Дэвид Хоффман - Олигархи. Богатство и власть в новой России

• Название: Олигархи. Богатство и власть в новой России
• Автор: Дэвид Хоффман
• Издательство: КоЛибри
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-98720-034-6

Дэвид Хоффман — один из наиболее авторитетных сегодня в США журналистов, пишущих о мировой политике. Шесть лет — с 1995 по 2001 год — он жил и работал в России на посту главы Московского бюро влиятельнейшей американской газеты “Вашингтон пост”, став свидетелем и хроникером драматических событий, настоящего исторического перелома в российской общественной жизни, политике и экономике. Книга о тех, кого позже назовут “олигархами”, стала итогом этой командировки и получила колоссальный резонанс в США и Европе.

Главные герои книги Хоффмана — люди, чьи имена знакомы в России каждому: Ходорковский, Лужков, Чубайс, Березовский, Гусинский, Смоленский. Эти шестеро были среди тех, кто заставил Россию совершить грандиозный переход от рухнувшего социализма к олигархическому капитализму, неизбежному этапу на пути страны к либеральной рыночной системе. В основе увлекательного повествования лежат многие сотни интервью, взятые Хоффманом на протяжении нескольких лет у российских политиков, бизнесменов, журналистов, социологов, поразительно откровенные свидетельства участников и очевидцев драматических событий, впервые публикуемые архивные документы, исследования российских и американских политологов.

---

Когда я спросил об этом Лужкова, он оспорил его заявление, утверждая, что крупные компании приносят не более 12—15 процентов городского бюджета. Лужков сказал, что московское чудо объясняется не статусом столицы, а тем, как он ею управляет. Он относился к унаследованному богатству как прагматичный хозяин. Вовремя платил врачам и учителям, предоставил бесплатный проезд в городском транспорте пенсионерам. “Мы говорим, что построим три миллиона квадратных метров жилой площади, и мы делаем это, — утверждал Лужков. — Мы говорим, что отремонтируем пять миллионов квадратных метров дорожного покрытия, и мы их ремонтируем”. Лучшим подтверждением, вспоминал Лужков, был приток бизнеса в столицу. Если бы он был плохим хозяином, бизнес сбежал бы оттуда{279}.

По субботам, надев свою известную всей стране любимую кожаную кепку, Лужков в сопровождении журналистов, помощников и просителей объезжал строительные площадки города, требуя объяснений, рассматривая чертежи и отчитывая подчиненных. Посещения Лужкова никогда не перерастали в потоки красноречия. Он говорил короткими, отрывистыми предложениями, простыми, как кирпичная кладка, поднимавшаяся вокруг. Лужков не был королем-философом, он говорил на языке строителей, инженеров, химиков. Он думал о постановке и выполнении задач, а если они не выполнялись, он сердился и требовал объяснений. Он больше всех других российских политиков того времени напоминал Роберта Мозеса, мечтателя, занимавшегося благоустройством огромных парковых комплексов, пляжей, строительством жилых домов, мостов, автомагистралей и дорог современного Нью-Йорка. Как Мозес, прогуливавшийся по Центральному парку или Кони-Айленду, Лужков обходил свои владения, думая о выполнении больших и малых общественных работ. Его интересовало всё — от строительства самого большого в Европе крытого стадиона до мельчайших подробностей меню московского фастфуда.

В те годы население Москвы составляло 8,6 миллиона человек, хотя, по некоторым подсчетам, в Москве постоянно находилось еще более миллиона приезжих и людей, проживавших в ней неофициально. Городу, занимавшему территорию более 1091 квадратного километра, старая и изношенная инфраструктура доставляла бесконечные проблемы. Самые драматические ситуации возникали холодной зимой, когда прорывались проложенные под землей трубы, по которым горячая вода подавалась для обогрева жилых домов. Вода вымывала огромные пустоты, в которые проваливались машины и люди. Город страдал от многолетней запущенности: дороги с огромными выбоинами, выщербленные и скользкие лестницы, светофоры, сигналы которых невозможно разглядеть, деревья, гибнущие от загрязнения воздуха, улицы, задыхающиеся от пробок, вечно темные и вонючие подъезды жилых домов.

Но при Лужкове город стал более чистым и пригодным для жизни, чем когда-либо раньше. Лужков вводил в строй новые станции метро, асфальтировал изрытые дороги, открывал рынки, устраивал детские площадки, строил фонтаны и, самое главное, сделал менее острой проблему жилья. Ежегодно он строил новые квартиры общей площадью от 3 до 3,4 миллиона квадратных метров. Он продавал квартиры богатым, а на доходы строил новое жилье для десятков тысяч семей, годами стоящих в очереди на получение муниципальной квартиры. Нужно отдать ему должное — когда в городе происходило что-то чрезвычайное, рушился мост или случалось другое бедствие, появлялся Лужков и брал руководство на себя.

Но наступил момент, когда Лужкову этого оказалось мало. Владимир Евтушенков, в прошлом специалист по пластмассам, близкий друг Лужкова, ставший одним из самых богатых людей в России, сказал мне, что Лужков мечтал заняться чем-то более творческим, чем строительство жилья и мощение дорог. “Он хотел заняться чем-то более масштабным”, — рассказывал Евтушенков{280}. Жена Лужкова, Елена Батурина, вспоминала, что он считал строительство идеологией, маяком, способным вдохновить людей, не дать им утратить веру. Лужков “понимал самое важное, — рассказывала она. — Что в такое трудное время было важно найти идею, способную объединить людей. В Москве строительство стало идеей, объединявшей москвичей”{281}. Однажды, в день рождения Лужкова, его жена, думая о том, что ему подарить, заметила экскаватор, стоявший на обочине дороги. Наполнив ковш экскаватора розами, она доставила их Лужкову. Идеальный подарок для Строителя{282}.

Когда после долгого ожидания я брал интервью у Лужкова, я захотел узнать, о чем он мечтает, что вдохновляет его как строителя. Я давно решил для себя, что честолюбивые замыслы Лужкова связаны со строительством: новые городские площади, парки и шоссе, новые высотные жилые дома, ставшие его фирменным знаком. Но ответ оказался более реалистичным, чем я предполагал. Лужков сказал мне, что его истинная “идеология” заключается не столько в строительстве ради строительства, сколько в том, чтобы сделать город более пригодным для жизни. Это была более приземленная, популистская позиция, не такая возвышенная, какой она представлялась мне. “В 1995 году я не мог говорить об этом, потому что жизнь в Москве была отвратительной, — сказал он. — Москва была такой грязной, что если бы я заговорил о комфортной жизни, мне бы сказали, что я ненормальный, что я сошел с ума. Теперь я говорю об этом безбоязненно, открыто и часто; мы сделали свой город более комфортным”. Лужков вкладывал в слово “комфорт” широкий смысл, подразумевая и такое “духовное” сооружение, как храм, и более практичные вещи, например МКАД{283}.

Реконструкция МКАД стала тем проектом Лужкова, который изменил облик города. Кольцевая автомобильная дорога вокруг Москвы протяженностью 109 километров, покрытая в советские времена камнями и выбоинами, считалась опасной. За пять лет, израсходовав 18 миллиардов рублей, Лужков превратил ее в автомагистраль с восьмиполосным движением, наклонными въездами, стоянками для отдыха, пешеходными эстакадами, автозаправочными станциями и радарами для контроля скорости дорожного движения. Кроме того, Лужков мечтал превратить Москву в столицу спорта. Раз в неделю он играл в футбол со своими сотрудниками на стадионе в Лужниках, расположенном на берегу Москвы-реки. Там же он играл с женой в теннис. Вскоре высокие строительные краны установили над стадионом стальное кольцо весом ю тысяч тонн, поддерживающее раздвигающуюся крышу из стеклопластика, высота которой 42,5 метра, а площадь — 4,9 гектара, превратив его в крупнейший крытый стадион Европы. Реконструкция, стоимость которой составила 230 миллионов долларов, включала в себя и замену сидений на трибунах. Жена Лужкова, Елена Батурина, заключила контракт на замену старых деревянных скамеек стадиона, вмещавшего 85 тысяч болельщиков, новыми пластиковыми сиденьями, отвечавшими европейским требованиям. Батурина сказала мне, что контракт в Лужниках был для нее “большой удачей и успехом”. Затем ее фирма выиграла десятки других контрактов в Москве и других городах России, а также за границей. На 49 процентов стадион принадлежал городу. Батурина сказала, что выиграла тендер на изготовление сидений, предложив низкую цену, но не менее важным, по ее словам, было то, что она оказалась единственным претендентом, чья продукция соответствовала европейским стандартам[27].

Одним из важных незавершенных начинаний советской эпохи было строительство мемориала на Поклонной горе, в историческом месте, получившем свое название от старой традиции, в соответствии с которой путешественники, приближавшиеся к Москве, кланялись столице. Говорят также, что отсюда солдаты уходили на войну и сюда же возвращались с победой. Здесь фельдмаршал Михаил Кутузов, оставлявший Москву Наполеону в 1812 году, поклялся не потерять Россию. После Второй мировой войны периодически предпринимались попытки построить на горе военный мемориал, и в 1980-е годы был выбран проект, в соответствии с которым центральная часть мемориала представляла собой огромное развевающееся знамя, высеченное из красного гранита, со звездой наверху. Во время перестройки проект утонул в море споров и протестов, и когда мэром стал Лужков, мемориал оставался незаконченным, хотя просторное здание музея, посвященного войне, было частично построено. Лужков пересмотрел проект и ударными темпами завершил его реализацию в 1995 году, к празднованию пятидесятой годовщины победы над Германией. Лужков построил на территории парка русскую православную часовню, синагогу и мечеть. Он был широко известен своими призывами к религиозной терпимости и возрождению, делая исключение лишь для чеченцев, к которым на улицах его города относились враждебно. Недалеко от парка Лужков начал строительство гигантского международного делового и торгового центра с пешеходным мостом через Москву-реку.

Когда в 1993 году Ельцин выразил беспокойство в связи с демонстрациями, проводившимися у стен Кремля на Манежной площади, Лужков огородил это место заборами, чтобы там не могли собираться демонстранты. Заборы были установлены якобы для осуществления строительного проекта, но в действительности проект строительства подземного торгового центра был предложен Лужковым позже. Торговый центр должен был иметь три подземных этажа и площадь торговых помещений, равную 23 408 квадратным метрам. Как всегда, Лужков установил жесткие сроки завершения работы и потребовал, чтобы строительство велось круглые сутки, но затем нарушал планы по собственной прихоти. По словам одного из инженеров, за три месяца до открытия Лужков распорядился покрыть потолки медными панелями. Ошибки архитектора привели к тому, что часть помещений торгового центра невозможно было сдать в аренду. В первые годы ситуация с торговым центром оказалась просто катастрофической: арендная плата была настолько высока, что он в основном пустовал. Манеж превратился в “белого слона”, стоившего по миллионов долларов{284}.