Джон Кац - Год собаки

• Название: Год собаки
• Автор: Джон Кац
• Издательство: Ридерз Дайджест
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2006
• ISBN: 5-89355-150-8

Размеренная жизнь Джона Катца заканчивается, когда в нее врывается Девон — отказный пес, гордый, независимый и ранимый. В считанные часы он превращает мир своего хозяина в хаос. Немало трудных минут приходится пережить Джону и Девону, но в конце концов между ними рождается взаимопонимание, уважение и любовь. О том, как человек и собака нашли путь друг к другу, рассказывается в этой трогательной и очень доброй книге.

---

Два дня спустя я купил на обед несколько тефтелей в таком же пластиковом контейнере и положил их в холодильник. Да, уходя, я проверил, закрыт ли он, да еще на всякий случай припер дверцу табуреткой. Час спустя, когда я вернулся из офиса, табуретка была отодвинута, холодильник открыт, а тефтели исчезли. Контейнер я снова нашел под черным креслом. А Девон при моем появлении поспешно удрал наверх.

Так у нас возникла новая проблема — и серьезная. Мне вовсе не улыбалось прятать еду от вороватого пса.

Особенно обеспокоило меня то, что Девон, вообще говоря, не слишком интересовался лакомствами. Значит, он либо демонстрирует недовольство тем, что его оставляют одного — держу пари, так оно и есть! — либо затеял игру, характерную для скучающего бордер-колли. В самом деле, открыть холодильник (видимо, носом), а потом и пластиковый контейнер (а это-то как ему удается?) — разве это не увлекательная задача?

Я был очень расстроен. В последнее время Девон вел себя почти идеально. Мне казалось, он делает это специально, чтобы мне насолить.

Полу все это скорее развлекало: она поражалась способностям изобретательного пса и заговаривала о том, что нам пора прятать кредитные карточки, ключи от машины и пароли от компьютера.

Значит, новая война. Что ж, мне не привыкать: в борьбе с Девоном я был ветераном, в шрамах и медалях, со множеством воспоминаний.

Я купил несколько бургеров из индейки, положил их в холодильник, надел пальто, вышел во двор и приложил ухо к двери. Несколько минут спустя за дверью раздался легкий, почти неразличимый звук. Я ворвался в дом и бросился на кухню.

Посреди кухни на полу стоял раскрытый контейнер с бургерами, а рядом сидел дрожащий от ужаса Гомер. Сам Девон предпринял тактическое отступление.

Да как он посмел? Я оглядел поле боя, готовясь к сражению… но в этот миг над головой у меня что-то щелкнуло, и кухня погрузилась в темноту. Лампочка перегорела. Вот и говорите после этого, что совпадений не бывает!

Неожиданность погасила мой гнев. Мне подумалось, что Пола права: в самом деле, все это забавно. В конце концов, Девон — бордер-колли, профессор Мориарти среди собак. Хитрые трюки и уловки — часть его жизни. И если я его люблю, должен принимать таким, какой он есть.

Я рассмеялся и сел на пол.

— Не бойся, малыш, — сказал я Гомеру; тот, обрадованный, тут же подбежал меня облизать.

— Девон! Спускайся, хитрец! — позвал я. — Не бойся, я не сержусь!

И в тот же миг Девон слетел вниз по лестнице, буквально снес с дороги Гомера и кинулся ко мне на колени. Мы крепко обнялись, а вокруг нас, не понимая, что происходит, прыгал Гомер.

Что мне оставалось делать? Только рассмеяться и смириться с тем, что ничто уже не будет как прежде. Это было нелегко: я очень скучал по Джулиусу и Стенли, по их спокойствию и надежности. Но их больше нет, а со мной остался этот невозможный пес, которого я люблю всем сердцем.

— Знаешь что? — сказал я ему. — За ловкость и изобретательность ты заслужил бургер.

Я достал из водонепроницаемого пластика бургеры и положил по куску индейки в миски Гомеру и Девону. Гомер радостно набросился на еду; но Девон к ней даже не прикоснулся. Он смотрел на индейку с презрением: очевидно, вся соль для него состояла в охоте.

Этот случай стал вторым переломом в моих бурных отношениях с Адским Псом — переломом к лучшему. Что с Девоном ни делай, он останется Девоном; можно исходить желчью по этому поводу, отравляя жизнь себе и собакам, а можно просто принять его таким, какой он есть.

Я включил компьютер, запустил поисковую программу и заказал на завтра целый набор замков и запоров на всю бытовую технику.

Потом взял две собачьи переноски, поставил их рядом, застелил одеялами, поставил туда воды, положил собачьих лакомств и костей. Получилась тихая, уютная пещерка для Девона и Гомера. Пусть Девон остается таким, как есть, но пусть привыкает и к переноске. Оба скоро полюбили свои «берлоги»: уходя куда-нибудь, мы с Полой запирали их там, и они ничуть не возражали. Я понял, что ругать Девона, читать ему нотации и призывать к порядку бесполезно: надо просто не давать ему возможности хулиганить.

Для Девона каждый день несет с собой новый опыт и новые приключения, и для меня, когда я с ним рядом, тоже. Его любовь и верность несомненны, и порой кажется, что он полностью мне подчиняется. Но это только кажется. Заключать, что он потерял интерес к холодильнику (или ко многим другим вещам), было бы большой ошибкой. Девон из тех парней, что никогда не сдаются.

Собачья жизнь

День у Девона и Гомера начинается в половине седьмого, когда я открываю глаза. Первое, что я вижу, — Девон: он неизменно сидит в паре метров от моей кровати, смотрит на меня и ждет сигнала.

Я взмахиваю рукой, и он тихо, чтобы не разбудить Полу, прыгает на кровать. Кладет голову мне на плечо, лижет мне руку или лицо. Затем глубоко вздыхает и закрывает глаза. Нам хорошо вместе; мы наслаждаемся обществом друг друга. Быть может, он вспоминает наши прежние битвы и радуется, что они давно позади.

Иногда до того, как зазвонит будильник Полы (это происходит в половине восьмого), Гомер потягивается, зевает, поднимается и подходит к кровати с другой стороны. Осторожно поглядывая на Девона, который все еще зорко следит за каждым его движением, он тихонько забирается на кровать, укладывается между мной и Полой и сворачивается клубком — любимая его поза. Несколько месяцев Девон не подпускал Гомера ко мне, но от Полы его никогда не отгонял: неудивительно, что эти двое прониклись друг к другу самой нежной симпатией.

Диана была права: из Девона и Гомера получилась прекрасная пара. Как она и обещала, Гомеру нравится ходить в подчиненных — и прекрасно, потому что Девон не согласился бы ни на что другое. Девон решает, кому что есть; Девон всегда и всюду ходит впереди; у Девона есть привилегии в общении со мной. Гомер со всем этим согласен. Он любит нас обоих и получает от нас ответную любовь, не задевая Девона и не угрожая его положению. Он вошел в нашу семью легко, никого не задев и не отодвинув. Мы с Девоном так хорошо понимаем друг друга, быть может, оттого, что в нем я вижу отражение своей «темной стороны»: что же до Гомера — в нем просто нет ничего «темного».

Все мы спускаемся вниз завтракать — и я доволен, что каждый пес ест из своей миски, не заглядывая в чужую. Девон получает еду первым, из уважения к его статусу.

Иной раз, когда Девон в дурном настроении, он может оттолкнуть Гомера и выхватить из его миски кусок-другой, прежде чем я его оттащу, но, кажется, делает он это лишь для того, чтобы позлить меня и поддержать свою репутацию.

Потом мы с Полой пьем кофе, читаем газеты, разговариваем, а псины отправляются в холл и лежат там, ожидая, пока их поведут гулять. Умные создания прекрасно понимают: сейчас наше время и не стоит нам мешать.

Но вот я встаю: со скрипом отодвигаемого стула они вскакивают на ноги, мчатся через холл и садятся у задней двери. Услышав, как я застегиваю молнию на куртке, Девон начинает возбужденно и радостно лаять.

Бордер-колли из дому не выходят — они вырываются, вылетают, словно заряд из пушки, и делают несколько кругов по двору, проверяя, все ли здесь в порядке. Потом я объявляю, куда мы сегодня пойдем. В последнее время я привык разговаривать с собаками — и часто мне кажется, что они понимают каждое мое слово.

Постепенно мне удалось отучить Девона гоняться за машинами. Диана права: это слишком рискованно. Однажды, забывшись, он может вылететь на дорогу. Но Девон со своей обычной изобретательностью придумал новый вид погони, в котором автомобиль не требуется.

Каждое утро мы доходим до травяной тропинки метров восемьсот длиной, огибающей школьную спортплощадку. Девон приседает в «охотничьей» позе, я командую: «Взять!» — и он кидается бежать по дорожке, добегает до конца, разворачивается и несется обратно. Он гоняется за пустотой, «пасет стадо» там, где никакого стада нет; однако носится до упаду и выполняет свою задачу серьезно и увлеченно. Через полчаса такой беготни язык у него свешивается изо рта, вид смертельно усталый, но довольный. Он удовлетворил свои инстинкты — и счастлив.

Время от времени я повторяю свое обещание: когда-нибудь мы обязательно съездим на ферму, где Девон увидит настоящих овец и сможет их по-настоящему пасти.

Наши прогулки по окрестностям приобрели почти ритуальный характер. Люди останавливаются, выходят из машин, чтобы поздороваться с Девоном и Гомером, хотя, быть может, не так часто, как бывало с Джулиусом и Стенли.

Девон к славе равнодушен, но Гомер радуется за двоих. Как весело приветствует он толпу поклонников, жаждущих с ним поиграть, его погладить или угостить чем-нибудь вкусненьким!

Мы с Девоном скорее одиночки, но благодаря Гомеру мы сделались общительнее, чаще встречаемся с людьми и заводим друзей. Он помог нам смягчиться, выбраться из своих раковин. Мы здороваемся с соседями, которых я прежде не знал по именам; я веду долгие интересные беседы с людьми, с которыми никогда прежде не заговаривал. Прожив полгода с Гомером, я чувствую себя в своем квартале, словно в родном доме: здесь мне все знакомы, я могу свободно обсуждать детей, школу и прочие темы, обычные для пригорода.