Стэн Барстоу - Любовь... любовь?

• Название: Любовь... любовь?
• Автор: Стэн Барстоу
• Жанр: Прочая старинная литература

---

— Похоже... похоже, ты думал только о себе?

— Я один раз совсем было, порвал с ней. Считал, что покончил с этим навсегда. Но она сама бегала за мной. Я чувствовал, что веду себя как последний подонок, но она все равно хотела встречаться со мной, и я решил, почему не взять то, что само плывёт в руки. Ну, как-то раз зашел слишком далеко, а теперь вот расплачиваюсь. И очень дорого расплачиваюсь, черт побери, Крис, можешь мне поверить...

Я сижу за столом, уронив голову на руки, и Крис некоторое время молчит. А когда она наконец говорит, я поднимаю голову и смотрю на нес во все глаза.

— Но в конце концов, Вик, знаешь: что посеешь, то пожнешь, не так ли?

Я совершенно ошарашен, словно меня огрели дубинкой по голове.

— И это ты говоришь? Ведь так всё: скажут... И ты что же — ничего другого не можешь мне сказать?

— А разве это не так? — говорит она. — Ведь это же правда, разве нет?

— От тебя я ждал другого.

— Я должна говорить с тобой начистоту, Вик. Я считаю, что ты не можешь никого винить, кроме самого себя. Если бы ты не тронул этой девушки, ты бы не сидел здесь сейчас в расстройстве чувств. Что плохо, то плохо, и никто не имеет права сваливать свою вину на других.

Я никак не могу прийти в себя от изумления. Я просто не узнаю ее. Это не та Крис, к которой я всегда прибегал в тяжелую минуту, зная, что на нее можно положиться, что она вызволит из беды, подскажет, как нужно поступить. Моя первая мысль была о ней, я бросился к ней, сюда, а теперь я получаю здесь то, что мог бы свободно получить и дома.

— Ты рассуждаешь совершенно как наша мать.

— А почему бы мне не рассуждать так? Конечно, она сказала бы тебе то же самое, знай она все. Ты женат и не имеешь права об этом забывать.

Я чувствую, как вся горечь поднимается у меня со дна души, к горлу подкатывает комок, и мне кажется, что я сейчас задохнусь.

— Да, я женат, еще бы! Вы все старались как могли — изо всех сил толкали меня на этот брак. Никто, ни один человек, не сказал: не делай этого, раз ты не хочешь.

— Да разве об этом могла идти речь — хочешь ты или не хочешь? Ты сам толкнул себя на этот, брак, когда позволил себе это с Ингрид. И хорошо, что у тебя по крайней, мере хватило характера принять на себя ответственность за свой поступок.

— И на всю жизнь притом. Черное — это черное, белое — это белое. Интересно, кто-нибудь из вас слыхал, что существуют, черт подери, другие цвета? Например, серый, черт подери?

— Ты все время чертыхаешься, Вик, Раньше этого не было.

Все мне это говорят — что я все время чертыхаюсь, почему бы это, интересно...

— Не знаю даже, что тебе и сказать, Крис, — говорю я, помолчав. — Прежде я всегда мог обо всем говорить с тобой. Мы как-то ближе были друг к другу. И ты все понимала лучше других.

— Может быть, я и сейчас понимаю лучше других, по только я не могу просто махнуть волшебной палочкой и сделать так, чтобы все опять было в порядке. Когда ты шел сюда сегодня, тебе, верно, чудилось, что, как только ты расскажешь мне о том, что произошло, все каким-то образом наладится и будет опять так, как было до твоей женитьбы. Правильно я говорю? Ничего, дескать,—я знаю, уж, Крис как-нибудь вызволит меня из беды. Мне очень жаль, Вик, но это невозможно. На этот раз все слишком серьезно.

Я поворачиваюсь на стуле и смотрю в окно. В ясные дни у них тут недурной вид из окон, но сейчас за окном одна серая грязь и сырость да заводские трубы, которые торчат из тумана за рекой.

— Что же ты думаешь делать? — спрашивает наконец Крис.

— Не знаю. Знаю только одно: назад я не вернусь и с этой старой коровой, мамашей Росуэлл, жить под одной крышей не стану. — Да она, я думаю, и не примет тебя теперь обратно.

— Да, конечно... — Я не рассказал Крис о том, что меня стошнило на ковер. Это единственная подробность, о которой мне не хочется ей говорить. — Ну что ж, это упрощает дело.

Дэвид появляется из спальни, рассовывая сигареты, спички и газеты по карманам. Он неплохо одевается, наш Дэвид, но вечно портит свои красивые костюмы, набивая черт-те чем карманы.

— Вик ушел от Ингрид, — сообщает ему Крис.

— Да я уже догадался, — говорит он. — Мне очень жаль. Жаль, что до этого дошло. Можем мы что-нибудь для тебя сделать?

— Придется, по-видимому, — говорит Крис. — Нужно будет поместить его у нас, хотя бы на эту ночь.

— Пожалуйста, не стесняйте себя по моей милости.

Крис оборачивается ко мне.

— Давай обойдемся без ломанья, Вик,— говорит она. — Куда еще можешь ты пойти? Тебе же, наверно, не хочется возвращаться сейчас домой к родителям?

Внезапно я чувствую, что у меня искажается лицо. Чувствую, как его перекашивает, и ничего не могу поделать, не могу взять себя в руки.

— Нет у меня дома, — говорю я, — нет у меня, чтоб мне трижды сдохнуть, дома! — И я тычусь лицом в стол и плачу, даже не стараясь сдержать слез, выплакиваю все, все, что скопилось в душе за эти полгода и теперь рвется наружу.

II

Эту ночь, а потом и еще две-три ночи я сплю на кушетке в гостиной. Я все никак не решу, что мне делать. У меня нет никаких планов. Единственное намерение, которое у меня было, — вернуться домой к родителям, в исходное, так сказать, положение, — отпало, поскольку на следующий же день Крис сообщила мне, что видела нашу Старушенцию.

— Она заходила сюда?

— Нет, я заглянула к ней по пути из школы.

— Ты ей все рассказала?

— За этим я и пошла. Она должна знать, Вик, и пусть уж лучше узнает от кого-нибудь из нас, чем от посторонних лиц.

— Да, конечно. Что же она сказала?

— Она была очень расстроена. — Я замечаю, что Крис колеблется. — Сказала, чтобы ты не попадался ей на глаза, пока не помиришься с Ингрид.

Я чувствую, как у меня сжимаются челюсти.

— Если она так к этому относится... Что ж, ей придется долго ждать, вот и все.

— Я сказала ей, что, по-моему, это несправедливо, что ты должен иметь возможность прийти к ней, когда тебе плохо. Но она сказала, что ты мог бы сделать это сразу, если бы в ней нуждался. Мне кажется, она обижена, что ты пришел не к ней.

— Мне нужно было получить совет, а не нагоняй с кучей затрепанных прописных истин.

— Но кажется, ты и здесь ничего другого не получил, так ведь?

Я пожимаю плечами.

Появляется Дэвид с туго набитым портфелем в руках. Всё тетрадки, должно быть.

— Привет, — говорит он мне и целует Крис.

Я отвожу глаза. Не могу я смотреть на них. Это самое паршивое для меня сейчас — постоянно видеть, как они счастливы друг с другом.

— Только что встретил на лестнице Фаулера, — говорит Дэвид, ставя портфель на стул.— Его приглашают на работу в Канаду.

— И они думают ехать? — спрашивает Крис.

— Ну да. Теперь это, по-видимому, вопрос времени. Уедут, как только закончат здесь дела.

Я вижу, что у Крис что-то свое на уме.

— И как скоро он полагает собраться?

— Месяца через полтора-два, вероятно. Они ведь только сейчас решили.

— А что они думают делать с квартирой?

— Передадут кому-нибудь, наверно.

Крис смотрит на меня, и Дэвид говорит:

— А, ты вот о чем...

— Вик, — говорит Крис. — Как ты думаешь, если вы с Ингрид будете жить отдельно, может, у вас еще все наладится?

— Кто его знает. Будет, конечно, лучше. Тогда по крайней мере не нужно все копить в себе, можно обо всем поговорить, высказать, что у тебя на душе.

— Ну, а если бы ты снял квартиру Фаулеров, как ты считаешь, Ингрид согласилась бы переехать к тебе?

— Не знаю. — Чувствую, что меня слова загоняют в угол, пугаюсь и шарахаюсь в сторону. — Все это слишком неожиданно, Крис. Я еще сам не знаю, чего хочу.

— А ты мог бы снять эту квартиру? Это четыре фунта в неделю.

— Нет, моего заработка на это не хватит.

— Ну, а если бы Ингрид поступила на работу?

— Тогда, вероятно, мы смогли бы. Только ее мать не хочет, чтобы она работала. Она считает, что муж должен содержать жену.

— Оставим сейчас ее мать в покое. Она уже свое сделала.

— В общем, я не знаю...

— Дэвид, — говорит Крис. — Спустись-ка вниз, поговори с мистером Фаулером. Скажи ему, что у тебя есть кто-то, кому можно передать квартиру. Спроси его, сколько он мог бы повременить — не давать объявления, и никому не предлагать пока. Может, конечно, у него уже есть кто-то на примете.

Дэвид уходит, и я говорю:

— Послушай, Крис, я же еще ничего не решил, у меня полный сумбур в голове. Я сам еще не знаю, чего хочу.

— Если он согласится подождать, у тебя будет время решить.

— А может, хозяин дома уже с кем-нибудь договорился.

— Это так не делается. Квартиры сдаются на год. Когда жилец уезжает, он имеет право передать кому-нибудь свою аренду до конца срока, но потом, конечно, хозяин вправе не возобновить ее, если ему что-нибудь не поправится. А Фаулеры возобновили свою аренду всего месяца два назад.

— Но ведь я тогда должен буду сразу внести довольно крупную сумму, а у меня таких денег нет.