Марина Болдова - Крест

• Название: Крест
• Автор: Марина Болдова
• Жанр: Русское современное

Евгений Крестовский уже достиг того положения, когда деньги работают за тебя, к власти стремиться незачем, любимая дочь живет своей устоявшейся жизнью. Каким путем и какой ценой он пришел к этому, знают только он, его близкий друг и Господь Бог. И как страшно осознать, что теперь, в конце пути, за все придется дорого заплатить. И первое, что он потеряет – свое имя. И преступления, совершенные им в прошлом, покажутся в стократ чудовищней самого страшного греха…

---

А денег он заработает, факт. Мастерская, куда он устроился после армии, принадлежала местному фермеру, бывшему городскому жителю, а ныне владельцу крепкого хозяйства, Петру Павловичу Вишнякову.

Петр Павлович Вишняков появился в Рождественке два года назад. Сам факт покупки городским жителем дома в деревне никого не удивил: половина дворов и так уже принадлежали дачникам. Но прошло лето, раскупленные горожанами дома опустели, а Вишняков уезжать, похоже, никуда не собирался. Любопытный рождественский народец тут же решил выяснить, а какие такие планы имеет этот городской на их деревню? Но выяснять ничего не пришлось. Осенью Вишняков уже начал утеплять коровники, установил там поилку, отремонтировал крышу механических мастерских, привел в порядок огромный двор. Всем стало понятно, что мужик обустраивается ни на один день. С тех пор хозяйство Палыча только ширилось, он нанял нескольких работников из числа самых трезвых жителей Рождественки, платил им по деревенским меркам немыслимые деньги, а всяких просящих на опохмел гнал прочь. Так и разделилась Рождественка на два лагеря: малая часть уважала Палыча, а остальные, кто был особенно ленив и стабильно пьян, завидовали и злобствовали.

В тот год Миха вернулся из армии. Мать, поняв что у ее старшего в деревне одна дорога: спиться, подтолкнула его сходить и попроситься на работу к новому фермеру. Тот взял еще не испорченного бездельем парня с удовольствием. Правда, предупредил сразу: филонить не позволит. Пылыч нравился Михе. Миха прекрасно понимал, почему ему завидуют: такого порядка в хозяйстве не было ни у кого из коренных жителей Рождественки. Да что говорить, у большинства в сарае по одной коровенке, да огород с картошкой! А у Палыча свинарник теплый, небольшая птицефабрика, в коровнике все механизировано, даже вода в поилку подается всегда свежая. А техника! Вот за этой техникой и поставил Палыч следить Михаила Тихонова. И зарплату ему платил приличную. Без лишней скромности сказать, отрабатывал Миха эти деньги сполна. Иной раз до темна в мастерской задерживался, а если надо, то и на ночь оставался, чтоб работу закончить.

Миха вернулся мыслями к кладбищу. То, что он увидел, могло бы и ничего не значить. Залетный бомж обосновался на ночлег, например. Но вращающийся крест! «Завтра схожу туда, пока светло. Посмотрю, может и пойму, на какой могиле механизм установлен. Не руками же она его поворачивала, фигура эта! А если там тайник? А в нем клад? Вот здорово!» – размечтался он. С мыслями о несметных сокровищах, которые он непременно найдет, Миха, наконец, заснул.

В соседней комнате, на старой пружинной кровати, ворочалась во сне его мать. Странные сны, в которых она то боролась с ведьмой, то излечивала людей, прикоснувшись к ним рукой, не давали ей спокойно спать всю неделю. И еще снилась мать, которую Елена никогда в своей жизни не видела. Она говорила «прости меня, доченька» и исчезала за завесой сна. Лена тянула к ней руки, точно молила о том, чтобы она осталась, лицо жгли сонные слезы, но мать опять виновато вздыхала и растворялась в темноте. Утро наступало, неся неизведанное раньше томление по чему-то светлому и недоступному.

Неделю назад ей исполнилось сорок лет. «В сорок лет придет к тебе дорогой человек и откроется тебе Любовь, только первенца своего береги пуще глаза», – предрекла ей заезжая цыганка, попросившая кружку воды. Елена тогда ей поверила как-то сразу, скорее себе в утешение: в свои тогдашние тридцать она и знать не знала, что такое любовь, живя со своим немолодым мужем по чувству долга, но не более того. Она была ему благодарна за то, что взял ее, сироту и бесприданницу замуж, освободив в шестнадцать лет от непосильной ноши: она тащила на себе престарелую бабушку, зарабатывая им на жизнь, чем придется. Иногда удавалось продать связанные слепой бабулей салфетки, иногда получить копейки за прополку чужого огорода. Однажды сорокалетний вдовец Василий, живший у речки, пришел к ним в дом с бутылкой самогона и пирогом. Он о чем-то недолго поговорил с бабушкой, присев на стул возле кровати, стоящей около печки, а потом вышел в кухоньку, где Елена готовила немудреную закуску, и тяжело опустился на шаткий табурет. «Пойдешь за меня замуж, Елена», – спокойно сказал он, глядя почему-то в окно, – Так будет лучше». Елена только молча кивнула. Свадьбы не было, расписались в сельсовете и дома выпили по стопке водки. Дом Василия заколотили досками и стали жить в их избе. А его дом так и стоял на краю деревни, ветшая и приходя в негодность. До прошлой недели. Елена очень удивилась, когда к ним пришел городской человек и, быстро оформив все необходимые бумаги, выкупил его у них.

В восемнадцать Елена родила сына, а еще через двенадцать лет – второго. А через год слег Василий, сломав себе позвоночник. Умер он тихо, как и жил.

С тех она все чего-то ждала, сама толком не зная что. А в сорок лет стали приходить эти сны. А в них – мама, молодая и отчего-то всегда очень грустная.

Глава 4

– Мам, ну почему мы должны ехать в эту Задрипенку?! – Алена умоляюще сложила руки: жест вроде бы и просящий, но тон, каким был задан вопрос не оставлял сомнений: она категорически не согласна!

– Не Задрипенку, а Рождественку, – терпеливо поправила дочь Елизавета Евгеньевна. Она и сама толком не поняла, зачем ее муж купил эту старую развалюху на окраине деревни. Они планировали провести отпуск в Греции, как и в прошлом году. Уже были заказаны отель и билеты, и вдруг – этот каприз. То, что это каприз, Лиза не сомневалась. Хорошо, если это не надолго. Промается ее привыкший к цивилизации муженек в сарае с клозетом в конце двора дня три и запросится к морю. Кстати, готовить ему еду на газовой плите с баллонами она не собирается. Да и вообще кухарить тоже. Пусть ест подножный корм: огурчики, петрушку, что там еще растет на огородах? Глядишь, похудеет: живот его давно уже напоминает футбольный мяч.

– Мам, ну сделай что-нибудь! Ты ж не хочешь провести лето среди навозных куч и комаров? А обо мне вы подумали? Что я там делать буду? Жора со Стасей будут на солнышке греться, а я в речке – вонючке купаться?

– Папа говорит, что там вполне приличная река, Юза, кажется, называется, – Елизавета Евгеньевна чувствовала, что говорит неубедительно, но поделать с собой ничего не могла. Ее муж, уходя утром на работу, взял с нее обещание, что она уговорит Алену поехать в деревню. А как уговаривать, если у самой все против? Не хочет она ехать в эту Рождественку, никак не хочет!

Алена, поняв, что мать сама не рада предстоящему отдыху, решила, что нужно говорить на эту тему только с отцом. Махнув рукой, она вышла из родительской спальни.

У них была огромная квартира. Такая, что новый человек мог плутать по коридорам, пытаясь найти выход, часами. Как им удалось приобрести такое жилье, Алена толком не знала. Просто в один прекрасный момент они переехали из обычной блочной хрущевки в этот дом. Алена, конечно, предпочла бы жить в элитном доме на набережной, с охранником на первом этаже, паркингом под домом и теннисным кортом под самой крышей. Если уж появились такие деньги, то зачем реанимировать старые стены, когда можно купить новые? Все ее друзья из гимназии жили в таких домах. А отец перевез их в эту бестолковую квартирищу с балконом, на котором вполне можно устроить танцпол. Единственное, что ей понравилось, что теперь у нее две комнаты сразу: личная гостиная, как она ее окрестила, и личный будуар. Круто! Но зато у ее сестры Ларисы комнат было три и в отдельном коридоре. И своя туалетная комната. Аленины же апартаменты выходили в общий холл.

Алена не то, чтобы не любила сестру, но особенного тепла в их отношениях не было никогда. Она всегда завидовала Стаське, которую старшая сестра обожала. Правда, разница между ними была всего два года. А у нее с Ларисой целых пять лет. Ей, Алене, семнадцать, а Ларке уже двадцать два. И она не замужем. Алена никак не могла понять, почему? Лариса была красавицей. «На нее больно смотреть» – сказал однажды Жорка, захлопнув открытый все время, пока он ее разглядывал, рот. Она только молча кивнула. На Ларку пялились все знакомые мужчины, даже папины друзья, давно и прочно женатые. Алену же никто не замечал. Вежливо так бросали «хорошенькая девочка» и отворачивались в поисках ее сестры. Лариса была не похожа на отца, да и, слава Богу! Конечно, для мужчины не важна внешность, но папа уж очень непривлекательный. Сколько раз мама пыталась заставить его сходить к стилисту, поменять прическу, имидж в общем. Но он упорно стригся налысо и носил джинсы и простые футболки под пиджак. Дикость какая-то. Да еще этот его живот! Хоть бы в тренажерный зал сходил, что ли! И тут не пропрешь! Мама говорит, что он ленив, как тюлень. Она его так и называет в разговорах с подружками – «мой тюлень». Как смешно! Ха – ха!

А Лариса, вероятно, похожа на свою мать. Правда, Алена никогда не видела даже ее фотографию. Отец говорит, что все альбомы потерялись. Как это так может быть? Вообще, при ней не обсуждается, куда делась папина первая жена. Говорили, что она умерла, когда Лара была еще младенцем. И Лариса, похоже, ее совсем не помнит. Алене ее даже жалко, потому, что с ее матерью у Ларисы отношения, как говорят, не сложились. Не любит ее Лариса, да и мама к ней никак не относится. Это она однажды так и ответила на вопрос своей знакомой «как ты относишься к его дочери?». «Я к ней не отношусь», – отрезала она равнодушно. Именно так и есть, то есть никак. Поэтому Алене сестру и жалко. Если бы Лариса не была такой отстраненной! Никогда не знаешь, что у нее на уме. Бывает, на дикой козе не подъедешь, а бывает – улыбается ласково. И даже слушает ее, Алену. В такие моменты Алене хочется сделать для сестры что-нибудь приятное. Кстати, а Лариса поедет с ними в деревню? Интересный вопрос!