Максим Оськин - Крушение германского блицкрига в 1914 году

• Название: Крушение германского блицкрига в 1914 году
• Автор: Максим Оськин
• Издательство: Издательский центр «Цейхгауз»
• Жанр: История
• Год: 2007

Развитие военно-теоретической мысли в Европе конца XIX — начала XX века привело к тому, что в Генеральных штабах всех великих держав — стран Европы, утверждается идея быстротечной войны. Результаты ее должны стать определяющими в пользу одной из сторон в самые кратчайшие сроки — от шести до восьми месяцев. В начале XX в. расстановка сил в Европе сложилась так, что в случае войны между Антантой и Тройственным союзом немцы обречены были драться на два фронта: во Франции и в России. Французский реваншизм и людская мощь России, британские флот и колониальная империя не оставляли Германии шанса на победу в затянувшейся войне. Война, если немцы желали в ней победить, должна была быть быстрой, и врагов следовало бить по очереди. Так родился «план Шлиффена», выполнение которого привело бы Германию к мировому господству. Выяснению причин и обстоятельств его крушения в самом начале войны посвящена настоящая книга.

---

Тем не менее, в завязке боя немцы имели успех. Так, русские фланги — 20-й армейский корпус ген. В.В. Смирнова и 4-й армейский корпус ген. хана Э. Султана Гирей Алиева — были потеснены противником, и только своевременный подход резервов сумел удержать общий фронт. Более того — 28-я пехотная дивизия (ген. Н.А. Лашкевич) из состава 20-го корпуса, была вообще разгромлена неприятелем. Дело в том, что правый (северный) фланг 28-й дивизии прикрывала 1-я кавалерийская бригада генерала Орановского силой в двенадцать эскадронов при восьми пулеметах. Утром 7 (20) — го числа эта кавбригада отошла назад, причем командир 28-й дивизии даже не был об этом предупрежден (Орановский вскоре был отстранен ген. П.К. фон Ренненкампфом от командования бригадой). Ясно, что удар германцев с северного направления, оттуда, где должна была стоять русская конница, стал для генерала Лашкевича неожиданным.

Легкое полевое орудие

Наибольшего успеха в Гумбинненском сражении у немцев добился 1-й армейский корпус ген. Г. фон Франсуа, стремившегося реабилитироваться за поражение под Сталлупененом. Германские 1-я пехотная (генерал Конта), 2-я пехотная (генерал Фальк) и 1-я кавалерийская (генерал Брехт) дивизии смяли 109-й пехотный Волжский полк, командир полка выбыл из строя, и русские стали отходить. Лишь стойкость 110-го пехотного Камского полка позволила удержать фронт. Ген. Н.А. Лашкевич растерялся и выпустил из рук управление дивизией в тот момент, когда противник уже старался выйти в тыл всей русской армии. Дело дошло до того, что 112-й пехотный Уральский полк оборонял Сталлупенен (германская 1-я кавалерийская дивизия прорвалась на десять верст в тыл русских), а остатки 109-го и 110-го полков пытались не пропустить врага в тыл всей армии. В этот момент большую роль мог сыграть каждый лишний взвод. Помимо стойкости пехоты, в критический момент боя, когда враг уже мог прорваться в русские тылы, один из офицеров Генерального штаба, прикомандированный к коннице, не участвовавшей в сражении, вывел на оголенный фланг русского оборонительного фронта Павлоградский гусарский полк с двумя батареями. Артиллерийский огонь приостановил германский натиск и позволил пехотным командирам привести свои войска в порядок.

Совершенно иначе дело обстояло в центре. Там 27-я пехотная дивизия 3-го армейского корпуса, которой командовал ген. А.-К.М. Адариди, выждав подхода густых германских цепей, атаковавших в полный рост с развернутыми знаменами, в упор расстреляла корпус ген. А. фон Макензена, поплатившегося за применение отсталых тактических приемов атаки большими потерями в личном составе. Действительно, немцы развернулись для атаки чуть ли не сплошными колоннами, а офицеры находились впереди верхом на лошадях, как будто бы не прошло ста лет, и пруссаки все еще имели перед собой в качестве противника — Наполеона.

Август фон Макензен — командир 17-го германского армейского корпуса

Занявшие место за наспех возведенными искусственными укрытиями русские полки 27-й пехотной дивизии даже не дали германцам возможности довести дело до штыкового боя. Русские солдаты действовали как на учениях, отбив атаки неприятеля еще до «схождения на штык». Пехотные полки — 105-й Оренбургский, 106-й Уфимский, 107-й Троицкий и 108-й Саратовский — действовавшие без поддержки своей артиллерии, не дрогнули перед видом наступавших немецких колонн. По мнению самого командира дивизии, наиболее отличился в этом бою 106-й пехотный Уфимский полк. Впоследствии генерал Адариди вспоминал: «Между 8 и 9 часами было обнаружено наступление густых немецких колонн, по которым артиллерия и сосредоточила свой огонь. Неся большие потери, немцы продолжали продвигаться вперед, пользуясь местными укрытиями, в особенности деревьями и обнесенными низкой каменной оградой кладбищем, находившемся близ дороги из Швигелена. В расчете найти укрытие от огня за этим кладбищем, на нем скопилось большое количество атакующих, которые затем бросились вперед густой массой. Встреченные губительным ружейным и пулеметным огнем, они смогли продвинуться не далее как шагов на сто от ограды… Ближе восьмисот — тысячи шагов немцам нигде не удалось продвинуться».

Но в любом случае, главный удар по наступавшему неприятелю нанес артиллерийский огонь. Именно легкая русская артиллерия отразила все атаки врага на флангах и довершила его разгром по всему фронту, не позволив германским батареям использовать свое преимущество в мощи огня. Командир 3-го корпуса ген. Н.А. Епанчин также считал, что успех боя в центре сражения, решенного действиями его частей, в решительной степени зависел от артиллерии: «Один только дивизион 27-й артиллерийской бригады выпустил перед контратакой десять тысяч снарядов. Теперь из германских источников я знаю, что этот огонь произвел потрясающее впечатление на пруссаков и заставил их начать отступление».

Схема сражения под Гумбинненом 7(20) августа 1914 года

Таким образом, пока пехота отбивала натиск по фронту, артиллеристы расстреляли противника, пытавшегося надвинуться с фланга. Части генерала Адариди имели девять орудий на километр фронта, а потому русские артиллеристы, расположившись на закрытых позициях, постепенно сосредоточивая огонь в глубину по наступавшим германским цепям, практически полностью уничтожили немецкую 85-ю бригаду кенигсбергского ландвера генерала Бродрига. Бой продолжался всего двадцать минут, и русские пехотинцы даже не успели толком увидеть солдат врага, оставившего на поле столкновения до двух тысяч убитых и раненых, а также шесть орудий. Как позднее сказал об этом исследователь, сравнивая встречные бои начала Первой мировой войны в Восточной Пруссии и Галиции, «В ряде случаев наблюдалось неумелое использование великолепно подготовленной в огневом отношении артиллерии — она ставилась на позиции далеко от передовых частей пехоты. При отсутствии налаженной связи артиллерии с пехотой, последняя часто оставалась без огневой поддержки. Корпусная гаубичная артиллерия (10-й армейский корпус 3-й армии Юго-Западного фронта) рассматривалась командирами дивизий как обуза. Там, где артиллерия использовалась правильно (27-я пехотная дивизия 3-го армейского корпуса), она решающим образом влияла на общий успех боя».

Затем, артиллеристы поспешили на помощь своей пехоте. Шесть батарей (сорок четыре орудия) артиллерийских бригад русских 27-й (ген. А.М. Адариди) и 25-й (ген. П.И. Булгаков) пехотных дивизий сосредоточили огонь на германской 35-й пехотной дивизии генерала Хенника, и через три часа с начала боя (с 12.00 до 15.00), расположенные в центре схватки войска противника побежали. Всего же на данном участке общего боя, где, собственно говоря, и решилась судьба Гумбинненского сражения, русская сторона имела двадцать две батареи, в том числе — четыре батареи легких гаубиц, а германская сторона насчитывала для своей поддержки двадцать восемь батарей, в том числе шесть батарей легких гаубиц и четыре батареи тяжелых гаубиц.

Превосходство немцев в артиллерийском огне было огромным, однако более высокое качество стрельбы русских артиллеристов позволило нивелировать германское превосходство в орудийных стволах и, следовательно, массе огня. Свою отсталость в предвоенной тактике стрельбы германские командиры попытались компенсировать отвагой личного состава. Так, две немецкие батареи выехали перед строем своей уже дрогнувшей пехоты и стали бить прямой наводкой по залегшим русским цепям. Но все-таки на дворе были уже не времена франко-прусской войны сорокалетней давности. Скорострельное оружие за это время претерпело радикальные изменения. В течение нескольких минут солдаты 108-го пехотного Саратовского полка полковника Струсевича винтовочным и пулеметным огнем расстреляли германскую артиллерийскую прислугу, выведя неприятельские батареи из боя. Трофеями полка стали двенадцать орудий, двадцать пять зарядных ящиков и тринадцать пулеметов, в том числе три — неповрежденными.

В людском составе немцы на участке 27-й пехотной дивизии потеряли две с половиной тысячи человек убитыми, и свыше тысячи пленными (почти все — ранеными). Потери 27-й русской дивизии: 105-й пехотный Оренбургский полк — 4 офицера и 301 солдат, 106-й пехотный Уфимский полк — 8 офицеров и 208 солдат, 107-й пехотный Троицкий полк — 65 солдат, 108-й пехотный Саратовский полк — 5 офицеров и 263 солдата. Итого — двадцать один офицер и восемьсот девяносто солдат — двенадцать процентов от исходного состава дивизии.

Итак, решающую роль в отражении германского удара сыграла артиллерия. Но все-таки более половины потерь, понесенных корпусом ген. А. фон Макензена, пришлось на ружейный огонь. Это обстоятельство подтвердило высокое качество огневой подготовки русских войск перед мировой войной. С другой стороны, как то отметил впоследствии А.А. Керсновский, в данном случае стрелковое превосходство русской стороны даже в чем-то сыграло дурную роль. Отразив немецкие атаки, русские командиры не осмелились немедленно бросить свою пехоту вперед, для преследования и довершения поражения противника. Керсновский пишет: «Одностороннее «штыкопоклонство», конечно, столь же абсурдно, как и одностороннее «огнепоклонство». В одном случае — Тюренчен (сражение русско-японской войны 1904 года, где японский огонь раздавил русское упование на исключительную силу штыка, — Авт.), в другом — Гумбиннен, где нерешительный командир ІІІ-го корпуса не осмелился поднять из-за закрытий свою пехоту и взять голыми руками Макензена и его корпус, разгромленный нашими 25-й и 27-й артиллерийскими бригадами…».