Константин Ковалев-Случевский - Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

• Название: Юрий Звенигородский. Великий князь Московский
• Автор: Константин Ковалев-Случевский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03159-3

Среди тайн русской истории есть одна, связанная с правителем Руси, имя которого почти не упоминается в списке великих князей Московских. Сын Дмитрия Донского должен был по завещанию получить в наследство русский престол, но этот факт замалчивался официальными летописями. Данная книга — одна из первых полных биографий мятежного князя. Автор — известный писатель и историк Константин Ковалев-Случевский — предлагает читателям ответ на вопрос: почему одно только имя Юрия Звенигородского (1374—1434) — выдающегося полководца, покорителя булгарской Орды, знатока-книжника, благородного воина-рыцаря, покровителя искусств — наводило ужас на его правящих родственников? Князя называли русским Медичи, он строил в Звенигороде и Галиче мощные крепости и удивительные соборы, которые по его просьбе расписал Андрей Рублев, создав знаменитый Звенигородский чин, а также икону «Троица». Не потерпев в своей жизни ни одного поражения, не предав принципов благочестивого управления, он стал великим князем в Москве, но всего лишь на несколько месяцев. Загадочна кончина Юрия, хранит секреты и его гробница в Кремлевском Архангельском соборе. И знатоки, и любители старины найдут некоторые разгадки в данном увлекательном художественно-историческом расследовании.

---

Вот и возможное объяснение событий. Повторимся — лишь вероятное объяснение. И не только потому, что нельзя доверять одному из вариантов текста Жития (автор данной книги как раз с большим вниманием относится к Житиям русских святых как к источникам для восстановления исторической справедливости), а и потому, что необходимы некоторые более точные и косвенные подтверждения этому факту. Ведь не случайно же появились расхождения в текстах. Так бывает, когда интерпретация событий вызывает разные мнения различных сторон…

* * *

Итак, Василий Васильевич вернулся в Москву. Беда ждала многих его врагов. Главными из них стали сыновья Юрия Дмитриевича — Василий Юрьевич и Дмитрий Шемяка. Но они были далеко от столицы. Хотя собирали силы для уже откровенной войны со своим московским врагом.

Василию следовало себя обезопасить. Лишить братьев любого сильного союзничества. Для этого, как мы уже говорили, и была заключена докончальная грамота между ним и Юрием Дмитриевичем. Уникальный документ эпохи является удивительным образцом того, как быстро на Руси могли «отцы» превращаться в «братьев молодших».

Для подписания грамоты собрались главные действующие лица великого княжества Московского на тот момент (исключая двух вышеупомянутых сыновей Юрия Дмитриевича — Василия и Дмитрия-старшего). Кроме двух главных подписантов (Василия Васильевича и Юрия Дмитриевича), участие в договоре приняли и другие. С одной стороны — другой дядя Василия II, князь Угличский Константин Дмитриевич, а также другие его двоюродные братья, сыновья покойного Андрея Дмитриевича — Можайский князь Иван да князь Верейский и Белозерский Михаил, оба — Андреевичи. Присутствовал на той же стороне князь Василий Ярославич, к тому времени уже окончательно вошедший в коалицию племянника Юрия.

С другой (Юрьевой) стороны грамоту подписал его младший сын — Дмитрий Красный. Таким образом, мы имеем исторический документ, который подтверждает реальные мирные намерения, в частности, со стороны Юрия Дмитриевича, которые бы могли привести страну к завершению любых междоусобиц. Но, как водится, не для всех законы писаны.

Когда был заключен данный докончальный договор — точно сказать нельзя, ибо дата не указана. Но скорее всего это произошло уже летом 1433 года, когда князь Юрий принял решение о передаче Москвы племяннику.

По грамоте Юрий Дмитриевич вновь признает Василия «великим князем, собе братом старейшим». Но конечно же не «отцом» или кем-то «вместо отца» (такая формула, как мы уже говорили, была в грамоте Дмитрия Донского, который призывал сыновей «вместо отца» почитать старшего брата).

Основные позиции по отношению к власти князь Юрий сформулировал абсолютно однозначно — он отдавал всё Василию безоговорочно, с подтверждением всех родственных связей семьи потомков великого князя Дмитрия Ивановича. «Имети ми тобя, великого князя, собе братом старейшем. А брату нашему молодшему, князю Костянтину Дмитриевичи), имети ему меня себе братом старейшим. А князю Ивану да князю Михаилу Андреевичем имети им меня собе дядею. А князю Василью Ярославичю имети ему меня себе дядею жо. А добра вам мне хотети везде, во всем, где бы ни было… А кто будет тобе, князю великому, друг, то и мне друг. А кто тобе недруг, то и мне недруг».

Еще раз подчеркивались властная субординация и отсутствие взаимных притязаний: «А держати ми тобя, великого князя, собе в старишиньстве. А тобе мене держати в братстве, и во чести, без обиды».

Особо выделено отношение к двум другим сыновьям Юрия, которые не приняли участие в подписании грамоты. Их общим решением исключили из состава союзников. Отношение князя Юрия к ним было крайне сложным (возможно, договор составлялся уже после того, как они убили боярина Морозова, хотя он даже в нем упоминается в виде «Семенова Федоровича»), и это подтверждает текст документа: «А детей ми своих болших, князя Василья да князя Дмитрея, не приимати, и до своего жывота, ни моему сыну меншому, князю Дмитрею, не приимати их. А тебе их так же не приимати».

Дядя и племянник даже пошли против решения хана-царя, который распределил между ними вотчины, отдав Юрию Дмитров. Теперь всё возвращалось к Василию Васильевичу. «А чем тобе благословил отец твои, князь великий Василеи Дмитриевич… так же что отчина брата нашего молодшего, князя Петрова Дмитриевича, Дмитров со всеми волостми, того ми всего под тобою, под великим князем, блюсти, а не обидети, ни вступатися, ни моему сыну, князю Дмитрею Меншому», — писал князь Юрий, Следующая же формулировка была уже за пределами даже власти самого Василия II: «А что есмь взял царев ярлык на Дмитров, и тот ми ярлык тобе дати». Забрать ярлык хана без его ведома — не так просто. И можно предположить, что Василий Васильевич этот вопрос успел с Ордой согласовать. Тогда и отказ Юрия от великого княжения становится более понятным, ибо по какой-то причине (пока нам точно неизвестной), возможно, Юрий Дмитриевич не хотел идти против решений хана-царя или воевать с ним из-за власти (к тому времени могли поступить по отношению к нему угрозы такого «наказания» из Орды).

Важно еще отметить то, что по грамоте Бежецкий Верх передавался младшему сыну Юрия — Дмитрию Красному.

И еще. Своеобразная «равноправность» двух князей, даже после признания снова одного из них князем великим, все же оставалась странной формулировкой, не очень распространенной среди докончальных грамот. А именно: «А на сем на всем, брате старейший, князь великий Василеи Васильевич, целуй ко мне крест, к своему брату молодшему, князю Юрью Дмитриевичи), и к моему сыну, князю Дмитрею Меншому» — записано в документе со слов теперь уже вновь удельного князя Звенигородского и Галичского Юрия. Некоторая степень уважения к дяде оставалась в кругу племянника, что и отразилось в тексте в виде прямого побудительного обращения подвластного князя к сюзерену — «целуй ко мне крест, к своему брату молодшему».

* * *

Заключение договора означало, что дядя и племянник встретились лично. А такая встреча была уже немалым событием. И ничего хорошего, особенно для сына Дмитрия Донского, она не сулила. Опыт прошлого это подсказывал.

После подписания грамоты князь Юрий не стал возвращаться в Звенигород. Его вновь подчиненное положение не давало ему гарантии личной безопасности. Ведь он хорошо знал характер Василия II.

Юрий Дмитриевич не медля отправился в надежный и отдаленный от Москвы Галич Мерьский. И не ошибся.

Василий Васильевич не стал ждать вовсе. Он немедленно собрал войско с князем Юрием Патрикеевичем во главе и отправил в сторону Костромы, дабы покончить с последними бунтарями — Василием Косым и Дмитрием Шемякой. Ясное дело, что Юрий Дмитриевич помогать сыновьям не собирался. Ведь он докончальный договор подписал, что не будет этого делать. И, как всегда, его соблюдал, как он поступал еще со времен своего старшего брата Василия Дмитриевича, в ущерб своим собственным интересам.

Но даже он не смог удержать некоторых своих галичских бояр с их дружиной, к которым присоединились воины-вятчане, после чего они направились на подмогу костромским оппозиционерам. Сила против Москвы собралась немалая. Воевода Юрий Патрикеевич даже не представлял — какая. Да и «сторожевой полк» из Галича (так его называли в летописи) подоспел вовремя.

Рати сошлись в осенний день — 28 сентября 1433 года, у реки Куси. Василий Косой и Дмитрий Шемяка легко и быстро расправились с посланным из Москвы войском, а князь Юрий Патрикеевич в итоге попросту попал к ним в плен.

Получалось, что Василию II воевать после этого было нечем и некем. Вот уж момент, так момент. Иди обратно в Москву и занимай престол.

Но сделать такое мог только сам князь Юрий Дмитриевич. Сыновья его старшие, как бы они этого ни хотели, совершить въезд в столицу не могли. Их бы просто никто там за власть не признал.

Призывы Василия Косого и Дмитрия Шемяки — «отче, поиде на княжение!» — уходили как будто в пустоту. Отец не желал их слушать, как и нарушать условия только что подписанного докончания с Московским правителем. Тогда сыновья вернулись обратно в Кострому. Им ничего более не оставалось делать.

Этой передышкой удачно воспользовался великий князь Василий. Он лихорадочно собирал новое войско. И он никогда бы не поверил, что Юрий не участвовал в выступлении против него, а его войска не было на реке Куси. Кроме того, мы можем предположить, что поражение его дружины спровоцировало новое решение великого князя — дядя лишь самим фактом своего существования является совершенно непреодолимой угрозой. Думается, тогда, осенью 1433 года, в Москве появился и созрел план физического уничтожения Юрия Дмитриевича. Проблему для Москвы пора было решить кардинально. И безвозвратно. Навсегда.

Князь Юрий, видимо, как-то узнал о данном решении. Именно по этой причине ближайшие месяцы станут грандиозной развязкой многолетнего родственного противостояния. Теперь сидеть сложа руки князь Звенигородский и Галичский уже не мог.