Ирина Ульянина - Все девушки любят опаздывать

• Название: Все девушки любят опаздывать
• Автор: Ирина Ульянина
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-3231-4

С вернисажа все и началось. В тот вечер Юля Малиновская подобрала жестоко избитого фотографа, чья юркая камера подсмотрела что — то такое, чего ей видеть совсем не следовало. Мало того что нахальный папарацци навязался пожить у девушки под видом ее жениха, девушка оказалась впутанной в опасное дело о компромате. Зато личная жизнь Юли оживилась необыкновенно. Женихи посыпались на нее, словно из рога изобилия. Разной степени пригодности и с разной степенью серьезности намерений. Она не спешила — как известно, все девушки любят опаздывать, а джентльмены обязаны ждать. Только бы не опоздать на встречу с собственным счастьем…

---

Кажется, спала я не больше пятнадцати минут. Грин вдруг откинул одеяло с моей головы, обнажил мое ухо и громко сообщил:

— Юля, тебе звонят, — и протянул трубку.

— Не — ет… не могу разговаривать. — Я спрятала голову под подушку. — Спать хочу!

— Ответь! — стал настырничать он, отбирая у меня подушку. Растребушил сладкий сон в пух и прах, а сам сел в кресло полностью одетый, с безупречно повязанным галстуком, но какой — то взвинченный, настороженный, нахохленный.

Звонила мама.

— Дочь, сколько вас можно ждать? — с места в карьер отчитала она меня. — Поразительная безалаберность! Борщ готов, я уже чесночные пампушки в духовку поставила, а вы и не чешетесь… Ты что, забыла? Мы с папой ждем вас с Александром Анисимовым на обед!

— А Александр… он… это… — Я чуть не выдала, что Саша спрыгнул с балкона и его местонахождение мне теперь неизвестно. — Он еще спит.

— Ну, так разбуди, поторопи его!.. Кстати, твой фотохудожник нам с папой в целом понравился: далеко не красавец, конечно, и не бог весть какой интеллектуал, но для семейной жизни интеллект не столь важен…

— Мам, если честно, то Санька ушел.

— Как?! Вы поссорились?

— Вроде того.

— Господи, все дети как дети: Вика маленькая, но до чего практичная, самостоятельная. И Севочка — мальчик, а целеустремленный, разумный. Одна ты, Юлия, у нас…

— Что — я?

— Вечно преподносишь сюрпризы!

— Мам, сейчас приеду, — неуверенно пообещала я и нажала кнопку отбоя. Спросила Гриню: — Ты проголодался?

— Как серый волк, — заверил он и согласился пообедать за компанию со мной. Но тут же стал уточнять, кто такой Санька.

— Угу, ревнуешь, да?.. Но я ведь тебя не спрашиваю, каких девушек ты вместо меня возил на бережок минувшим летом!

— И правильно делаешь, — огрызнулся Гриня, — никого я не возил. Мне никто, кроме тебя, не нужен. — Гринечка поцеловал меня, но раздеваться почему — то не стал… Ну и правильно, мы и без того опаздывали. Хотя…

Передать не могу, как здорово мчаться на модном, квадратном, черном «хаммере»! Мощные колеса разбрызгивали лужи и распугивали голубей. Машина летела быстрее ветра, а я не отрываясь глядела на самого чудесного шофера на свете и курила вкусную, длинную, тонкую сигарету Virginia slim light с ментолом. Душа моя от гаммы прекрасных ощущений радостно приплясывала — ехала бы так и ехала. Но «хаммер» невероятно скоростной автомобиль, почти что вертолет: вроде только тронулись, а через миг уже очутились возле родительского дома.

— Вечером с одним, днем с другим, — осудил меня папа, пока Грин прихорашивался в ванной: мой возлюбленный переживает из — за скудности шевелюры и всегда старается уложить три свои волосины в четыре ряда. Глупый, не понимает, что для меня он и полностью лысый сошел бы за высший сорт, за эталон мужского совершенства!..

— Папочка, я же не виновата, что поклонники мне прохода не дают, просто одолевают, — оправдывалась я, поправляя страхолюдные очки, предельно сужающие мои и без того не слишком большие глаза.

— Одолевают ее… И что толку?! Надо уже как — то определяться, — высказалась мама, до сих пор знавшая о существовании Грини только понаслышке, по отзвукам моих переживаний. — Григорий, конечно, мужчина видный, но, по — моему, староват. Сколько ему лет?

— Где — то около сорока. А может быть, больше.

— Хм, даже я бы на такого седого и лысого не польстилась, — заявила мама, с удовольствием оглядывая себя в большом зеркале. Поправила завиток в красиво уложенной прическе, втянула живот и провела по нему рукой, подчеркивая талию, добытую в упорных занятиях аквааэробикой. Моя мамочка — та еще кокетка! Вика — вся в нее. А я больше похожа на папу, мы с ним оба смирные тихони, увальни — очкарики.

Родители изрядно расстаралась, накрывая стол: борщ содержался в фарфоровой супнице, глубокие тарелки покоились на плоских подтарельниках. Начищенные мельхиоровые приборы сияли, как карасиные бока. Натертые бокалы искрились, отражая свет хрустальной люстры. Александр Анисимов, наверное, выпал бы в осадок при виде подобного великолепия. А Григорию Гринбергу оно было по барабану: он вырос в достатке, граничащем с роскошью, которая ему настолько приелась, что он с детства мечтал сбежать в деревню.

Устроившись за столом, мой ненаглядный Гринберг привычным жестом расправил крахмальную салфетку, свернутую парусом, и положил ее себе на колени.

— Предлагаю выпить за знакомство. — Папа поднял штоф с горилкой Nemiroff.

— Я за рулем, но разве что чисто символически… — учтиво кивнул Гриня, подставляя рюмку. — Лидия Петровна, Владимир Павлович, должен сказать, что для меня большая честь находиться в вашем доме… У вас очаровательная дочь!

— Спасибо, — также учтиво улыбнулась мама.

А я засияла, как все рюмки, вилки, ложки и ножи, вместе взятые. Похоже, моего вновь обретенного любимого ничуть не смущали уродливые учительские очки и мои пять кило лишнего веса. Он ценил истинное: внутреннюю красоту и скромное обаяние интеллигентности.

Разговоры за столом велись церемонные, как в великосветском обществе: сплошной обмен любезностями и ничего конкретного. Не то что у тети Таси, где все словно помешались на любви и браке. Папа взялся рассуждать о нестабильности доллара по отношению к европейской валюте и затянувшемся деле ЮКОСа. Гриня поддакивал, кушая борщ, и вежливо нахваливал мамины кулинарные способности. Мамочка с неизбывной тоской косилась на горячие пампушки. Она, в отличие от меня, берегла фигуру. Готовила изобильно для папы, а ела совсем мало. Могу себе представить, как это тяжко! Зато мне никогда не заработать комплимента по поводу блестящего кулинарного мастерства: я готовить и не умею, и ненавижу!..

— На второе у нас жаркое из кролика, — сообщил папа и снова поднял штоф.

С Санькой он явно нашел бы общий язык, а из Гринберга компаньон получился никудышный. Пришлось мне алкоголизироваться за двоих: за себя и за любимого мужчину…

— У вас хорошая квартира, — огляделся Гриня. — Квадратов сто двадцать, да?

— А я и не знаю, не считал, — отмахнулся легкомысленный папочка, расстегивая верхнюю пуговицу сорочки. — Вообще, не понимаю, куда нам с Лидочкой столько комнат? Если бы тут внуки бегали… Раньше хоть Юля с нами жила, а теперь приходится одному разбираться с уборкой. Такая канитель: пока паркет натрешь да ковры пропылесосишь, субботы как не бывало. А хочется ведь и книжку почитать, и футбол посмотреть. Вы болельщик, Григорий?

— Нет, я не болельщик, но спортом немного занимаюсь: в большой теннис играю и в тренажерный зал хожу, — интеллигентно улыбнулся Гриня.

— О-о нет, — застонал папа, — для меня тренажеры — это какое — то орудие пытки!.. У нас в фирме многие мужики в спортзал ходят, баскетболом занимаются. А я так предпочитаю литрбол. — Папа наполнил рюмки.

— Каждому свое, — рассудил трезвенник Грин. — Тем не менее я бы посоветовал вам обменять квартиру на меньшую по площади и получить доплату. А что? Хлопоты с уборкой отпадут, а деньги всегда пригодятся.

— Вот еще возиться, — отмахнулся папа и стянул с шеи галстук.

У Грини зазвонил мобильник, и он, извинившись, вышел из гостиной.

— Юля, с какой стати твой друг интересуется нашей квартирой? — насторожилась мама. — Может быть, желает улучшить свои жилищные условия за наш счет?

— Нет, мамочка, как ты могла такое подумать? Гриня — директор агентства недвижимости, у него любая жилплощадь возбуждает профессиональный инстинкт.

— Что — то в твоем Григории напутано, дочка. Какой — то он не такой, — напрямую заявил отец, — не пьет, футболом не увлекается и вообще…

— Наш Александр определенно лучше, — подтвердила мама.

Мои родители во всех ситуациях поддерживают друг друга, и мне в одиночку их не переспорить… Не одобренный ими женатый жених, вернувшись, сообщил, что нам пора ехать, и посоветовал маме подумать насчет обмена, взвесить все за и против.

— Оставьте, меняться мы не будем, — холодно отрезала мама и стала заворачивать плюшки в пергамент, чтобы дать мне их с собой.

Мы с папой выпили на посошок и закусили невероятно вкусным кроликом. По взглядам загрустивших родителей я почувствовала, что им жаль со мной прощаться: между нами осталась некая недоговоренность. Гриня выразительно переминался на пороге гостиной в распахнутой замшевой куртке. Пришлось поторапливаться. Я встала, а он поклонился хозяевам дома:

— Благодарю вас за радушный прием!

— Да, мы тоже благодарим вас за визит, — суховато произнесла мама и поджала губы.

— Ты все же, брат, не думай о футболе свысока. На матчах такие заварушки случаются, я тебе передать не могу! Сходи как — нибудь на стадион, не пожалеешь, — посоветовал ему папа, пожимая руку на прощание.

Как я понимаю мамочку, как мне жаль ее!.. Полдня стояла у плиты, теперь до позднего вечера будет возиться с грязной посудой, а предложения руки и сердца неудачливой дочери так никто и не сделал… Однако сама я по этому поводу не слишком огорчалась: не все сразу… В голове шумела горилка, намекая, что пора плясать гопак. Все — таки Nemiroff — серьезный напиток. Я достала сигареты. Искоса поглядела на профиль Грина, предвкушая волшебную ночь любви, и стала пускать дым кольцами. Кольца расплывались, прилипая к куполу салона, и образовывали общее сизое облачко. Вдруг из облачка грянул гром, шарахнула молния.