Юлия Лавряшина - Гринвичский меридиан

• Название: Гринвичский меридиан
• Автор: Юлия Лавряшина
• Издательство: «Мангазея»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-8091-0031-7

… — Я люблю тебя, Пол, — жалобно вскрикнула она. — Я так люблю тебя! Мне больше ничего не надо в жизни… Я это поняла, когда ты… когда тебя…

Она подалась к нему, не страстно, как бывало, а точно ища защиты… Пол отшатнулся… Чтобы не видеть ее, он впился в лицо руками.

— Почему я не умер? — пробормотал он…

"Умереть бы… сейчас… глядя в ее глаза…" — мелькнуло у него в мыслях. Она гладила его лицо так робко, что в пору было заплакать от жалости к ней. Оцепенев, он понял, что не знал ничего лучше этих легких прикосновений.

— Пожалуйста, Пол! Пожалуйста…

— Пожалуйста? — выдохнул он и с силой опустил ее руки. — Я тоже говорил: пожалуйста. Ты не услышала. Я не… виню тебя. Я уезжаю…

О ЛЮБВИ… — новый роман Юлии Лавряшиной «Гринвичский меридиан».

---

— Я опоздал, — произнес он вслух по-русски, и тонкий, противный всхлип вырвался у него из горла.

Пол пережал его рукой и, спотыкаясь, побрел в обратную сторону. За эти месяцы он не сошел с ума и не спился потому, что был совершенно уверен: стоит ему разобраться с собой и вернуться, как перед ним распахнется такая бездна радости, какой не познать до конца жизни. Если Пол и предупреждал себя, что его могут и на порог не пустить, то — не всерьез. Так стращал, как беспомощные матери пугают малышей "чужим дядей". Он убедил себя в том, что надо отвязаться от Режиссера, чтобы вернуться к ней цельным и чистым. Но вот Режиссера как будто бы не было, и Пол снова оказался в России, а его звезда за это время удалилась на столько парсеков, что было уже не достать.

Не заметив, как потерял букет, он тер платком окровавленную руку. Потом уронил его, вернулся, поднял и сунул в карман.

— Да наплевать, брось его на землю! Здесь кругом такая помойка…

— Откуда ты взялся? — спросил он Режиссера. — Я думал, ты погиб…

— Разве ты забыл, как я навещал тебя в Лондоне? Великолепно! Значит, ты — жив, а я погиб? Так не пойдет… Мы можем умереть только вместе.

Пол согласился:

— Давай умрем. Словно киты, что вместе выбрасываются на сушу. Ты да я, вот и все мое семейство.

— Умереть из-за женщины?! — презрительно воскликнул Режиссер. — Ничего глупее я от тебя еще не слышал!

— Наплевать, — равнодушно отозвался Пол. — Ты сам сказал: наплевать.

Режиссер ехидно заметил:

— Ты не можешь здесь умереть, а значит и меня не тронешь. Твое гипертрофированное чувство долга велит тебе увезти маленьких английских обывателей подальше от этой дикой страны. Ты и сам становишься тут дикарем, сходишь с ума от невиданной страсти… Разве это к лицу добропорядочному британцу? Хорошая служба, свежее пиво, большой камин в доме с садиком на заднем дворе — что еще нужно для счастья? Все это у тебя уже есть. Осталось обзавестись милой, хозяйственной Мэри. Зачем тебе эти русские страсти? От них сходят с ума или стреляются… А ты ведь хочешь жить, что бы ты там не говорил насчет китов. А вот интересно, будешь ли ты хотеть этого по-прежнему, когда узнаешь, почему она не вернулась той ночью домой?

Стиснув платок так, будто хотел выжать из него впитавшуюся кровь, Пол выдохнул:

— Она была с тобой?

— Ты такой проницательный, Бартон! Ничего от тебя не скроешь! И в то же время, такой глупый… Ты все не так понял. Она была со мной не потому, что хотела меня. Увы! Не могу этим похвастаться.

Облизав пересохшие губы, Пол тихо спросил:

— Тогда — почему?

Режиссер заливисто рассмеялся:

— А, любопытно? Великолепно! Неужели ты не догадался, великий Пол Бартон, что могло погнать бедную девушку прочь от дома? В ночь, в страшный замок, к такому чудовищу, как я? Только открытие, что ты — чудовище куда более страшное… Она посмотрела твой фильм, дорогой мой Бартон. Всего один, но ей и этого хватило.

Разбитый асфальт метнулся, оттеснив приближавшуюся гряду сосен, — это Пола скрючило так, словно Режиссер ударил его по затылку. Он не мог ни распрямиться, ни продохнуть. Боль железным крюком уцепила за сердце, и Бартон покорно пережидал ее, склонившись перед Режиссером.

— Я не виноват, — сказал тот и вдруг ласково погладил его по голове. — Ты хотел, чтобы я погиб? Нет, мой милый, нам с тобой предстоит еще целый век страданий. Выпрямись, ты уже можешь. Иди, Бартон. Иди… Подальше от меня… Но помни, мы с тобой неразлучны.

Открыв глаза, Пол обнаружил, что лежит на траве, невдалеке от того самого места, где когда-то пытался спасти бор. За деревьями уже виднелись разновысотные стены коттеджей, построенных без выдумки, но добротно. Русские строят свои дома попроще, чтобы скорее отвязаться от работы.

Бартон сел и увидел рядом светлоголового мальчика лет десяти. Открытые карие глаза его улыбались, а губы вторили им.

— Это я вас разбудил, — сказал он. — Здесь нельзя спать. Клещей много.

— Кого? — спросил Пол, с трудом приходя в себя.

— Клещей, — повторил мальчик. — От них можно заболеть энцефалитом и умереть. Нам в школе рассказывали. С меня мама уже двух сняла. Они такие малюсенькие, сразу и не заметишь. Давайте я вас осмотрю, вдруг какой-нибудь уже заполз!

Он безбоязненно присел рядом с Полом и запустил пальцы в его короткие, редкие волосы. Сосредоточенно засопев, мальчик внимательно обследовал голову, шею, заглянул за воротник, Потом скомандовал:

— Штаны поднимите… Ну, хоть до колен. Ой, какие у вас ноги волосатые! Тут запросто клещ затеряется.

Закончив осмотр, мальчик с облегчением сказал:

— Ну, вроде нет никого. Пойдемте отсюда скорее, пока не наползли.

"В этой стране даже нельзя полежать на траве, — удрученно думал Пол, следуя за мальчиком. — В городах запрещено, а в лесу опасно. Какая-то противоестественная жизнь…"

Он чувствовал себя так, будто его отвергла не одна женщина, а вся Россия.

— Почему ты здесь живешь? — спросил он у мальчика.

Тот поднял улыбчивое личико и доверительно сообщил:

— Я тут родился.

— Тебе нравится?

Мальчик быстро задергал загорелыми, не закрытыми майкой плечиками:

— Не знаю. Нравится. А вы иностранец, да? Вы откуда?

— Из Лондона. Знаешь такой город?

— Да, — неуверенно протянул он. — Это столица… Чего-то.

— Великобритании.

— Точно! Я и хотел сказать. А моя мама все в Москву хочет. А я нет.

Пол удивился:

— Почему? Там красивее.

Мальчик рассудительно сказал:

— Там я никого не знаю. А тут у меня друзья. Я лучше с ними буду, чем в Москве.

"Да, — подумал Пол, — вот, наверное, в чем дело. В прошлый приезд я не видел ни грязи, ни рытвин, потому что она была со мной. А теперь я один, и все эти тягостные подробности их быта наседают на меня со всех сторон. Автобуса в аэропорту мы ждали почти полчаса, в отеле не оказалось горячей воды… Но разве я счастлив в своем прекрасном Лондоне? Если так, зачем я снова приехал в эту страну, похожую на череду бесконечных трущоб?"

— Как тебя зовут? — спросил он у мальчика, прощаясь с ним за руку.

— Коля, — ответил он. — А зачем вам? Вы ведь уедете.

Пол серьезно сказал:

— Ты спас меня. Я буду говорить в Лондоне о русском мальчике Коле, которому не наплевать.

Заметив, что ребенок ничего не понял, он пояснил:

— Ты мог пройти мимо. А ты сказал об этих клещах. Я не знал. Спасибо тебе.

Оставив Колю дивиться собственному благородству, Пол опять направился к ее дому, желтеющему впереди, как холст, расписанный солнечным светом.

"Все равно я должен с ней объясниться, — убеждал он себя, подозревая, что попросту очень хочет увидеть ее поближе. — Она испугалась меня тогда и правильно сделала. Убежала… Теперь она замужем и ждет ребенка… Тем более ей нельзя хранить страх и обиду в душе. Ей это может быть вредно. Я скажу, что люблю ее до сих пор. Что любил ее задолго до нашей встречи и буду любить до конца своих дней. Может, она и не поверит в это, но такое признание придаст ей веры в свои силы. Они ей сейчас необходимы. Даже ненужная человеку любовь вливается в него живительным потоком. Я поддержу ее и уеду. И может быть, когда-нибудь она расскажет своему малышу сказку о чудаковатом английском учителе, который пытался найти в России то, не знаю что…"

Преодолевая слабость в коленях, Пол поднялся по знакомой лестнице. Его не оставляло ощущение, что все происходит не наяву, ведь в своих снах он уже много-много раз шел этим путем к ее двери и нажимал на звонок. Пол даже тряхнул головой прежде, чем сделать это, потом решительно надавил пальцем.

Чьи-то шаги торопливо приближались к двери с обратной стороны. "Розы!" — опомнился Пол и едва не бросился вниз, ухватившись за неожиданный повод. Последним усилием своей выдохшейся воли он заставил себя остаться, а когда дверь приоткрылась, разочарованно ахнул про себя, увидев ее мать. Она же ахнула вслух и быстро захлопала густыми ресницами.

— Здравствуйте, — неуверенно сказал он. — Вы меня помните? Я — Пол Бартон.

"Я забыл ее имя! — подумал Пол в отчаянии. — Вот неловко!"

Женщина шагнула к нему и схватила за лацканы пиджака, будто собиралась встряхнуть хорошенько. Но вместо этого прижалась лбом к его груди и простонала:

— Господи, Пол… Этого просто не может быть! Я только что звонила вам. Вы даже не представляете, Пол, как вы вовремя…

Глава 31

Я и не знала, что боль бывает многоцветна. Весь мир вокруг расплывался пятнами: красные вползали под веки, я терла щеки, опасаясь, что плачу кровью и акушерки это видят. Однако, они не смеялись и не пугались меня. Их белые халаты сливались в целый айсберг, но даже он не мог остановить кровь, от которой в голове стоял сплошной гул.

Пытаясь уловить звуки улицы, которая (я помнила это!) была за окном, я поворачивала голову и перед глазами возникало зеленое мельтешение. Оно шелестело и хлопало, как белье на ветру, словно маленькие дриады развесили сушиться свои платьица. А когда ветер раздувал их, с неба проглядывало серебро, и я догадывалась, что это седина Пола поблескивает на солнце. Он наблюдал за мной, огромный и всесильный, ведь я рожала его сына.