Константин Ковалев-Случевский - Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

• Название: Юрий Звенигородский. Великий князь Московский
• Автор: Константин Ковалев-Случевский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03159-3

Среди тайн русской истории есть одна, связанная с правителем Руси, имя которого почти не упоминается в списке великих князей Московских. Сын Дмитрия Донского должен был по завещанию получить в наследство русский престол, но этот факт замалчивался официальными летописями. Данная книга — одна из первых полных биографий мятежного князя. Автор — известный писатель и историк Константин Ковалев-Случевский — предлагает читателям ответ на вопрос: почему одно только имя Юрия Звенигородского (1374—1434) — выдающегося полководца, покорителя булгарской Орды, знатока-книжника, благородного воина-рыцаря, покровителя искусств — наводило ужас на его правящих родственников? Князя называли русским Медичи, он строил в Звенигороде и Галиче мощные крепости и удивительные соборы, которые по его просьбе расписал Андрей Рублев, создав знаменитый Звенигородский чин, а также икону «Троица». Не потерпев в своей жизни ни одного поражения, не предав принципов благочестивого управления, он стал великим князем в Москве, но всего лишь на несколько месяцев. Загадочна кончина Юрия, хранит секреты и его гробница в Кремлевском Архангельском соборе. И знатоки, и любители старины найдут некоторые разгадки в данном увлекательном художественно-историческом расследовании.

---

Так кто же он, этот таинственный «ездец», портрет которого так распространен был в европейской цивилизации, да и на Руси?

Реального прототипа мы нынче уже и не найдем. Разве что лишь ассоциации с тем или другим персонажем истории. Но всадник был явно светским, так же явно — воином, конечно же — правителем (раз изображалась корона на голове), обязательно — победителем, в первую очередь — над злом или символом зла, которым как раз и становился поверженный змий.

«Ездец» выполнял охранительные функции. Это был символ силы и защиты, а значит — хорошего, доброго правителя, способного прикрыть своих подданных.

Можно сказать, что такой символ и такая монета могли отчасти выполнять функции оберега, что ведет традицию изображения к очень древним корням. Христианство влияло на эту символику по-своему. Мы замечаем постепенное появление изображения нимба над головой всадника. Но первоначальная картинка явно другого происхождения.

Кесарю — кесарево. Это одна из разгадок «ездца» как символа!

Уже в русских источниках XVI и XVII столетий всадник запросто трактуется как портрет самого царя или даже его наследника. «А на другой стороне — государь сам» — типичная запись того времени под таким изображением. Или вот: «вырезано: царь на коне победил змия» (из объяснения подьячего Посольского приказа XVII века о государственных печатях).

Свою лепту в путаницу о всаднике внесли, как мы уже говорили, иностранцы, посещавшие русский двор. Приметив русские печати и монеты, они, естественно, видели и «ездца», поражающего змия. Один из таких послов — Иоганн Георг Корб — был в Москве в 1698—1699 годах и записал у себя в бумагах буквально следующее — будто на русской «копейке» изображен не кто иной, как «святой Георгий с копьем».

Да, мы знаем, что само слово «копейка» появилось от всадника с копьем, который изображался на монете. Но кто сказал, что это был святой Георгий Победоносец?! Если это был он, то почему — без нимба?!

Известно, что изображение святого Георгия официально было утверждено в России на государственной печати и гербе в виде наездника, поражающего змия (но обязательно с нимбом) лишь 8 марта 1730 года, во время утверждения всех гербов русских городов. Кстати, сегодня мы как будто бы лишились возможности официально называть святого Георгия своим покровителем. Ведь в государственных бумагах написано, что на российском гербе изображается «всадник, поражающий копьем дракона», то есть «ездец», но не святой Георгий Победоносец (и, естественно, не «государь»).

Кто же изображен на нашем современном гербе? Неясно. Мы отчасти вернулись к Средневековью, даже не заметив, как символы святости, выработанные столетиями, ушли в небытие. Вот так.

* * *

Что ж, первоначально мы встречаем «ездца» на монетах даже и не с копьем, а с мечом или с птицей — соколом — на руке. Но не это важно. Пришедший с Запада (скорее всего именно оттуда) символ активно распространился на Руси во времена Юрия Звенигородского и Галичского. А людская молва связала «всадника на коне» с именем этого князя.

И не случайно.

Он имел доблесть, он владел наследственным правом на власть, он был воином и полководцем, он получил богатство после походов и возможность выпускать монеты (кстати, брат Василий, по причине Булгарского похода, вероятнее всего, именно ему обязан за возможность выпускать и свои деньги), он не проигрывал сражений и побеждал врагов.

Да и «еэдец» так уж напоминает любимого русскими святого — одноименного Юрию — Георгия!

И если история — это собрание мифов, то такой миф о всаднике-копьеносце и монете-копейке — один из самых интересных на Руси.

Юрьев день и Шемякин суд. Гипотеза 21

Яко же Ярослав судил,

такоже и сынове его установите.

Русская Правда

Из древнерусской рукописи «Суды Соломона» XIV века:

«После смерти отца открыли сыновья его этот клад в присутствии людей. И оказалось в верхнем сосуде полно золота, в среднем полно костей, а в нижнем полно земли. Стали ссориться эти братья… И пошли на суд к Соломону. И рассудил их Соломон: что есть золота — то старшему, что скота и слуг — то среднему, судя по костям; а что виноградников, нив и хлеба — то меньшему. И сказал им: “Отец ваш был умный человек и разделил вас при жизни”».

* * *

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день» — выражение известное и старинное, пришедшее к нам из глубины русского Средневековья. Осенью, перед самой зимой, зависимые крестьяне (то есть — обычные «христиане») имели право, если не имели долгов, уйти к другому хозяину. Святой Георгий считался покровителем земледельцев. Так жизнь устраивалась и продолжалась.

Отменил традицию Иван Грозный (хотя о времени отмены все еще спорят). Потому и скептическое выражение появилось после XVI века, включая словечко «объегорить» (от имени Егор — Юрий).

То, что третий сын Дмитрия Донского родился в осенний Юрьев день, также символично. Все, что он сделал в своей жизни или сумел завоевать, запланировать, построить, привести в порядок и одухотворить, было позднее «затерто» его соперниками, умалено врагами, оклеветано завистниками.

Но он сделал настолько много, что осталось с лихвой, чтобы мы могли по достоинству это оценить.

Так же не повезло и его сыну — Дмитрию Шемяке. Победителей, как говорят, не судят. А значит, судят проигравших.

Дмитрий Шемяка проиграл в борьбе за Московскую власть, имея на нее все права. А потому был не только убит (отравлен), но и «осужден» в сознании людей (с помощью официальной пропаганды того времени) на то, чтобы нести бремя «злодея».

Так появилась известная русская поговорка о «Шемякином суде».

Что это такое? Нечто вроде самосуда. Русского варианта «суда Линча». То есть суд не по праву, а по «понятиям».

Однако само выражение со столетиями трансформировалось в совершенно другое, лубочное, народное понимание «Шемякина суда». В сказках и сказаниях вдруг появился некий образ судьи, который выносит вполне справедливое решение, хотя и несколько необычное. Притчевая основа таких текстов восходит, по мнению некоторых специалистов, вообще к древнеиндийской мифологии. Однако почему тогда это связывалось с именем Галичского князя и Угличского сидельца Дмитрия Шемяки — сына Юрия Звенигородского?!

Официальная историография еще с тех времен сильно осуждала Шемяку за то, что он якобы ослепил князя Василия Васильевича (прозванного потому Темным). То есть князь совершил самосуд, да еще какой!

Однако официальная пропаганда совершенно затемнила таким образом то, что первым среди враждующих сторон совершил целый ряд ослеплений не Дмитрий Шемяка, а сам Василий Темный, еще будучи зрячим. Это ведь он ослепил брата Дмитрия и сына Юрия Звенигородского — Василия (прозванного по этой же причине Косым) да еще нескольких известных бояр. Да и Шемяка, как выясняется, не участвовал в таком жутком деле!

Выходит, мы должны были употреблять скорее выражение «Васильев суд» или «Темный суд». Но этого власть никак не могла допустить. Ведь тогда могли сказать еще и так — «великокняжеский суд»!

Выражением «Шемякин суд» как раз и пытались указать на то, что он совсем НЕ великокняжеский.

А был ли тот самый Шемяка тем самым прототипом «судьи»?

Историки приводят цитату из некоего русского хронографа, где сказано: «…от сего убо времени (имеется в виду эпоха Юрия Звенигородского и междоусобных войн. — К. К.-С.) в велицей России на всякого судию и восхитника в укоризнах прозвася Шемякин суд».

Даже Н. М. Карамзин поддался этому поветрию и, следуя официальным трактовкам государевой власти, записал: «Не имея ни совести, ни правил чести, ни благоразумной системы государственной, Шемяка в краткое время своего владычества усилил привязанность москвитян к Василию и в самих гражданских делах, попирая ногами справедливость, древние уставы, здравый смысл, оставил навеки память своих беззаконий в народной пословице о суде Шемякине, доныне употребительной».

Вот и сегодня, когда кто-то стремится отметить пристрастность или несправедливость какого-то рассуждения, то употребляет выражение вроде «Это же Шемякин суд!». За этим стоит намек на некоторую нечестность или даже корысть.

Однако мнения по поводу происхождения этого словосочетания различны. Ведь Дмитрий Шемяка в XV веке не был «коварным обманщиком». Мы теперь знаем, что он действовал часто вполне по закону, значит — совершал праведный суд. Ведь и он имел некоторые права на великое княжение. И его отравили, да еще с каким сладострастием! При этом даже «забыли» похоронить в соборе Московского Кремля рядом с его братьями и отцом — князем Юрием!

Что это, как не образец того же «Шемякина суда»!

Впрочем, бытует и мнение, что выражение сие — лишь простое совпадение. В XVII веке появилась на Руси та самая «Повесть о неправедном судие Шемяке». Но был ли прототипом того Шемяки князь из века XV — неизвестно.