Эрих Фромм - Теория Фрейда (сборник)

• Название: Теория Фрейда (сборник)
• Автор: Эрих Фромм
• Жанр: Философия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40505-1

Эрих Фромм – крупнейший мыслитель XX века, один из великой когорты «философов от психологии» и духовный лидер Франкфуртской социологической школы.

Труды Эриха Фромма актуальны всегда, ибо основной темой его исследований было раскрытие человеческой сущности как реализации продуктивного, жизнетворческого начала.

---

Фрейд стремился полностью привлечь Юнга на свою сторону, сделать из него своего наследника и лидера движения. Очень типичным проявлением этого желания стал эпизод во время отбытия Фрейда в Соединенные Штаты вместе с Юнгом и Ференци. Они вместе обедали, и Ференци при поддержке Фрейда убедил Юнга отказаться от принципа абстиненции и выпить с ними бокал вина. Принцип абстиненции связывал Юнга с его учителем Блейлером и многими другими швейцарскими коллегами. Бокал вина стал символом того, что Юнг отказывает в преданности Блейлеру и делается последователем Фрейда. Эта перемена установки привела к серьезным последствиям в отношениях Юнга и Блейлера. Насколько глубоко сам Фрейд прочувствовал символическое значение питейного ритуала, свидетельствует то, что немедленно после него Фрейд упал в обморок [7; Vol. 2; 55]. Если бы и были сомнения в психической причине обморока, они рассеялись бы тем фактом, что Фрейд и в другой раз упал в обморок при очень сходных обстоятельствах[6]. На протяжении 1912 года отношения между Фрейдом и Юнгом стали ухудшаться. Фрейд узнал о лекциях Юнга в Нью-Йорке, на которых проявился антагонизм Юнга к теориям Фрейда и самому Фрейду. Более того, Юнг сообщил Фрейду, что кровосмесительные желания следует понимать не буквально, а как символ других устремлений. В ноябре 1912 года они встретились в Мюнхене. Фрейд упрекал Юнга в нелояльности, Юнг «чрезвычайно раскаивался», признал все ошибки и обещал исправиться. На следующий день за обедом Фрейд «начал упрекать двоих швейцарцев, Юнга и Риклина, в том, что они опубликовали в швейцарской печати статьи, проповедующие психоанализ, не упомянув его имени. Юнг ответил, что они сочли это излишним, поскольку имя Фрейда хорошо известно». Фрейд настаивал, и «я помню, – пишет Джонс, – что подумал: он принимает происшествие слишком близко к сердцу. Неожиданно, к нашему ужасу, он упал на пол, потеряв сознание. Физически крепкий Юнг быстро перенес его на кушетку в холле, где он скоро пришел в себя» [7; Vol. 1; 317]. Фрейд сам проанализировал случаи своих обмороков и выразил мнение, что они прослеживаются к воздействию, которое оказала на него смерть его маленького брата, когда ему было год и семь месяцев. Джонс добавляет: «Представляется, что Фрейд сам принадлежал к типу, представителей которого он описывал как «пострадавших от собственного успеха», в данном случае успеха в поражении соперника, самым ранним примером которого было осуществившееся желание смерти маленькому Джулиусу» [7; Vol. 2; 146]. Возможно, такая интерпретация и правильна, но нужно также учесть возможность того, что обморок стал символом беспомощности ребенка и его зависимости от матери. Такую возможность подтверждает тот факт, что несколькими годами ранее, когда Фрейд находился в том же городе и в том же отеле со своим другом Флиссом, он уже падал в обморок. Фрейд описывает этот инцидент в письме Джонсу и говорит: «В корне этого кроется что-то от неуправляемого гомосексуального чувства» [7; Vol. 1; 317]. Представляется гораздо более вероятным, что обмороки в присутствии Юнга и Флисса имеют одну и ту же причину: глубокую, хотя и неосознанную зависимость, находящую драматическое выражение в психосоматических симптомах.

Следует добавить, что Фрейд сам осознавал подобную склонность к зависимости, которую называл Schnorrer (нищенскими) фантазиями. В качестве одного примера он упоминает, что Рикетти в Париже, не имевшие детей и симпатизировавшие ему, вызвали у него мечту о наследовании части их богатства. Другая подобная фантазия была описана Фрейдом многими годами позднее. Он представил себе, что останавливает взбесившуюся лошадь, из экипажа выходит очень важная персона и говорит: «Вы мой спаситель, я обязан вам жизнью! Что я могу для вас сделать?» Собственная реакция Фрейда на эту фантазию весьма показательна: тогда он быстро подавил подобные мысли, но через несколько лет они вернулись к нему довольно забавным путем – оказалось, что он по ошибке приписал ситуацию рассказу Альфонса Доде. Это было неприятное воспоминание, поскольку к тому времени он преодолел свою раннюю нужду в покровительстве и яростно отвергал его. «Однако самая досадная часть этого всего – писал Фрейд – заключается в том факте, что мало есть такого, что я ненавидел бы сильнее, чем мысль о том, чтобы быть чьим-то протеже. Те примеры подобных явлений, которые мы видим в своей стране, отвращают от любого желания чего-то такого, а мой характер мало располагает к роли опекаемого ребенка. Я всегда испытывал сильное желание самому быть сильным» [7; Vol. 1; 188–189. – Курсив мой. – Э.Ф.].

Это одно из странно наивных высказываний Фрейда, совершенно явный знак сопротивления, тем не менее принимаемое им вполне серьезно. Именно в этом и заключался его конфликт: он хотел быть независимым, он ненавидел положение протеже – и одновременно желал защиты, восхищения, заботы; разрешить этот конфликт Фрейду так никогда и не удалось.

Если вернуться к дружбе Фрейда с Юнгом, то мы увидим, что она развивалась тем же путем, что и дружба с Брейером и Флиссом. Несмотря на непрестанные заверения Юнга в лояльности, их личные отношения и научные взгляды расходились все дальше, пока дело не дошло до окончательного и необратимого разрыва в 1914 году. Несомненно, это был тяжелый удар для Фрейда; он снова открыл свое сердце человеку, в котором видел того, кто обеспечит будущее психоаналитическому движению, поведал о своих тревогах и надеждах, – и снова оказался вынужден порвать отношения с ним. Впрочем, существовало одно отличие разрыва с Юнгом от прекращения отношений с Брейером, Флиссом, Адлером, Ранком, Штекелем и Ференци: научные расхождения с Юнгом были более фундаментальными. Фрейд был рационалистом, и его интерес к пониманию бессознательного основывался на желании контролировать и подчинять. Юнг, с другой стороны, принадлежал к сторонникам романтической, антирационалистической традиции. Он с подозрением относился к разуму и интеллекту, и бессознательное, представляющее нерациональную часть психики, для него было источником глубочайшей мудрости; для Юнга аналитическая терапия выполняла функцию помощи пациенту в установлении контакта с этим источником нерациональной мудрости и извлечении из него пользы. Интерес Юнга к бессознательному был восхищением романтика; отношение Фрейда было критическим отношением рационалиста. Они могли ненадолго встретиться на ходу, но шли в разных направлениях; разрыв был неизбежен.

Отношения Фрейда с некоторыми из тех его последователей, на которых он больше всего полагался, особенно с Адлером, Ранком и Ференци, развивались по тому же пути, что и отношения с Брейером, Флиссом и Юнгом: пылкая дружба, доверие, зависимость, которые рано или поздно сменялись подозрительностью и ненавистью. Некоторые из этих взаимоотношений будут обсуждаться ниже.

V Отношения с отцом

Отношения Фрейда с отцом были прямой противоположностью его отношениям с матерью. Мать его обожала и баловала, позволяя царить среди братьев и сестер, отец же был более беспристрастным, хотя и неагрессивным человеком. Характерным является такой факт: когда Фрейд в двухлетнем возрасте все еще мочился в постель, именно отец, а не мать, делал ему замечания. И что же ответил маленький мальчик? «Не тревожься, папа, я куплю тебе прекрасную новую красную кровать в Нойтитшайне» (цит. по [7; Vol. 1; 7]). Здесь уже заметна черта, которая будет характеризовать Фрейда в позднейшей жизни: неприятие критики, совершенная уверенность в себе, бунт против отца, а также, можно утверждать, против отцовского авторитета. В возрасте двух лет Фрейд не обращает внимания на упреки отца и принимает на себя отцовскую роль – роль того, кто может позднее сделать подарок в виде кровати (для сравнения: см. сновидение о пальто с турецкой вышивкой [7; Vol. 1; 10–11]).

Более резкое выражение бунтарства Фрейда против отца можно увидеть в том факте, что в возрасте семи или восьми лет Фрейд намеренно помочился в спальне родителей. Это был символический акт захвата, проявление агрессии, явно направленной против отца. Отец рассердился, что совершенно понятно, и воскликнул: «Из этого мальчишки никогда ничего не получится!» Фрейд, комментируя то событие, писал: «Это, должно быть, оказался ужасный удар по моим амбициям, потому что намеки на ту сцену снова и снова появляются в моих снах, постоянно сопровождаясь перечислением моих заслуг и успехов, как если бы я хотел сказать: «Видишь, что-то из меня все-таки получилось!» [4; 216].

Данное Фрейдом объяснение сводилось к тому, что замечание его отца было причиной его амбиций; таково часто встречающееся ошибочное ортодоксальное аналитическое толкование. Хотя, несомненно, верно, что ранний опыт – одна из самых важных причин последующего развития, не так уж редко случается, что приобретенная или унаследованная ребенком манера поведения может спровоцировать реакцию родителя, которая впоследствии часто ошибочно принимается за причину проявления той самой предрасположенности в последующей жизни ребенка.