Софроний Сахаров - Переписка с протоиереем Георгием Флоровским

• Название: Переписка с протоиереем Георгием Флоровским
• Автор: Софроний Сахаров
• Издательство: Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2008

Книга представляет собой сборник писем архимандрита Софрония (Сахарова; 1896–1993) — выдающегося духовного писателя-подвижника нашего времени. Письма адресованы протоиерею Георгию Флоровскому, величайшему православному богослову XX века. В них поднимаются вопросы догматики и жизни Русской православной диаспоры, представляющие исторический и богословский интерес.

---

Я буду Вам глубочайшим образом обязан, если Вы найдете возможность «остановить» меня от этого шага или, наоборот, утвердить своим хотя бы самым коротким ответом, но возможно скорее, чтобы и практически я смог изъять из типографии отданный текст.

Вопрос, меня неизменно занимающий: жизнь наша, как вечный акт, включает в себя два «момента»: самый акт — действие, проявление или дыхание жизни, и второй — познание, самосознание, разумение действуемого мною.

Эти два момента — в бытии простом — едино, хотя в известном отношении неизменно пребывают различимыми, как Любовь различна от Премудрости. Эта тема меня занимает вообще, потому что вне «догматического» разума я рассматриваю всякий акт как еще не достигший своего совершенства. Вера «адогматическая», т. е. не имеющая никакого отношения к тому, что именуется сознанием или самосознанием, не может существовать, если говорить о нераздельности Любви и Разума в вечном бытии. Существует, однако, обычно вера «до-догматическая», которой в большинстве случаев удовлетворяются люди, о чем Вы и пишете в своем мне письме.

Сейчас я имею большею частью встречи с католиками. В перспективе моего мышления я все время искал, условно выражаясь, «логического» противоречия римо-католичества и, следовательно, «логического выражения» их «уклона». Некоторый опыт моих бесед с теми из них, кто способен мыслить догматически, показал мне, что предлагаемая мною «схема» действительно ставит их перед возможностью понять некоторые их «уклонения», которые в своей исторической «проекции» принимают чрезвычайно важный характер.

Я пошлю Вам мои наброски по-русски моей «схемы». Она должна быть напечатана в «Контакт»-ревю[38], прежде бывший едва ли не исключительно отразителем мнений группы отца Евграфа Ковалевского. Теперь издатель этого ревю, прежний католик француз, желает выбраться из тех узких рамок, в которых он увидел себя, принадлежа к этой группе. Он ищет возможности жить Православие в его истинной универсальности. Он обратился ко мне, между прочим, прося меня дать ему что-нибудь. Поскольку проблема единства Церкви сейчас занимает центральное место во всем почти, что говорит и организовывает Рим, постольку я счел возможным вернуться к этой теме, но уже не в том порядке, как она меня занимала прежде, а несколько более глубоко, и именно «догматически».

Моя основная мысль в этой схеме сводится к тому, что всякий раз, когда мы в своем разумении о Божественном Бытии — Святой Троице — нарушаем данный нам в Откровении «экилибр» тождеств и различий, мы тем самым неизбежно вносим «дезэкилибр» в наше бытие, временное и вечное.

Я излагаю в моем тексте ряд «антиномий» догматов Церкви о Троице и о воплощении Бога Слова. Оба эти догмата, троичный (представленный в Символе, приписываемом Афанасию Великому, Символе веры Никео-Цареградском и в исповедании св. Максима) и «халкидонский», я полагаю, являются самыми важными и самыми основоположными всей нашей веры.

(Мой русский текст я вынуждаюсь послать Вам простой почтой, потому что здесь авионная идет по расчету из 5 гр. только.)

Помимо того, троичный и халкидонский догматы, как действительно основоположные, отражаются и на нашем аскетическом «акте», на всей нашей «догматической» мысли в плане аскетики. Вне этого видения, вне этого «равновесия» и в подвижничестве мы теряем, как мне кажется, настоящий корректив всего, настоящее «направление», ту линию, по которой мы, как по компасу, направляем корабль нашей жизни. Вне этого, мне кажется, невозможно «верно» руководить обращающихся к нам. Но все это я выражаю в данном письме не как окончательное утверждение или самоутверждение, а с тем, чтобы объяснить Вам мою основную мысль, прося Вас или утвердить меня, или «удержать» от заблуждений.

Письмо митрополита Николая было ответом на запрос протоиерея Димитрия Соболева, которого Вы, наверное, знаете. Я лично думаю, что отец Д.С. «искал», к чему можно придраться. По существу же, как Вы говорите в Вашем письме, самый текст не только Старца Силуана, по и моих комментарий проблемы «кенозиса»[39] в такой мере не ставит. Схождение во ад невозможно понимать «пространственно» или «временно» в узком смысле этого слова. Я всегда ношу в себе веру, что Господь «сходил» в такие глубины, которые исключают всякую возможность «судиться» с Ним, возможность не только для людей, но и для бесов. Не стоял вопрос «искупления» бесов, но суд Божий совершился, и на этом Суде победителем ада в абсолютном смысле явился Господь.

Проблема «кенозиса» для меня всегда остается в плане веры, а не богословского усвоения. Как безначальная Ипостась Слова, Творца всего, могла воспринять в Себя сотворенный образ бытия — я не постигаю. Я верую, что таковая возможность для Бога существует, поскольку в твари пред Богом стоит не «факт», а следствие Его же «акта». Если Бог творит таким порядком, что обращается с тварью, как бы с «фактом» для Него Самого, то этот «факт» для Бога не простирается на созданную Им природу, образ бытия, сущностно воспринимаемый (как Вы говорите об этом в своей статье «О твари и тварности»[40], что тварь получает «сущностный» характер). Воспринять «зрак раба»[41] (μορφή ύπάρξεως — образ бытия) — вот о чем речь для меня в акте воплощения и кенозиса. Но «как» это возможно, я не исследую. Для меня «истощание» Слова есть акт, познаваемый верою, даюший мне ответ на мои вопросы и разрешающий проблему моей «жизни», моего «акта».

Простите, что я так длительно Вас задерживаю.

Примите мою благодарную любовь и преданность.

Привет Ксении Ивановне.

Архимандрит Софроний

Письмо 9

Об актуальности статьи о. Г. Флоровского «Проблематика христианского воссоединения» (1933 г.). О докладе в память В.Н. Лосского: догматы Церкви суть выражение «фактов» духовного бытия. О триадологии прот. С. Булгакова и диалектике немецкого идеализма

Ste Geneviève-des-Bois, 21 марта 1958 г.

Дорогой отец Георгий!

В воскресенье, 16 марта, я послал Вам два письма: одно — par avion, другое — простою почтой, с приложением некоторых моих набросков для статьи «О единстве Церкви по образу единства Святой Троицы». Особенно второе было написано в состоянии полного «разрыва», и мне за него стыдно пред Вами. А сегодня я прочитал Вашу статью — «Проблематика христианского воссоединения» («Путь» № 37, 1933)[42] — и удивился, до какой степени она «актуальна». Словно за истекшие двадцать пять лет не произошло «сдвигов», все стоит на тех же «позициях», которые намечены Вами. Читал я ее ввиду предстоящего моего выступления на одном католическом местном собрании в целях «сближения» (rapprochement).

Кроме того, мне предстоит говорить на одном собрании в память В.Н. Лосского. Там я должен прочитать доклад на тему: «Подвиг богословской защиты догмата Церкви». (Собрание 30 марта.) Одна из основных моих идей на этом докладе выражена Вами в упомянутой статье так: «…вся полнота ведения дана изначально в опыте и сознании Церкви и должна быть только опознана»[43]. Отсюда моя мысль, что догматы Церкви не суть результаты богословской работы, а выражение в словах человеческих того, что Духом Святым дается как непосредственное видение «фактов» духовного мира. У Вас я нашел подтверждение этой мысли: «…неправота и неправда (Запада) в самом догматическом опыте… Речь идет не столько о постепенности и последовательности в логических дедукциях и развитии, сколько о первичной четкости, „ясности и отчетливости“, самого верующего узрения, т. е. самого Откровения… Нужно найти основную болезненную точку в римском опыте. Кажется, ее можно разгадать и показать»[44]. Именно этого я и искал. Перечитал я и «Главы о троичности» отца Сергия Булгакова. Мне кажется, что я понимаю его идею о едином Боге не только по Сущности, но и в «плане Ипостасей», но разделить ее не могу: мне лично представляется совершенно излишним создавать новое понятие «Абсолютного Триипостасного Субъекта», в Котором «не существует порядка Ипостасей, Которые даны в едином абсолютном акте самополагания Я», в Котором «не существует происхождения Ипостасей Одна от Другой, но лишь Их взаимное самополагание»[45].

Не забывал ли отец Сергий о «монархии» Отца («рождающего» и «изводящего»)? В общем его диалектика чрезвычайно близка к диалектике немецкого идеализма (Фихте — субъективного, Шеллинга — объективного и Гегеля — абсолютного). Мне самому немного неловко от совпадений моей «схемы» со схемами указанных философов, но вместе с тем я с удовлетворением встречаю у них понимание «ТОЖДЕСТВА СУБЪЕКТА И ОБЪЕКТА» (у Гегеля, конечно).

Теперь в связи с уходом В.Н. Лосского я еще больше обращаюсь мыслью к тем, кто из нас «предварил», — к старшему поколению нашему. Даже их ошибки сейчас мне представляются «этически» другими, чем это было раньше. Во всяком случае, наше поколение многим обязано им. Мне так грустно от ухода Лосского еще потому, что, увы, слишком мало таких умов, таких душ, которые «живут» догматом, то есть «богословы» по самой своей установке внутренней.