растаял бы, не превратившись в лавину, которая погребла под собой и Амаль, и ее пылкие мечты о грядущем.

Не в силах избавиться от своих все более радужных мечтаний, а вернее, погружаясь все более в их сладкий плен, она решила, что сможет доказать «прекрасному, как сон» юноше, жениху Мариам, что мечтает лишь о нем. Для этого она избрала путь весьма простой и, как ей казалось, единственно верный. Она решила приоткрыть калитку и следить за каждым, кто покажется на их улице. И как только в дальнем ее конце она увидит Нур-ад-Дина, то выскочит за порог и сделает вид, что куда-то очень и очень торопится. Но как она ни торопится, врожденная благовоспитанность велит ей потратить несколько драгоценных минут на беседу.

Так оно и случилось. О, сколько раз за этот вечер замирало ее сердечко! Ибо стоило лишь в дальнем конце улицы показаться мужской фигуре, как Амаль лихорадочно закалывала шаль, столь же лихорадочно осматривалась и хватала в руки корзинку с рукоделием. Но лишь стоило ей присмотреться – и разочарование захлестывало ее с головой, – ибо то был не он, не ее любимый, не Нур-ад-Дин.

Наконец, когда она уже почти устала ждать, когда несчастное рукоделие превратилось в грязный комок, ибо побывало с десяток раз в дорожной пыли, когда шаль из снежно-белой стала серой, юноша, олицетворение ее мечты, ступил на камни родной улицы.

Куда только девалась ее усталость, куда девалась застенчивость?! Должно быть, пережив не один раз ту, первую, столь волнующую встречу, Амаль уже и сама уверовала не только в сладчайшие из своих грез, но и в то, что знакома и близка с прекрасным Нур-ад-Дином долгие годы.

Она с независимым видом шла навстречу юноше, делая вид, что чем-то сильно озабочена. И, лишь поравнявшись с ним, проговорила:

– Да хранит тебя во веки веков повелитель всех правоверных!

– Здравствуй и ты, красавица, – ответил чуть удивленный Нур-ад-Дин.

Он еще из-за поворота заметил неловкие ухищрения Амали: увидел, что она выглядывала из калитки, обратил внимание на то, как она вдруг засуетилась, а потом поспешила навстречу ему с таким видом, будто прошла уже сотню сотен шагов по всем улицам города. Его не удивило странное поведение девушки, нет. Ибо после размолвки с любимой он уже в который раз убедился: он не в силах понять, что же движет прекрасными, но такими странными женщинами. Да и потом – ну мало ли почему выглядывала на улицу Амаль?

Говоря откровенно, Нур-ад-Дина вовсе не занимала эта высокая и неловкая подруга любимой. Того единственного разговора юноше хватило с лихвой, чтобы понять – девушка не очень умна, не очень тактична… Если бы он хотел отомстить Мариам, он, быть может, и попытался бы обратить свой взор на другую девушку, хотя вряд ли в этом качестве избрал бы Амаль. Однако он, Нур-ад-Дин, решил сторониться всех женщин вообще. И теперь усердно претворял в жизнь свое решение.

Не ответить на приветствие Амали юноша не мог, но при этом не хотел и сдерживать удивления, ибо не пристало благовоспитанной девице поджидать мужчину и первой заговаривать с ним.

– Благодарю тебя за добрые слова, прекрасный Нур-ад-Дин! Был ли удачным твой день?

– Сегодняшний день был не хуже и не лучше других.

– Это отрадно слышать. Был ли твой день богат встречами?

– Ты спрашиваешь об этом у торговца, Амаль, – устало усмехнулся Нур-ад-Дин. – Весь мой день – это встречи с разными, зачастую более чем неприятными людьми. Встречи и попытки договориться к взаимной выгоде. Или разойтись, не ущемив ничьих интересов.

– О Нур-ад-Дин, – ответила Амаль, почувствовав насмешку в голосе юноши, – я всего лишь не очень умная и не очень опытная девушка. И потому могу иногда ошибаться…

«Да она еще глупее, чем мне показалось сначала!»

– О да, – учтиво согласился Нур-ад-Дин, – умение ошибаться свойственно всем. Но не все умеют осознавать свои ошибки…

«Неужели я сказала что-то неправильно? Но разве не следует во всем соглашаться с мужчиной? Разве не следует ему льстить, называя и самым умным, и самым добрым?»

– Быть может, если бы ты, прекрасный Нур-ад-Дин, указал мне на мои ошибки, помог бы их исправить, я бы стала чуточку умнее…

Нур-ад-Дина удивили эти слова. Его невеста ни за что не позволила бы себе даже помыслить о чем-то подобном! И, только вспомнив о Мариам, Нур-ад-Дин сообразил, что у него нет никакой невесты, что он сам не так давно отказался от всех женщин… И в первую очередь от той, которую вспоминал теперь и всякий день, и, что тут греха таить, каждую ночь.

– Увы, прекрасная Амаль, мне не под силу быть чьим-то наставником… Да и не люблю я кого-то чему-то учить!

– Даже меня, о Нур-ад-Дин? Ведь я всего лишь юна и глупа…

Амаль захлопала глазами. Возможно, если бы она этого не сделала, ее попытки очаровать Нур-ад-Дина увенчались бы успехом. Но после слов о собственной глупости девушка и вовсе перестала существовать для Нур-ад-Дина. Ибо он превыше многого ценил в женщине то, что наблюдал у собственной матери, – самоуважение, умение не пасовать перед трудностями, опираться на собственные силы… Конечно, его матушка никогда бы не стала никого просить помочь ей, поучить ее. Она всегда была уверена в собственных знаниях и, как это прекрасно, готова была помочь делом и словом всем, кто в этом нуждался.

– Даже тебя, Амаль. Я же сказал – не люблю и не умею учить. Нет у меня ни терпения к чужим глупостям, ни снисхождения.

– Как жаль… – протянула девушка.

– А мне нисколько не жаль. Я не люблю тех, кто унижает себя ради какой-то выгоды. Я не люблю тех, кто не ценит собственный разум. И, о Аллах всесильный, я не люблю женщин, которые готовы на самоуничижение ради того, чтобы удостоиться внимания мужчины.

Разговор принимал совсем не тот оборот, на который рассчитывала Амаль. Прекрасный юноша вдруг исчез, и рядом с ней оказался грубый мужлан, не способный понять потаенной сути ее слов. Да разве она не ценит себя? Разве не уважает собственный разум? Разве унижается перед кем-то?

– О Нур-ад-Дин, мне не хочется верить своим ушам, но… Неужели ты говоришь обо мне?

– Увы, добрая Амаль, я говорю о тебе… разве достойно уважающей себя девушке столь унизиться, чтобы просить об уроке мужчину, причем мужчину малознакомого, жениха другой девушки?

– Но мне казалось, что тогда, у Мариам, ты меня понял… Ты… Ты ответил на мои чувства…

Амаль лепетала еще что-то, с каждой секундой все больше унижая себя в глазах Нур-ад-Дина.

– Аллах всемилостивый, девушка! Что ты такое говоришь?! Какие чувства?!

– Мне показалось, что ты воспылал ко мне столь же сильно, сколь я воспылала к тебе…

Увы, грезы Амали давно уже стали для нее куда большей реальностью, чем сама жизнь. И теперь, в миг, когда жизнь в пух и прах разбивала ее придуманный рай, девушка выглядела куда глупее, чем была на самом деле.

Нур-ад-Дин, и без того настроенный совсем недружелюбно, теперь был просто полон отвращения к Амали. Причем настолько, что позволил себе слова, каких воспитанный юноша вовсе не должен был говорить девушке, тем более в него влюбленной.