Чарльз Диккенс - Истории для детей

• Название: Истории для детей
• Автор: Чарльз Диккенс
• Издательство: ЗАО «Издательский Дом Мещерякова»
• Жанр: Детская проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91045-179-1

Чтобы стать поклонником творчества Чарльза Диккенса, не обязательно ждать, пока подрастёшь. Для начала можно познакомиться с героями самых известных его произведений, специально пересказанных для детей. И не только. Разве тебе не хочется чуть больше узнать о прабабушках и прадедушках: чем они занимались? Как одевались? Что читали? Перед тобой, читатель, необычная книга. В ней не только описаны приключения Оливера Твиста и Малютки Тима, Дэвида Копперфилда и Малышки Нелл… У этой книги есть своя история. Сто лет назад её страницы листали английские девочки и мальчики, они с увлечением рассматривали рисунки, смеялись и плакали вместе с её персонажами. Быть может, именно это издание, в мельчайших деталях воспроизводящее старинную книгу, поможет и тебе полюбить произведения великого английского писателя.

---

Оливер закивал головой.

— У тебя будет возможность прочитать их все, — ласково сказал мистер Браунлоу, — если только ты будешь вести себя хорошо. И может быть, ты даже станешь писателем!

— Благодарю вас, сэр, — сказал Оливер, который был поражён тем, что происходит сейчас с ним, но боялся показать свои чувства такому значительному джентльмену, как мистер Браунлоу.

— Послушай меня, дорогой друг, — вдруг серьёзно сказал мистер Браунлоу, — я должен сказать тебе что-то очень серьёзное, но ты уже взрослый и сможешь меня понять. Все, кого я любил когда-то, давно умерли, и я остался один на этом свете. О тебе я знаю, что ты тоже совершенно один. В твоём лице я вижу что-то очень значимое, светлое и умное, я заметил это практически сразу и теперь хочу предложить тебе остаться со мной, чтобы я мог научить тебя всему, что знаю сам. Я пообещаю тебе, что никогда не предам и не покину тебя, если только ты сам не дашь мне для этого повода.

— О, сэр! — вскричал Оливер. — Никогда, никогда я не предам вас!

Так оно и было. Оливер Твист ни разу не предал своего нового друга. А мистер Браунлоу через некоторое время усыновил маленького скитальца. Старые знакомые мальчика — Феджин и Плут — не сразу оставили их семью в покое. Они очень боялись, что Оливер выдаст их, и искали Оливера, пытаясь его вернуть, чтобы заставить заниматься воровством. Но Оливер Твист был не из тех, кто боится трудностей. А кроме того, он совершенно не был готов расстаться со своей новой жизнью, которую полагал правильной, и потому боролся за то, чтобы сохранить своё честное имя и дружбу с мистером Браунлоу. Тот, в свою очередь, усердно передавал приёмному сыну свои знания, привязываясь к мальчику всё сильнее, и с радостью наблюдал, как в Оливере Твисте раскрываются черты, чудесным образом присущие ему от рождения: честность, твёрдость, целеустремленность и огромная, поразительная доброта.

Кукольная швея (из романа «Наш общий друг»)

На правой стороне Темзы есть маленькая грязная улочка, которая называется Черч-стрит. В самом конце её стоит церковь, тоже грязная и маленькая. Даже деревья, даже дома, наполовину вросшие в землю, — на Черч-стрит всё как на подбор было маленькое и грязное. Улица эта была безлюдна и мертвенно тиха, как будто она только что приняла изрядную дозу снотворного. Поздними вечерами забредали сюда с реки пьяные рыбаки да матросы и горланили, пытаясь разбудить улицу, но она продолжала спать своим мёртвым сном. Что и говорить, Черч-стрит была совсем не предназначена для жизни приличных людей.

Если хорошенько прислушаться, то можно услышать, как в одном из домиков на Черч-стрит мать сердито отчитывает своё дитя.

— Где ты был, противный ребёнок?! — требовательно спрашивал тоненький, но резкий голос. — Хотя можешь не отвечать! Я и сама знаю. Как можно быть таким непослушным? Я бы встала да задала тебе трёпку, да только очень болит спина, и ноги меня не слушаются.

Уж наверное каждая мать хоть однажды, да обещала задать трёпку своему ребёнку, что же тут необычного? Зачем упоминать в рассказе такой пустячный случай,

Дженни Рен отчитывает отца

да еще и происходящий в месте, неподходящем для приличных людей?

Но на самом деле обыденным всё казалось только на первый взгляд, а заглянув в дом, можно было увидеть, что слова эти принадлежат маленькой девочке, сидящей в низком старомодном креслице, а обращена её речь к седому морщинистому старику.

— Ступай в угол, старый мальчишка! Негодник! Сорванец, вот я задам тебе! — девочка кричала во весь голос, старик же, качаясь от большого количества выпитого пива, стоял в дверях с таким жалким видом, как будто и вправду боялся, что она сейчас вскочит со своего креслица и выпорет его. Опираясь о стену, он бормотал что-то в свое оправдание, но разъяренная малышка и слушать ничего не желала:

— Я корплю тут с утра до ночи за гроши и ради чего?! — в дополнение к своим словам она стучала маленькими кулачками по столику, на котором было разложено шитьё, отчего старику становилось совсем страшно. — Иди спать! Не хочу тебя видеть, сорванец!

Её звали Дженни Рен, это странное создание с телом маленькой девочки и душой взрослой женщины. Лицо её, обрамлённое длинными белокурыми локонами, было бледным, если не сказать серым — от постоянного сидения дома и от болезни. И казалось, что к туловищу ребёнка приставили давно уже состарившуюся голову. Дженни Рен почти не ходила: у неё очень болела спина и ноги не слушались её. Старик, которого она только что так сурово отчитала, был её отцом. Когда-то он работал портным, но, став жертвой неуёмного пристрастия к алкоголю, давно уже почти ничего не зарабатывал. Иногда, очень редко, он приносил домой несколько шиллингов. Никто не знает, где он брал их и сколько из них он пропивал по дороге, но каждый раз старик покорно выворачивал свои карманы, отдавая их скудное содержимое требовательной хозяйке дома.

Звание «хозяйки дома» Дженни заслужила давным-давно, и все, кто знал её, без тени иронии называли девочку так и не иначе. Она занималась тем, что шила платья и наряды для своих клиенток, а клиентками её были куклы. Не подумайте только, что у Дженни было мало работы или работа эта была простой. Порой Дженни сидела ночь напролёт, потому что одной из кукол внезапно понадобилось выйти замуж, а для этого требовалось свадебное платье, у другой же умерла канарейка — и Дженни немедленно должна была сшить траурный наряд для похорон. Была у неё и клиентка с тремя дочерьми, и всем им Дженни шила наряды, да всё время разные. Эти куклы, они же такие модницы! Чуть только что-то вышло из моды, сразу подавай им новое!

Возможно, вы решите, что при такой работе Дженни Рен любила детей? Отнюдь. Сама она давно уже перестала быть ребёнком (и неизвестно, была ли она им вообще). Дети были для неё олицетворением всего бессмысленного и кричащего. Они без толку носились по улицам, не делая ничего полезного, они рвали и пачкали наряды, которые она с таким старанием шила, днями и ночами запертая в четырёх стенах. Несмотря на свой нежный возраст, кукольная швея была особой на редкость сварливого характера, и порой страшно было слушать, как Дженни распекала детей, бегающих на улице прямо перед окнами.

— Я бы собрала их всех и засунула в тёмный подвал той церкви, которая стоит у нас на площади! — частенько кричала она. — Заперла бы их там и в замочную скважину натолкала бы им перцу!

— Зачем же перцу?! — смеялась её подруга Лиззи, с которой обычно разговаривала маленькая хозяйка.

— Чтобы чихали и обливались слезами! — сварливо отвечала Дженни. — Будут знать, как заглядывать в чужие замочные скважины и кричать туда всякие обидные слова да передразнивать тех, кто с трудом ходит.

Лиззи улыбалась и обнимала свою маленькую подружку, которая была совершенно лишена простых детских радостей и из-за этого все время чувствовала непреодолимую пропасть, лежащую между нею и другими детьми.

Лиззи — красивая темноволосая девушка, которой было чуть больше двадцати, — жила в доме Дженни. Всякий, кто впервые видел, с какой любовью и лаской Лиззи расчёсывает длинные волосы маленькой хозяйки, был уверен, что видит перед собою сестёр. Но меж ними не было никакого родства: Лиззи просто снимала крохотную комнату на втором этаже. Почему она не нашла жильё в месте, более подходящем молодой приличной девушке, чем грязная и неблагополучная улица Черч-стрит? Сначала дело было в деньгах: не так давно Лиззи отправила своего младшего брата в школу, потратив на это все свои сбережения, и долгое время была вынуждена отказывать себе во всём, чтобы иметь возможность платить за его учебу и содержание. Потом она скопила немного денег и могла уже переехать в куда более приятное место, но, добрая душа, она полюбила Дженни и оставалась в её доме, потому что понимала, что малышка нуждается в ней как никто другой. Родителей у них с братом не было, они были бедны, но

Дженни Рен и Лиззи на крыше дома

как же хотелось Лиззи, чтобы её брат выучился и стал настоящим джентльменом! Сама-то она даже читала с трудом. Хотя, к чести девушки, за последнее время она сильно подтянулась в чтении. Для них с Дженни это было главным занятием, помимо работы: подняться на плоскую крышу их невысокого дома и, сидя на крохотном коврике, который был разложен около закопчённой дымовой трубы, вместе читать какую-нибудь книгу.

— Когда Чарли (именно так звали её брата) выучится, — частенько говорила Лиззи за ужином маленькой хозяйке, — он станет учителем. Вот тогда и мы с тобой заживём, как две леди!

— Он выучится и заберёт тебя, — отвечала Дженни тоном капризной матроны, — и ты меня бросишь. А если не он, так какой-нибудь жених однажды увезёт тебя, а я останусь одна.