Марина Болдова - Шанс (Коммуналка)

• Название: Шанс (Коммуналка)
• Автор: Марина Болдова
• Жанр: Русское современное

Когда, казалось, уже все потеряно, судьба дает шанс начать жить сначала, и грех этим не воспользоваться. Даже, если подарок сделан необычный: несколько квадратных метров в коммуналке и банковская карта на небольшую сумму. И, простое, на первый взгляд, условие – подняться. И все оказывается сложнее: старые стены хранят много тайн, а чужие еще вчера люди становятся участниками одного спектакля.

---

– Борис Сергеевич Раков, 38 лет. Родители умерли. Образование высшее, гуманитарное. Работал…статьи, очерки, телекомпания "СТ-арт", сценарист. Жена (бывшая) – Яшина Ирина Михайловна. Дочь владельца компании ЗаволжсГАЗ?

– Да.

– Однако. А как вы его нашли?

– Я подсела к нему на лавочку в сквере. Заговорила. Потом пригласила на завтрак в кафе. И он мне все про себя рассказал.

– И он согласился? На завтрак?

– Почему бы нет? – Эмилия Фальк пожала плечами, – Как-то так получается, что мне в жизни мало кто отказывал. Наверное, я умею убеждать…

– Это – да, – невольно вздохнул Качинский.

– Борис недавно потерял работу, ему нечем платить за съемную квартиру, не было денег даже на кофе. Но, самое главное. Он не хочет опуститься на дно. Он признался, что когда-то был очень пьющим человеком. Пить начал после нелепой гибели старшего брата. Тогда он выкарабкался. Ему помогла жена и ее отец. И еще какая-то подруга. А я хочу, чтобы он и не начинал пить. Он мне сказал, что у него есть хороший сценарий. Ему нужно только время, чтобы его пристроить. Как видите, есть желание работать, жить. Это важно. Он молодой мужчина, свободный. Мы отдадим ему комнату с отдельным входом. Как знать, возможно, он устроит и свою личную жизнь.

– Да, согласен, – ответил Качинский, делая пометки у себя в блокноте. Он поймал себя на мысли, что уже увлекся идеей Эмилии Фальк.

– Второй кандидат – женщина. Ее я тоже нашла на скамейке в сквере. Она ушла от мужа, полковника милиции. Ушла, в чем есть, оставив ему и квартиру и все остальное имущество. Так ее допекла семейная жизнь. Дочь замужем, живет в Австралии.

– Алевтина Андреевна Орешкина. По мужу – Бурова. 45 лет. Не работает?

– Муж не разрешал. У нее даже нет трудовой книжки. Хотя, по образованию – учитель. Эта женщина меня удивила. В сорок пять лет так резко поменять жизнь! Ей нужно помочь. Мы ее поселим в комнате с окнами в тихий двор. Это бывшая детская, в нее когда-то вела дверь спальни родителей. Сейчас она замурована. Да-да, именно в детскую.

– Эмилия Яновна, вы сказали, что нашли только двоих…

– Да, Иван. Остальных придется искать вам. И сделать это нужно быстро.

– Побойтесь Бога, Эмилия Яновна! Где же мне их искать? – растерялся Качинский.

– Да помилуйте! У вас столько клиентов! Такие судьбы! Я бы только хотела только, чтобы вы держали меня в курсе. Пока это возможно.

– Вам трудно отказать.

– Вот и хорошо.

– Тогда у меня к Вам, Эмилия Яновна, два вопроса. Первый. Вы сказали, что один тайник не открывали…

– Да! Я немного слукавила. Я его открыла, конечно. Ценностей там не было. Я кое-что туда положила и закрыла опять. Собственно, изначально я и хотела его оставить не вскрытым. Но, знаете, любопытство… Деньги мне больше не нужны, я оплатила все, что только можно, даже собственные похороны, – улыбнулась она, – Пусть этот тайник будет призом тому, кто его случайно найдет. Он находится как раз в детской. Я думаю, сообщать о нем не следует, это может привести к нежелательным последствиям…

– И не сомневайтесь! – совсем невежливо перебил ее Качинский.

– Какого же вы плохого мнения о людях, Иван, – осуждающе покачала головой Эмилия Фальк.

– Я – реалист. А мой друг Егор Беркутов – следователь прокуратуры. С его слов, большинство преступлений совершают в общем-то нормальные в быту, обыкновенные люди. И движет ими жадность, ревность и зависть к ближнему.

– Согласна. Поэтому вы и не скажите никому из будущих жильцов квартиры о тайнике. Вот, если найдут случайно…пусть радуются. И только по окончании срока…А второй вопрос?

– Второй? Да уж, вопрос! Что делать с теми, кто не сможет использовать шанс? Или не захочет? Пройдет год, а у него так ничего и не изменится? Этого человека мы должны будем выгнать на улицу?

– Нет, Иван, что вы! Я купила четыре комнаты в коммунальных квартирах в разных домах. Те, кто не сможет "выплыть", переедут туда.

– А, если "выплывших", как Вы сказали, будет двое, трое?

– Тогда они разделят квартиру между собой, чего уж проще. Знаете, Иван! Мне кажется, что борьбы между моими жильцами, как таковой и не будет. Я не могу представить корысть в мыслях женщины, отказавшейся от обеспеченной жизни с мужем. Алевтина Бурова могла судом взять у него половину имущества. Но, ушла гордо! А Раков? Он мне показался просто влюбленным в свою работу, не меркантильным человеком. Я надеюсь, и остальных вы найдете похожих на этих двоих.

Мы все вопросы прояснили? Тогда, до встречи. Я жду вас в клинике вечером, часам к восьми, – и Эмилия Фальк протянула Качинскому визитку с адресом своего последнего пристанища.

«Было бы чудно, если бы вы, Эмилия Яновна, не ошиблись!» – подумал Качинский с некоторым сожалением глядя на нее.

Глава 15

Он шел за незнакомым человеком, который предложил ему помощь. Или он, Георгий Поляков, решил, что тот ему поможет? В любом случае, думать так было удобно. Он бы, может, и не пошел бы за ним, но, сил и совести, чтобы смотреть, как убивается его соседка Полина Яковлевна, оплакивая свое добро, не было. И он попросту сбежал. Он не видел лица мужчины, только спину. Тот был высок и широк. Широкой была его спина, Георгию на зависть, потому, что собственная мелкая фигура заставляла его краснеть перед женщинами. Это, когда он ловил их сожалеющий взгляд. Как ему думалось, тех, кто все-таки задерживался возле него, стареющего, привлекал его ум. А иначе что?

Мужчина вдруг остановился около неприметной двери старого дома. Георгий с удивлением заметил, что они завернули во двор, но никак не мог вспомнить, по каким улицам они шли.

– Проходите, пожалуйста, – посторонился мужчина, открыв дверь своим ключом.

– Спасибо.

– Присаживайтесь, – легкий указующий жест на псевдо-кожаный диван.

Георгий сразу понял, что это не частная квартира, да и на кабинет в государственном учреждении это помещение похоже не было.

– Вы в нотариальной конторе. Я – нотариус, Качинский Иван Семенович. А вас как зовут?

– Поляков. Георгий Аркадьевич. Кандидат технических наук. Могу я спросить прямо, почему я здесь?

– Наверное, потому, что нуждаетесь в помощи, – пожал плечами Качинский.

– А вы всех так подбираете на улице? Вот таких, нуждающихся? – Поляков поймал себя на мысли, что, почему-то невежливо разговаривает с незнакомым, и в сущности, ничего плохого не сделавшим ему человеком.

– Хотите кофе? Чая нет, у нас его здесь никто не пьет, – мирно предложил Качинский.

– Наливайте, – согласился Георгий, плюхаясь на диван, и тут же смутился: не хотелось ему вот так, с размаху! Красиво хотелось сесть, небрежно – непринужденно, но подвела все не проходящая дрожь в коленках.

Иван Качинский и сам не смог бы четко объяснить, зачем он привел этого не очень трезвого погорельца к себе в контору. Весь сегодняшний день его мысли были заняты заданием Эмилии Фальк: найти еще троих жильцов для ее квартиры. Он проходил мимо пожарища, остановился, прислушиваясь к разговорам возбужденных соседей и складывая из отрывочных диалогов вполне связную информацию. Выяснил он, что хозяин сгоревшей недвижимости сегодня похоронил мать, что личная жизнь не удалась, детей нет. "Вот ведь правда, что беда не приходит одна", – говорила одна соседка другой, – "Сначала Жорку с работы попросили, полгода уж без денег с парализованной матерью на руках! Мать, царство ей небесное, похоронили сегодня. Так вот еще и дома лишился!" "Пить меньше надо!" – упрекнула вторая. "Да… Пропадет Жора теперь…" И тут у Качинского что-то щелкнуло. А, почему бы нет? Вот и пригласил плачущего на пороге своего жилища мужчину пойти с ним. Завтра Эмилии все обрисует, пусть сама решает.

Он налил полную чашку горячего напитка, поставил перед Поляковым на низкий столик и достал из застекленного шкафа сахарницу и пакет с печеньем и вафлями.

– Это – комната отдыха в нашей конторе. Вы можете здесь переночевать пару ночей. До понедельника никого не будет. Или у вас есть куда еще пойти? Родственники?

– Нет, никого.

– Тогда, располагайтесь, – Качинский достал их стенного шкафа подушку и плед. Я утром зайду. Часов в девять. А вам нужно выспаться. Вот мой домашний телефон. Звоните, если что. Я рядом живу, в двух кварталах.

– Спасибо.

– Туалетная комната по коридору направо. Спокойной ночи, – Качинский похлопал себя по карманам, достал из правого ключи, из левого – мобильник, покрутил его, будто в сомнении и сунул обратно, – До завтра.

Накрапывал дождичек, приятно пощипывая лицо своими легкими прикосновениями. После духоты помещения эта свежесть была весьма кстати: то ли от общения с полупьяным Поляковым, то ли от еще не до конца решенной задачи, которую поставила перед ним Эмилия Фальк, Качинский маялся головной болью. Он был очень ответственным, с молодых лет, едва оторвавшись от бабушкиной опеки по причине ее смерти. Она все за него помнила, и он, когда ее не стало, вдруг осознал, что вполне может пользоваться своей памятью, не такой уж он беспамятный, девятилетний Ваня. И мама, часто что-то забывавшая, вдруг стала просить его напомнить ей то или иное. И он с удовольствием напоминал, важничая при этом, по-взрослому пытаясь даже дать какой-то совет. И мама слушала его, иногда рассеянно, но всегда согласно качая головой. Ему мнилось, что он умнее, пусть не житейским опытом, так хоть логикой мысли.