Максим Оськин - Крушение германского блицкрига в 1914 году

• Название: Крушение германского блицкрига в 1914 году
• Автор: Максим Оськин
• Издательство: Издательский центр «Цейхгауз»
• Жанр: История
• Год: 2007

Развитие военно-теоретической мысли в Европе конца XIX — начала XX века привело к тому, что в Генеральных штабах всех великих держав — стран Европы, утверждается идея быстротечной войны. Результаты ее должны стать определяющими в пользу одной из сторон в самые кратчайшие сроки — от шести до восьми месяцев. В начале XX в. расстановка сил в Европе сложилась так, что в случае войны между Антантой и Тройственным союзом немцы обречены были драться на два фронта: во Франции и в России. Французский реваншизм и людская мощь России, британские флот и колониальная империя не оставляли Германии шанса на победу в затянувшейся войне. Война, если немцы желали в ней победить, должна была быть быстрой, и врагов следовало бить по очереди. Так родился «план Шлиффена», выполнение которого привело бы Германию к мировому господству. Выяснению причин и обстоятельств его крушения в самом начале войны посвящена настоящая книга.

---

Помимо того, напомним, что русская оперативная мысль Восточно-Прусской наступательной операции заключалась в том, чтобы дать время 2-й армии выйти на железнодорожную магистраль в районе Алленштейн — Остероде. Это должно было отрезать противнику отход за Вислу. Поэтому, как предполагалось до войны, 1-я армия и не должна была форсировать свое продвижение вслед за неприятелем вглубь Восточной Пруссии, чтобы 2-я армия успела перерезать железную дорогу. То есть, 1-я армия должна была приостановить свое движение. Вероятно, что командующий 1-й армией, давая своим войскам отдых 8 августа, учитывал и этот момент.

На фронт!

Не было нужды и в дневке 8 августа, особенно — для конницы. По крайней мере, авангарды вполне могли двинуться вперед. В этой дневке сказались традиции прошлых войн. Но возможно, главная ее причина заключалась в том, что ген. П.К. фон Ренненкампф не успел наладить связь между отдельными подразделениями, чтобы твердо взять управление армией в свои руки. Этим отчасти объясняется и личное бездействие командующего армией, и отсутствие в сражении армейской конницы ген. Гуссейна хана Нахичеванского. К тому же, нельзя забывать, что русский тыл еще не был устроен. Это значит, что русская артиллерия имела при себе лишь часть положенного возимого боезапаса, а пополнение его не могло быть своевременным, так как полное отмобилизование русских тылов даже по плану должно было произойти только на двадцать первый день со дня объявления мобилизации (Гумбиннен русская армия вписала в свою боевую летопись на восемнадцатый день). А ведь еще требовалось и доставить снаряды в войска. Так, например, конница 1-й армии в бою у Краупишки — Каушен расстреляла большую часть своего боезапаса, который был пополнен только 9 (22) числа. Это стало одной из основных причин бездействия русской кавалерии в день Гумбиннена: стрелять конной артиллерии фактически было уже нечем.

Как бы то ни было, поражение немцев под Гумбинненом не было ни решительным, ни тяжелым в тактическом отношении (иное дело — стратегическое значение данной небольшой победы, побудившей немецкое верховное командование приступить к переброске войск из Франции на Восточный фронт). Значительную роль в том, что русским не удалось добиться решающего успеха при Гумбиннене стало даже не столько соотношение сил, сколько «сюрприз», преподнесенный германскими тяжелыми батареями. Как свидетельствует участник тех боев Г. Гоштовт, спустя несколько дней при дальнейшем движении вглубь Восточной Пруссии, «пехотинцы шли бодро, несмотря на два предшествовавших больших перехода. Они еще были полны впечатлений от победоносно кончившегося Гумбинненского боя. Жаловались только на обилие у немцев артиллерии». Ясно, что германское превосходство в артиллерийском отношении, подмеченное русскими солдатами, являлось, прежде всего, результатом действия на поле боя тяжелых гаубиц.

В свою очередь, генерал П.К. фон Ренненкампф, оценивая роль тяжелой артиллерии неприятеля, так доносил командующему Северо-Западным фронтом ген. Я.Г. Жилинскому о Гумбинненском сражении: «В боях 4 и 7 августа наибольшее число потерь относится на счет артиллерийского огня противника… подталкивание залегших цепей способом Драгомирова, примененное немцами, видно, не удалось; бросаемые вперед батальоны, дойдя до своих цепей, залегают и не подвигаются вперед, боясь своего же огня сзади». Указывая, что противник превосходит русских в техническом отношении, командующий 1-й армией посчитал, что русские превосходят неприятеля в ружейном огне, моральном отношении и военном искусстве. Что касается последнего, то генерал Ренненкампф явно поторопился в своей оценке.

Французский территориальный полк отправляется на фронт

Исходя из вышесказанного, видно, что по всем объективным показателям исход сражения под Гумбинненом должен был стать успешным совсем для противоположной стороны — для немцев. Мало того, что русские войска уступали врагу в огневом отношении, так еще и были лишены армейского руководства и поддержки со стороны собственной кавалерии. Характерно, что значение сражения при Гумбиннене отлично сознавалось во Франции. Так, всем офицерам, участникам боя — «Спасителям Парижа», как называли во Франции войска 1-й русской армии — были заготовлены ордена Почетного Легиона. Французы полагали, что это только начало. Так, отец сражавшегося в 1-й армии барона П.Н. Врангеля, Н.Е. Врангель, в это время находившийся в Париже, вспоминал о настроениях парижской публики: «Пришла весть о вторжении Ренненкампфа в Восточную Пруссию, и восторгу не было предела. Русские стали героями дня, русских носили на руках. На улице нас останавливали незнакомые, спрашивая, когда мы будем в Берлине. Что скоро, в том никто не сомневался, но когда? Через день, через два. О неделях никто и слышать не хотел».

Крушение блицкрига

Сознавая превосходство противника в железнодорожном маневре, который мог помочь немцам как перегруппировать войска, так и способствовать отходу за Вислу, русское командование озаботилось принятием мер для ликвидации этого преимущества неприятеля. Во исполнение плана кампании, еще 6 (19) августа ген. П.К. фон Ренненкампф приказал начальнику армейской кавалерии ген. Гуссейну хану Нахичеванскому приступить к более энергичным и подвижным действиям, ведя разведку и уничтожая железные дороги. Характерно, что русская кавалерия должна была бы разрубить неприятельские коммуникации не только южнее, но и западнее крепости Кенигсберг. Тем самым вся германская группировка, что оказалась бы отведенной в Кенигсберг, оказывалась в блокаде.

Между тем, 7 (20) августа в 21.00 командующий VІІІ-й германской армией ген. М. фон Притвиц унд Гаффрон отдал приказ об отступлении за Вислу. Немцы просто-напросто запаниковали и, не успев еще оценить обстановки по достоинству, поспешили отказаться от возобновления операции (эта ничем не обоснованная паника в армейском штабе пройдет уже через сутки). Так что командующий VІІІ-й армией сообщал в ставку начальнику Полевого Генерального штаба ген. X. Мольтке-Младшему: «Ввиду наступления крупных сил с рубежа Варшава — Пултуск — Ломжа, не могу использовать обстановку впереди моего фронта и уже ночью начинаю отход к Западной Пруссии. В предельной степени использую железнодорожные перевозки».

В то же время, это решение вызвало недовольство в штабе VІІІ-й армии. Первый офицер Генерального штаба (начальник оперативного отдела) полковник Гофман и обер-квартирмейстер генерал-майор Грюнерт высказались против отступления, предложив, раз уж командующий не решается драться с 1-й русской армией, организовать удар по 2-й русской армии. И проблема здесь не столько в поражении русских, сколько в том, чтобы выиграть время, потребное для выигрыша войны во Франции. Достичь этого было возможно только активной обороной Восточной Пруссии, внутри самой же провинции. Но генерал Притвиц, не сумевший своевременно оценить ситуацию, настоял на подготовке к отходу за Вислу.

Немецкие саперы у железнодорожной насыпи

Начальник штаба кайзера Вильгельма II ген. X. Мольтке-Младший, получив известие из VІІІ-й армии, также предложил командующему VІІІ-й армией провести операцию против 2-й русской армии: раз уж не пригодились шаблоны учений 1903 года (против 1-й русской армии), значит, следовало попытаться применить образцы 1905 года. Для вящего эффекта генерал Мольтке запросил мнение командиров корпусов, оборонявших Восточную Пруссию, в обход штаба армии. И, как выяснилось, ни один высший начальник VІІІ-й армии (кроме болевшего начальника штаба армии — графа Вальдерзее) не разделял мнения ген. М. фон Притвица об отступлении за Вислу без боя. Все командиры корпусов горячо поддержали мысль немецкой ставки о новом ударе по русским.

Командир 2-й германской пехотной дивизии генерал-лейтенант фон Фальк

Решение оставить Восточную Пруссию влекло за собой два серьезных последствия. Во-первых, угрозу русского вторжения в центральную Германию через Познань. Немцы уже знали, что в районе Варшавы сосредотачивается сильная русская группировка, не предусмотренная предвоенными планами развертывания (это была инициатива Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича). Эта группировка, на пути которой стоял только слабый ландверный корпус генерал-полковника Р. фон Войрша (30 000 штыков), могла как принять участие в борьбе за Нижнюю Вислу, так и непосредственно наступать на Берлин. В любом случае, отступление VІІІ-й армии из Восточной Пруссии означало, что русские группировки (1-я армия, 2-я армия, Варшавская группа), пока еще разрозненные, объединят свой фронт, сомкнув оголенные фланги, после чего возможность их разгрома станет практически невероятной. Маневр против открытых неприятельских флангов являлся единственным козырем немцев, уступавших русской стороне в общем соотношении сил.