Томас Майн Рид - Белый вождь

• Название: Белый вождь
• Автор: Томас Майн Рид
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-14-3284-9

Книги Майн Рида привлекали и привлекают своей романтикой. Это – романтика борьбы за правое дело, романтика подвига во имя высокой идеи, романтика мужественного преодоления препятствий, которые воздвигают люди и природа на пути отважного героя. Романтична и манера повествования, богатая красочными описаниями, напряженными диалогами…

---

Мысли охотника сразу же приняли совсем другое направление. Предположение Антонио, очевидно, правомерно. Свист – действительно сигнал, который отличает пане от всех других племен, и хотя они слыли превосходными наездниками, однако рассудили за лучшее не брать с собой лошадей. Индейцы южных племен всегда отправляются верхом, но у пане принято совершать набеги пешими в расчете возвратиться с достаточным количеством лошадей. И их надежды редко не сбываются.

«Во всяком случае, – думал Карлос, – я был не прав, обвиняя вако, наши враги – пане!»

Тут его осенило новое подозрение: разве вако, чтобы убедительнее ввести в заблуждение, не могли усвоить обычного сигнала своих врагов? Что им стоило выйти пешком из лагеря, находившегося на таком близком расстоянии? Да и в этом же направлении они исчезли после того, как мулы в панике сорвались с привязи. Если он и пойдет к ним утром, то они, без сомнения, скажут ему, что это пане бродили по окрестности и похитили его мулов, – и ему ничего не даст это объяснение. Конечно, и мулов он не увидит: их угнали куда-то за холмы, чтобы надежно скрыть.

Рассуждение свое Карлос заключил следующими словами:

– Поверь мне, Антонио, нашими грабителями были вако.

– А я полагаю, что вы ошибаетесь, хозяин.

– Я тоже хотел бы так думать, как ты. Я поверил в нашу дружбу с ними, мои ощущения еще очень свежи, я чувствую к ним симпатию, и мне было бы обидно видеть их врагами. Но боюсь, что я прав.

Но Карлос продолжал рассуждать. Чем более он обдумывал, тем больше слабела его решимость. То обвиняя, то оправдывая вако, он снова припомнил обстоятельства, убеждавшие Антонио в справедливости его предположений. Не подлежало сомнению, что стада бизонов, потревоженных на пастбищах, убегали с севера на юг. Значит, они уходили не от вако, которые охотились в совершенно противоположной стороне. Значит, вероятнее всего присутствие на севере пане?

Карлос во второй раз упрекнул себя за поспешное подозрение своих новых друзей. Страдая от тяжелой неизвестности, он надеялся разрешить ее с первыми лучами солнца. Он тотчас же с зарей отправится в лагерь вако рассеять свои сомнения, или, во всяком случае, откровенно объясниться с ними.

Первые отблески зари стали серебрить степь, когда проницательный взор Антонио остановился на странном предмете, лежавшем у кольев, к которым недавно были привязаны мулы. Возможно, это какой-то кустарник? Нет, это какое-то животное… бизон, мул или большой волк?

Антонио сообщил о своем наблюдении хозяину, и они оба старались разглядеть непонятный предмет. Неверный свет зари не позволял еще как следует рассмотреть, что это, но, опасаясь вторичного нападения индейцев, они не решались пока выйти из укрепленного лагеря.

Наконец любопытство превозмогло. У них уже возникло подозрение, которое им не терпелось проверить.

– Вы заметили, – спросил Антонио, – это почти на том же самом месте, где что-то двигалось в сумерки, когда вы выстрелили?

– Я, возможно, попал в одного из грабителей, – сказал Карлос. – Пойдем, посмотрим.

Перебравшись через повозки, они направились на то место и без особого удивления увидели труп индейца. Мертвец лежал на траве, лицом вниз. В боку у него зияла рана от пули Карлоса, из которой вытекло много крови. Карлос не промахнулся.

Они перевернули тело, чтобы узнать, кто же действительно напал на них. Это был индеец в полном боевом уборе: голый по пояс, с разрисованными лицом и грудью – это для устрашения врагов. Но особенно поражала голова дикаря. За ушами и на висках волосы выбриты, на темени подстрижены, а на макушке оставлен длинный клок, заплетенный в косу, которая, вся утыканная перьями, свисает на спину. Виски выкрашены в ярко-красный цвет, как щеки и грудь. Вид мертвеца производил ужасное впечатление: на зеленовато-бледной коже яркие пятна, белые губы и остекленевшие глаза.

Карлос некоторое время молча разглядывал его, затем, обернувшись к Антонио и показывая на голову индейца и на мокасины, которые были на нем, заявил:

– Пане!

Он теперь был вполне удовлетворен, убедившись, кто же настоящий враг.

Глава XV Битва племен

Без сомнения, это был индеец из племени пане, судя по его прическе, мокасинам и боевой раскраске. Карлос очень обрадовался, что это пане. Приятно было убедиться, что вако не предатели. Доставляло удовлетворение и то, что он убил одного из грабителей. Наконец, у него затеплилась надежда вернуть хоть часть угнанных мулов, обратившись за помощью к вако.

Это представлялось вполне реальным: ведь вако и пане враждовали друг с другом. Если вако узнают, что пане находятся недалеко, они обязательно бросятся за ними – так полагал Карлос и даже был уверен в этом. И их небольшой отряд примет в этом участие. А если пане будут побеждены и разбиты, возможно, удастся вернуть своих мулов.

Он думал тотчас же скакать к вако, чтобы сообщить им о случившемся и предупредить, что пане начали свои военные действия и что их отряд готов вместе с ними отправиться на поиски общего врага.

Вдруг и Карлос, и Антонио вспомнили, что пане умчались в ту сторону, где разбили свой лагерь вако. Их лагерь находился всего в двух милях, и пане не могли, хоть и ночью, не заметить его. А если они налетели на вако внезапно и сейчас сражаются с ними? Это очень даже возможно. И если это так, то они могут успеть, и это окажется как раз вовремя. Ведь мулов угнали до полуночи. Значит, на пути к лагерю вако они были именно в такое время, когда чаще всего совершаются грабежи – между полуночью и рассветом. Теперь Карлос испугался, что опоздал предупредить вако. Те могли уже и погибнуть. В любом случае, он принял решение немедленно отправиться в их лагерь.

Оставив Антонио и слуг защищать их собственный лагерь, Карлос, вооружившись луком и ружьем, поскакал к цели. Утро только начиналось, но охотник хорошо знал тропу, ведущую в лагерь вако, и не сворачивал с нее. Ехал он очень осторожно, издали внимательно всматривался в каждый кустик, каждую рощу, поглядывал на вершины холмов, не оставлял без внимания любой подъем, который встречался по дороге.

Такая осторожность была необходима, ведь пане могли находиться где-то поблизости: может быть, устроили засаду между лагерями Карлоса и вако, а возможно, остановились на привал где-нибудь среди холмов.

На своем коне, в которого он безусловно верил, Карлос не слишком боялся встретить одного-двух врагов – он легко бы справился с двумя-тремя дикарями, но он мог нарваться на засаду, быть окружен большим количеством врагов, прежде нежели ему удалось бы добраться до лагеря вако. Поэтому Карлос и продвигался очень осторожно.

В кустарниках слышались крики серны, степной сурок тоненько лаял в траве, глухарь подавал на песчаных холмах свой голос, подобный барабанному бою, дикая индейка кулдыкала на ветвях дуба. Эти знакомые звуки долетали до Карлоса, слух которого, равно как и взгляд, был настороже; во всяком другом случае он не обратил бы на них внимания, но ведь он знал, что индейцы прекрасно умели им подражать, и старался не попасться в ловушку.

Он видел на траве следы ночного похода пане, их было много, и они доказывали многочисленность отряда. На берегу ручья местами попадались отпечатки мокасин, но большая часть дикарей, теперь, угнав мулов, проехали верхом.

Карлос удвоил осторожность; он находился на половине пути к лагерю вако, а следы пане продолжали встречаться в том же направлении. Невозможно, чтобы такие опытные воины прошли, не заметив неприятеля. Конечно, они увидели тропу, ведущую к лагерю Карлоса от вако. Может быть, они уже начали атаку, может быть…

В это время неожиданный отдаленный шум поразил охотника… Торжественное пение, устрашающие крики ярости, вопли, вой, стенания, свист, гул и гомон, множество голосов – все это сливалось в каком-то нестройном шуме. Из этого шума выделялись то гиканье, то радостные возгласы, то мстительные восклицания.

Это был страшный голос битвы. Он несся из-за того холма, на который поднимался Карлос.

Дав шпоры, охотник выскочил на вершину, с которой устремил взор на долину. Перед ним кипела ужасная сеча. Шесть сот краснокожих всадников сражались на равнине: одни мчались навстречу другим с копьями, иные пускали стрелы, другие бились копьями или схватывались врукопашную с томагавками. Здесь одни группы неслись в атаку, там другие повернули поводья, не выдержав натиска; эти сражались пешими, те искали убежища в кустарниках, откуда выскакивали, чтобы пустить стрелу или ударить сзади неприятеля. Кровавый спор был в разгаре.

Не было ни труб, ни барабанов для воодушевления воинов, не слышалось выстрелов, не гремели орудия, залпы не потрясали воздуха, пули не свистели, прорываясь сквозь клубы сернистого дыма; но никто не принял бы этой битвы за степной турнир или за маневры, не усомнился бы в подлинности серьезного сражения, где бьются не на жизнь, а на смерть. Битва кипела во всем ужасе: топоры, копья были обагрены кровью, там и сям восходившее солнце сверкало на красных, скальпированных черепах дикарей. Приказания вождей, крики торжества и мщения смешивались с ржанием лошадей, большинство которых, уже без седоков, носилось по равнине.