Владимир Неволин - Иметь королеву

• Название: Иметь королеву
• Автор: Владимир Неволин
• Издательство: Нева, Олма-Пресс
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1999
• ISBN: 5-224-00163-3

Владимир, солдат срочной службы, становится случайным свидетелем падения в Камчатской тайге боеголовки, начиненной контейнерами с неведомым ему металлом. Спустя двадцать лет он узнает, какое богатство тогда спрятал в тайге: цена галлия баснословна.

Владимир отправляется на Камчатку на поиски боеголовки, но каждый его шаг уже под контролем мафии. А на Камчатке тем временем разворачиваются драматические события вокруг ракеты с ядерной боеголовкой, нацеленной на Лос-Анджелес…

---

— У вас невыполнимые требования, — сухо сказали из рации. — И вообще, вы странный человек. С вами неудобно вести дела. Калчи, люди, часть… Ну хорошо, сбить верхушки мы сможем, а там уже дело правительственных войск. Но шахта? Проникнуть туда невозможно. Как и в командный пункт пусковой. А если и удастся провести такую операцию, то где гарантии, что ее не пустят при малейшем подозрении на провокацию?

Владимир почувствовал, как у него начинает медленно кружиться голова, к горлу подкатывает тошнота, а в груди закипает злоба.

— Я недельку назад тут общался с одной из ваших, — сказал он в темноту. — Так вот, перед тем, как лечь в постель, мы с ней вели словесную игру — такая, знаете, разминка перед траханьем. У нас с вами, похоже, такое же мероприятие. Только извините, я раком стоять не хочу. Короче — где-то в глубине души мне действительно нас… на кровавых мальчиков с семью пальцами, которые образуются через …надцать поколений у лысых матерей. Я философ-одиночка по натуре и даже собственную смерть воспринимаю спокойно — он был, его не стало. Но если есть возможность ощутить себя героем и спасителем, то почему бы этого не сделать? Вы… нет, не давали. А вот тем, кто совал сторублевки нищим старухам на улицах, знакомо благостное чувство отпущения грехов и собственной значимости. Я — такой же. Да и на Камчатку поперся, в общем-то, ради приключений, в которых вам не было отведено никакой роли. Но — факт, как говорится, на лице. Какая-то часть ситуации контролируется мной. А поскольку убрать вы меня все равно попытаетесь всеми силами, то почему бы не использовать предоставленную возможность что-то поиметь? В общем так: вертолет, один летчик из местных и деньги.

— Сколько? — ожил в темноте голос собеседника.

— Честное слово, не знаю, сколько у вас просить, — сказал Владимир. — Профан я в этих делах. Дайте столько, чтобы не возникло соблазна высылать потом за нами батальон ниндзя.

— Плохо вас слышу, — просипели в темноте. — На южной окраине… Калчи… утром… вертолет.

Владимир взял рацию со стола и грохнул об пол.

— Все, сдохла, — сказал он Диме. — Пойдем отсюда. В тайге безопаснее.

Ночь была мягкая, звездная, по-южному теплая. Они вылезли через окно и, легко ориентируясь в рассеянном свете Млечного Пути, направились в обход части.

«„Тридцаточка“, — почти что с нежностью думал Владимир, угадывая силуэты складов, детского садика, пристроя к телецентру, который они возводили за месяц до дембеля. По уму-то — побродить по тайге, на речке посидеть с удочкой, а не копаться во всем этом дерьме. Будь проклят тот день, когда с неба свалилось это металлическое барахло».

— Димка, — сердито сказал Владимир, — кончай портить воздух.

— Ничего я не порчу, — обиделся Дима. — Это вон из сарая несет.

Прямо по курсу высилась громада металлического сварного сарая.

— Капустой прокисшей воняет, — сказал Владимир. — Этому сараю, Дима, лет тридцать. Там в бочках квашеной капусты тонн десять. Хочешь?

Дима сморщился:

— Пахнет она… не капустой.

— Да это, наверное, ошметки на полу гниют, — успокоил Владимир. — В бочках-то свеженькая. Давай зайдем, никакой охраны.

Они проскользнули в полуоткрытые двери сарая и остановились. Глаза постепенно привыкли к темноте. На бетонном полу обозначились гигантской восьмеркой две вмурованные вровень с полом бочки, стоящие рядом.

— Осторожнее, Диман, — сказал Владимир. — Не поскользнись. У них глубина метра три. Усолеешь там, как кочан.

Залитые по края рассолом бочки излучали призрачный рассеянный свет. Дима опустился на колени и, закатав рукав кителя по локоть, погрузил руку в одну из бочек.

— Точно, капуста, — сказал он. — Кочан. Сейчас я его… Тяжелый.

Он поднатужился и выдернул из жидкости округлый предмет. Владимир чиркнул спичкой.

Они помертвели от ужаса. На них в упор смотрели мертвые глаза. Дима держал за волосы голову. Туловище отсутствовало, из того, что было когда-то горлом, свисали какие-то темные лохмотья.

Волосы выскользнули из ослабевших Димкиных пальцев. Рассол жирно блеснул, и на поверхности появилось еще несколько светлых пятен. Дима застонал и бросился прочь из сарая.

Их долго выворачивало наизнанку. Вырвав с корнем куст, Дима с ожесточением тер листьями руки.

Облегчение выступило холодным потом и головной болью. Владимир выплюнул горькую слюну и в изнеможении упал в темную теплую траву. Неподалеку шумно дышал Дима.

— Как вы можете с ними о чем-то договариваться, дядя Вова, — сказал он наконец сдавленным голосом. — У меня бы не получилось. Я бы весь рожок кончил, сам на пулю нарвался, но беседовать с этими гадами не стал. Какие тут деньги, если такие вот головы по ночам сниться будут! Неужели мы не сможем этих сук в расход пустить? Сядем завтра на вертушку, улетим — и все? Вы как хотите, а я остаюсь.

Дима протяжно вздохнул, брякнул автоматом, закидывая ремень на плечо, и захрустел по листве в сторону части.

— Погоди, Димка, — негромко сказал Владимир. — Останемся, так вместе. Только не надо в камикадзе играть. Придумаем что-нибудь.

— Вы все думаете, — зло сказал Дима. — Вы, Владимир Евгеньевич, слишком много думаете. А может, действовать надо? Силу силой ломают. К тому времени, когда вы решение примете, уже всех перестреляют. И засолят в бочках, как капусту.

Владимир почувствовал, как в нем начинает расти раздражение. Зелень, а туда же!

— Ну и что ты предлагаешь? — спросил он, сдерживаясь. — Штурмовать часть? Брать склады с оружием, телефонный узел, штаб? «Барышня, где пиво есть?» — «В Смольном». — «Ура!» Ты понимаешь, что здесь все притихло, как перед бурей? Неустойчивое равновесие. Устроим шухер — и та, что в шахте, пойдет на прогулку. Мелочь, понимаешь, а неприятно.

— Так что же делать? — несколько поутих Дима.

— А надо ли вообще что-то делать? — трезво рассудил Владимир. — Ты что, супермен-Бэтмен? Здесь целая часть солдат, офицеров, поселок с жителями — рыбаками да охотниками. Есть среди них и покруче нас. И ничего — молчат. И никто их не осудит. А мы прям защитники Белого дома — грудью на танки. Я понимаю — ты молодой, кровь горячая, но к чему бессмысленные шаги? Жизнь мудрости требует. Уйдем в Калчи, переждем. Ведь не вечно же они тут хозяевами будут. Решится все, и скорее всего без кровопролития. Уговорят, денег дадут этому охламону. Ведь ради чего-то залез он в шахту?

— Ладно, Владимир Евгеньевич, — хмуро сказал Дима, все еще продолжая тереть ладони пучком травы, — уговорили. Идем в Калчи, выберем домик на окраине и переждем. Хотя…

— Ну, что еще?

— Да нет, ничего.

Молча они похрупали по веткам в темную середину ночи.

«Понять тебя, Димочка, можно, — размышлял Владимир, поглядывая на темный силуэт спутника. — Погибли друзья, пепел, так сказать, стучит в сердце. Но ведь бессмысленно что-то предпринимать. Зароют или, точнее, „засолят“ — вот и весь результат. В такие большие игры, как ядерные ракеты, большие мальчики играют, а не такая мелочь, как мы. Да и что мы могли бы сделать в этой ситуации? Может так сверкнуть, что в Лос-Анджелесе белые ночи появятся. Рискованно».

Владимир поморщился, вспомнив, сколько лапши навешал он на уши сегодня ночью невидимому собеседнику. Торги какие-то выдумал, про бабушек-нищенок вспомнил. Чтобы поверить этим волкам, надо быть последним идиотом. Он уже сумел убедиться, что ждет тех, кто знает о грузе. Ать-два — и в гроб, без музыки. А жить — ой, как хочется. И лучше всего — хорошо жить. Так что на встречу он завтра не пойдет. Идеально было бы смыться на материк, и побыстрее, предоставив паукам доедать друг друга. Уважения к себе этот шаг, конечно, не прибавит, но жизнь удлинит.

Он решил это. И решил раз и навсегда. Проблемы других его не трогают. Так же, как и его проблемы не нужны никому. Но все же на душе скребло и было пакостно. Ощущать себя трусоватым человечком не хотелось. Все же это ОН, в единственном числе — а значит, в чем-то самый-самый. Самый сильный, самый храбрый, самый умный!

Калчи привольно разлеглись вдоль реки Камчатки на ее левом пологом берегу несколькими рядами разнокалиберных деревянных домов. Широченная в центре поселка улица змеиными хвостами истончалась к его окраинам. Дома становились поразвалистее, небрежнее в постройке, без вычурных резных ставень и наличников. В центре поселка двумя двухэтажными каменными зданиями, похожими на уцелевшие коренные зубья, вросли в землю здания вулканологической станции и кабака «Калчи».

Сейчас, ночью, Калчи казались заброшенными — не светилось ни одного окна, только уносился к звездному небу визгливый лай-плач какой-то собаки.

Они подошли к окраинному домику — расползшейся постройке времен первооткрывателей Камчатки. Раскрытая настежь дверь лучше всех плакатов «добро пожаловать» говорила, что хата пустует. Владимир поморщился от визгливого приветствия скрипучего крыльца и проскользнул внутрь развалюхи.