Сергей - o a580d12bc6bf93e3

• Название: o a580d12bc6bf93e3
• Автор: Сергей
• Жанр: Прочая старинная литература

---

спасительная вибрация и бесчисленный взгляд, запрокинутый в звездное небо. Ау!

*****

Как-то позже я шел по улицам, повторяя заученные направления, и где-то слева, на скамейке, сверкнуло

блестящее и пушистое. Я зажмурился и не заметил, а оно блестело и ругалось вслед. Дорога стерлась и

превратилась в мутный поток, по которому плыли безобразные животные из слов, вывернутые наизнанку окурки, обгоняемые междометиями и вопросительными знаками, еле-еле державшимися на плаву. Мне пришлось сесть рядом, на краешек, или значительно увереннее, почти на колени, царапнув изогнувшиеся узнаванием чулки, потянулись

- тонкая нитка, старательно имитирующая зигзаги паутинки, копируя извивы ее тоски. А потом Она молчала и

стряхивала

пепел

на

цветы,

траву

и

переплетение

ног.

Мы

шли

куда-

то,

а

она

бесконечно

следила

сигаретой,

то

одной,

то

другой

-

серенькая

струйка

вкрад-

чивая,

пись,

пись,

пись

по

тротуару,

обходя

лужи

и

обгоняя

усталых

насекомых.

Я

спраши-

вал у нее, а Она причудливо улыбалась, как будто знала, что произойдет дальше. Позже я понял, что если и

знала, то не до конца.

8

4

Помню, надеялся встретить ласточку или хотя бы

сонно, и только для того, чтобы узнать, что

фазанье перо, в воздухе будто замершее,

розетка наполнена вареньем. Сунуть туда палец

тлеющее, но вместо этого потерял часы, а

прилипчивый, заискрится.

потом, в переулках - и ее, заблудившуюся,

Не знаю, зачем, но часто, день ото дня, я

посиневшую. Искать не стал. Сомнительная

ставил лист в осыпающиеся вазы или клал в

находка. А потом весенними губами, ищущими,

ванну, или в случайную постель. Нет, среди

увязнуть в тине рта.

белья он вдруг делался больным и желтым, как

лимон, я же воспринимал только жОлтый, что из

******

вечерних окон, зашторенных. Что там происходит?

А за окнами листопад.

Ночью видел сон. Случайное знакомство. Живет

Позже, во сне, я шел по улице, а за мной шел

этажом выше. Я слышу, как она ходит, мягко,

снег с эскимосским разрезом снежинок. Мне

почти мяукая. Я думал завести кошку, а эту не

нужна была только одна, та, что растаяла на ла-

надо и кормить, и под ногами не путается,

дони, вдохнув тепло... Аам... и не стало.

ходит только по потолку, а то вдруг прыгнет —

и пузырьки по обоям.

******

Я не знаю, как она выглядит, но иногда став-

лю пустое блюдце у нее под дверью. А ночью мне

Вчера я написал о ней рассказ. Историю, в

снится, что это блюдце наполнено молоком.

которой ничего не произошло. Или произошло так

Утром, проснувшись, бегу к ее двери - пусто, а

мало, что пришлось ее описать, чтобы хоть кто-

значит, сон сбылся. Лакаю, вкусно. Всегда

то заметил. История величиной с точку. Я

вкусно, когда ничего нет.

поставил ее, а потом еще одну, в конце. Кто

А вот вчера не было никаких звуков, не было

знает, может, она всегда там стояла. Слегка

шарканья или еле слышного посвистывания, не

наклонившись, и даже не совсем в конце, а как

было и меня. Вчера был день, а сны я вижу

будто даже немного забегая в начало.

только по ночам.

******

- В твоей руке сконцентрировалось солнце.

Безобразная рука. Взгляни со стороны - одуван-

Сегодня слушал желтую музыку. Я различаю ее

чик. Дунь - через форточку в небо, в поисках

по цветам, одуванчикам. Вначале желтые, а

беззастенчивых облаков, начертанных устрем-

затем превращаются в белый купол, дунь, и в

ленным ветром.

руке останется только гусеница. Ползет, куда

Чем дунуть, когда легкие стали тяжелыми?

ей взлететь. Некуда.

Дую, и из моих губ выдувается воздушный

Мне не хотелось выходить, лежать и слушать.

шарик, в котором, как в мультфильмах, умес-

Когда зазвонил телефон, я накрыл его пледом,

тились мои мысли, одна мысль: «Скажи О!» Ты

болезненный и содрогающийся его кашель стал

пускаешь по воздуху колечко, оно летит, а ты

мягче и отстранненней, почти выздоровел. Еще

улыбаешься, то ли моей мысли, то ли своим. И

один плед - почти равнодушный, потом еще что-

твоя улыбка - это последнее, что увидят люди.

то подвернувшееся, и он уже дружественен,

Именно о ней напишут в навсегда вечерних

зыбок - протянул руку, снял трубку, а там

газетах, именно ее фотографии будут бесконечно

бьется голос, все еще синий и потерянный. Я

проявлять в благоприятной темноте. А потом ты

знал, что могу помочь ему и перекрасить. Но

сомкнешь ладонь... Безобразная рука. Возможно,

нужно ли? Пусть блуждает, или нет, возьму его

так будут называться статьи. Сколько их будет?

за руку и поцелую. Снова мяуканье... А значит,

Трудно сказать, будут ли?

ночь.

Я не прочту ни одной, а напишу многие". Ведь

именно я буду с тобой, когда ты поймаешь рукой

Я не видел снов, а с утра зашел посиневший,

то, что в детстве, по ошибке, называла подсол-

обернувшийся холодным листом. Мы пили чай и

нухом. Ты скучала и придирчиво выковыривала

вдыхали лимонную музыку Китая,

семечки, неочищенные. Очищала языком и пахла.

сахар таял,

Тогда прошли уже многие дни: прохожие-погожие-

а я разглаживал жилки и отпечатки жуков, и

похожие. Вся комната была усыпана их

дождя. Вобщем-то ничем не примечательный

фотографиями и листьями. Бумаги и застенчивыми

листик. Чуть пожухший, неживой, как у всех ма-

улыбками сквозь дождь. Но об этом можно было

ленькие дырочки, будто воображает себя ухом,

только догадываться. Ведь у нас уже так давно

но зачем-то он был мне нужен, как вкус лимон-

не было глаз. Да и зачем?

ного дерева, жжение утонувшего в чае сахара

Утраченное - не вернуть, скомканную ладонь -

или прогулки по длинному проводу торшера, от

не разгладить. Кругом морщинки, печальная

выключателя к тонущей в стене розетке, долго и

старость, паутиной - на лампе, сеточкой - по

постельному белью, среди которого поселился

18

5

город. Затонул. Через лужи - к морю - стертому

нити падали, подсеченные. Телефон замолчал. Да,

почти до дна.

впрочем, что он мог сказать? Вопросы,

Выпить и уткнуться в песок.

поставленные не в том времени?

Слепо сидеть напротив друг друга и обме-

Я заменил времена недосказанностью, и Она

ниваться апельсиновыми словами, пурпурными

потерялась, утонула в усеченном синтаксисе

запахами, букетами всех цветов, тонких, словно

созвездий. Ближе всех оказалась ты.

перегрызенных или секущихся на концах, зави-

вающихся. Слепо верить в улыбку напротив,

надеясь, что напротив нет зеркала, а если и

есть, то пусть хотя бы в нем что-то осветится

******

или затуманится теплым, как теплый снег.

Твои волосы... Я мыл за тобой ванну и

Днем зеленым, переливчатым, ты склонилась,

собирал целые букеты, развешивал премудрыми

наизнанку вывернув луну.

треугольниками или причудливой икебаной. Они

вечно пахли и никогда не умирали. Вот только

******

выцвели. Впрочем, возможно, то выцвели мои

глаза.

Что-то упало, ты нагнулась. Может, ресница

Помню, что в конце рассказа я почувствовал,

среди травы и вертких насекомых. Кончиками

что так ничего и не рассказал. Помню, как

ногтей лакированных, краешками губ крокусовых,

икебаны зацвели хвоей и чем-то болотно-

словно крот, выглянувший, или кот, ощерившийся

кувшинчатым. К нам слетались бабочки и

и вдруг съежившийся.

стрекозы, приползали муравли и хлипкие улитки.

Я был неподалеку, точнее, стал неподалеку,

По ночам мы выливали воду из-под икебан в

когда ты прошептала шуршащее и по земле за-

крошечные склянки. Не знаю, но соседи откуда-

струившееся, куда-то нырнувшее и там, в норе,

то пронюхали, что у нас завелись духи. Мы, или

притаившееся.

уже не мы, переправляли их во Францию, а там

Тогда я еще не знал, но позднее, на скамейке

ими душили новогодние елки, кипарисы и

с одуванчиковыми ножками, я почувствовал, что

разноцветных дедов морозов.

стал, действительно, неподалеку, даже почти