Алексей Яковлев - Колдунья-индиго

• Название: Колдунья-индиго
• Автор: Алексей Яковлев
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-93682-938-3

Во все времена среди тысяч обычных людей едва ли можно было отыскать хотя бы одного человека, обладающего паранормальными способностями. Но в конце двадцатого века, в годы перестройки, вдруг обнаружилось, что на свет все чаще стали появляться дети, от рождения наделенные сверхъестественными, поистине магическими силами. Ученые назвали этих чудо-детей «дети индиго».

Герой романа «Проклятие Клеопатры» капитан УГРО Глеб Панов приезжает в поместье миллиардера Никандрова с надеждой, распутав обстоятельства таинственного похищения его пасынка, получить щедрый гонорар от благодарного отчима. Однако опытный сыщик сам запутывается в колдовских сетях никандровской дочери — индиго Юлии.

---

Ответив на приветствия Олега Валерьевича и его команды лишь сухим, едва заметным наклоном модно уложенной короны иссиня-черных волос, пятая жена Никандрова уже собиралась воссесть на застеленное леопардовой шкурой сиденье «мерседеса», когда Новиков, деликатно кашлянув в кулак, медовым голосом осмелился напомнить хозяйке, что ее супруг перед отъездом отдал кое-какие распоряжения в отношении налаживания системы сигнализации. Соответствующий специалист уже прибыл, и какие на этот счет будут еще указания и пожелания? Нелли Григорьевна в ответ на новиковский мед сыпанула ему целую горсть морального перца: мол, об охране и сигнализации нужно было думать раньше, и если бы муж своевременно исполнял ее просьбы и набирал в охрану надежных людей, страшного несчастья вообще бы не случилось, Дэн, живой и здоровый, находился бы при матери — а теперь какой толк от всех этих сигнализаций и охран?! В дикой совковой стране, где мужчины легкомысленны и нечутки и, того хуже, полно всякой пьяни, рвани, дураков и безответственных разгильдяев, нельзя ничего наладить в принципе! Олег Валерьевич, видимо, привыкший к внезапным вулканическим взрывам хозяйки, безропотно принял на себя поток «огнедышащей лавы», часть которого явно предназначалась отсутствующему Никандрову, и, переждав эмоциональное извержение, подозвал Панова и представил его требовательной леди. Успокоившись так же внезапно, как и взорвалась, Нелли любезно протянула Глебу руку, и Пан, щелкнув каблуками, запечатлел на ней имитацию поцелуя, чем приятно удивил стильную женщину, не ожидавшую от наемника такой куртуазной прыти.

— Надеюсь, вы оправдаете доверие Андрея Николаевича, успешно справитесь с работой и мне не придется в вас разочароваться, — с нажимом на слово «мне» закончила церемонию представления Нелли Григорьевна.

— Панов — прекрасный специалист, имеет два высших образования, и, главное, он надежный человек. Я знаю его по «горячей точке», где мы вместе воевали и стояли под огнем неприятеля плечом к плечу, — поддержал старого знакомого Новиков.

— Олег Валерьевич никак не поймет, что здесь не «горячая точка», — указав глазами на камуфляжную форму охранников, иронически заметила Нелли и, «пнув» таким образом Новикова на прощание, села в «мерседес» и в сопровождении «БМВ» с охраной укатила по своим элитным делам.

А Панов, рассмотрев Нелли Григорьевну поближе, понял, что супруге Никандрова не двадцать пять и даже не двадцать семь лет, а порядком за тридцать. Просто она женщина хорошо ухоженная, следящая за своей внешностью и здоровьем, вот и кажется намного моложе своего возраста.

Проводив хозяйку, Новиков вытер платком вспотевший лоб и предложил Глебу присесть вместе с ним на скамейку возле клумбы, чтобы перевести дух перед новой напастью. Под напастью Олег Валерьевич подразумевал Неллиного пасынка Никиту, тоже не отличающегося, по словам начальника охраны, покладистостью характера.

— Боюсь, Никита сейчас выйдет и обязательно начнет скандалить, когда узнает, что ему придется задержаться с прогулкой и подождать охрану, — сам себе пророчил неприятности Новиков.

Глеб подумал, что общение с природой — самый лучший рецепт для смягчения стресса, и указал Новикову на живописную цветочную клумбу с фигурой на ней:

— Посмотри, с какой остроумной задумкой подстрижено растение. Очень, очень оригинальная получилась фигура. Весьма экзотично! Красота!

— Погоди, ты еще не такую «красоту» и «оригинальность» скоро увидишь, — не поддержал эстетического восхищения Панова расстроенный начальник охраны и мрачно пообещал: — По сравнению с ее экзотичностью даже Никита покажется милым мальчиком.

Глеб не успел выяснить, чью экзотичность имел в виду Олег Валерьевич, потому что послышалось визгливое тявканье и из дверей зимнего сада выскочили две маленькие собачки — белая болонка и рыженький той-терьер, — волоча за собой на поводках молодую девушку. На плече юного создания сидел здоровенный серый котяра. Панов вытаращил глаза. Н-да, эту особу уж никак нельзя было назвать ординарной личностью… Волосы девицы, как взметенная вихрем порция вареных макарон, топорщились на ее голове и придавали модерновой леди сходство с рехнувшейся горгоной Медузой, потому что змееобразные макаронины были выкрашены в три разных цвета: загробно-темно-синий, мучнисто-белый и ядовито-рыжий. Лоб жертвы взрыва на макаронно-лакокрасочной фабрике перетягивал красный витой шнур, а у виска за этот шнур «свихнувшаяся горгона Медуза» воткнула павлинье перо, что сделало ее похожей еще и на Чингачгука, вставшего на тропу войны. Губы воительница выкрасила мертвенно-синей помадой под цвет трети своих «макарон», а на нижней губе, левой ноздре и пупке красовались крупные рубины кроваво-красного оттенка, отчего «Чингачгук» дополнительно получал сходство с восставшим из могилы вампиром, только что отведавшим свежей человеческой кровушки. Грудь модницы прикрывала легкая белая блузочка без рукавов, заканчивающаяся намного выше пупка. Ало-кровавый ансамбль завершали серьги в ушах и рубиновое колье на шее. Нижнюю часть девичьей фигуры облегали совершенно невозможные полулосины-полугалифе со штрипками, кистями, цепочками и лямками, свисающими подобно тропическим лианам на остроносые туфли с пряжками, но с открытым носком, наподобие сандалий. Часть стройных ног от окончания лосино-галифе под коленями до полутуфель-полусандалий покрывалась ремешковым плетением. Наверное, «вампир Чингачгук» в своей прошлой домогильной жизни был древнеримским легионером-контрактником. Хотя жуткий синий маникюр и педикюр напоминал скореео судьбе гоголевской утопленницы.

Но все усилия новорусской отроковицы по самоизуродованию не могли скрыть ее юной торжествующей красоты. Огромные синие глаза, бархатистая белизна кожи, нежная округлость плеч и бедер, длинные стройные ноги делали девушку сокрушительно привлекательной для мужского взгляда и не оставляли никаких сомнений, кто именно одерживает победу в вечном конкурсе красоты, где в боях без правил ежедневно, ежечасно и ежеминутно выясняют отношения представительницы прекрасного пола. И это чудесное видение бесспорно получало звание «мисс никандровский особняк», а патентованная королева красоты Нелли Григорьевна смотрелась в сравнении с ней как привядшая постновогодняя елка накануне утилизации рядом с вечнозеленой лесной принцессой, напоенной природными соками земли, а не протухшей водой из эмалированного ведра, прикрытого ватным подобием снега.

— Это что еще за чудо с пером?! — не смог скрыть изумленного восхищения Панов.

— Да уж, — скептически скривился начальник охраны. — Это хозяйская дочка Юлия, — и, понизив голос, добавил: — Не девица, а папочкино наказание.

Влекомая разномастной тройкой, запряженной гнедым той-терьером и белой болонкой с примкнувшим к ним серым котярой, спрыгнувшим с плеча хозяйки и возглавившим шествие, «папочкино наказание» спустилось по мраморным ступенькам лестницы и приблизилось к скамейке, где сидели начальник охраны и Глеб. Новиков встал, попытался наполнить свой голос натуральным медом, но не получилось, и Олег Валерьевич истек приторно-фальшивой патокой. Поздоровавшись с хозяйской дочкой, он коротко отрекомендовал ей Панова:

— Наш новый сотрудник охраны.

Глеб, тоже приподнявшись со скамейки, вежливо поздоровался. Девица демонстративно не замечала почтительной прислуги и, надменно вздернув подбородок, глядела поверх их голов куда-то вдаль, предположительно на макушку «Мазаевой внучки».

«Копирует мачеху, — догадался Глеб. — Куда конь с копытом, туда и рак с клешней…»

В ответ на его приветствие (новиковское гордячка вовсе проигнорировала) Юлия лишь пожала покатыми красивыми плечами, как бы говоря: «С чего это столь малозначительный и малоинтересный субъект пытается привлечь мое внимание?» С нежно-белой кожи ее правого предплечья на Глеба злобно оскалилась вытатуированная голова титра, а с левого грозила жалом змея. Похоже, кобра. Не кивнув разноцветными макаронами с индейским пером и не разжимая губ, татуфилка сухо процедила: «Здрст…» — и проследовала мимо со своими белогнедыми собачками и серым котофеем, как древнегреческое мифологическое существо на древнеримской колеснице. Но, не отойдя или не отъехав и трех шагов, «змеетигрица» вдруг остановилась, обернулась и очень приятным и мелодичным голоском вымолвила:

— Добро пожаловать! Мы очень рады вашему приходу! — и кивнула Глебу павлиньим пером.

В этот момент собачки рванулись вперед, вырвали поводки из рук зазевавшейся хозяйки и помчались прямиком к клумбе, где среди цветов, у подножья добродетельной внучки Мазая, занялись неприличным, но естественным делом…

— Услада! Руслана! Фу! Как вам не стыдно! На клумбе этого делать нельзя! — пыталась усовестить своих питомиц смущенная хозяйка.