Алексей Леснянский - Ломка

• Название: Ломка
• Автор: Алексей Леснянский
• Жанр: Современная проза

---

— На чужом горе своего счастья не построишь, — сказал Спасский, развернулся и направился в комнату.

Спирт к этому времени уже нашли, вылили его в туалет, а теперь разбрасывали вещи, ломали стулья, матерясь и дико хохоча. Андрей не решался остановить подростков, сейчас это было уже бесполезно. И вдруг в дальнем углу комнаты что-то закопошилось. Спасский увидел маленького мальчика приблизительно четырех лет. Тот не плакал, не кричал, даже не закрывал лицо руками. Он молча наблюдал за погромом, сжавшись в комок, и что-то лепетал крохотными губками. У Андрея закололо сердце; он не различал полуголого тельца, видел только огромные испуганно-наивные детские глаза, в которых мелькали страх и непонимание.

— "Боже, что я натворил", — пробуравила мозг мысль.

Андрей подскочил к ребенку, опустился перед ним на колени, обнял и прикрыл его.

— Не смотри, мальчик, — шептал он в крохотное ушко, — ради всего святого не смотри. И прости меня, но так надо для всех. Да, чтобы ты и твои дети жили лучше… Я молю тебя об одном: все, что увидел сегодня — забудь, сотри из памяти.

Слезы самопроизвольно потекли по лицу Андрея и стали бусинками падать на спинку Кирюшки.

***

Митька Белов со своими парнями уже обошел три точки. Бакулиха, тетка Маша, семья Ерохиных после непродолжительной борьбы расстались с основным источником своего дохода. Всякое сопротивление только раззадоривало парней. Их было много, они были силой, праведной мощью, карающим мечом. Сегодня им было дозволено все.

Белов чувствовал себя на подъеме. Он вел за собой людей, защищал справедливость и мстил за Ваньку. Семена ответственности впервые были заронены в нем, поэтому благодаря его чуткому руководству погромы на сей раз не приобрели вселенского размаха, по мере возможности он пытался сдерживать парней. Но что-то не складывалось. По его мнению, сегодня он был слишком хорош. Убедив себя в этом, Митька решил, что незаметная конфискация ерохинских командирских часов создаст баланс между "слишком хорошо" и "слишком плохо". Украв, душа успокоилась, получив сигнал от блудливых рук; а ноги зашагали быстрее. Потом опять не заладилось. На этот раз, на его взгляд, не доставало какого-то эффекта в их выступлении, своеобразной изюминки, конечного завершения. Суетливый мозг сразу же нашел выход.

— "Борьба со спиртовиками — это борьба с зеленым змием, а змий должен быть наглядным, — не успел подумать Митька, как уже отдал приказ ребятам, тащившим спирт, разлить содержимое алюминиевых фляг по самой большой улице — улице Ленинского Комсомола. В воздухе засверкали огоньки подожженных ребятами спичек.

— Are you ready for a good time? — пропел Митька на ломаном английском.

— Ес, ыт ыз, — откликнулся Сага, коверкая единственную знакомую ему фразу, но она прозвучала в тему, так как Белов позаботился о том, чтобы вопрос неизбежно совпал с ответом.

Голубое с зелена пламя, раскачиваясь на линии огня в разные стороны, с бешеной скоростью понеслось на другой конец улицы.

***

Андрей немного поотстал от остальных. Его отряд шел на соединение с ребятами Белова. Когда Спасский вырулил с Качинского переулка на Ленком, "змий" как раз набрал скорость и бросился парню в глаза. Спасским овладел панический страх. Привыкнув аналитическим умом своим видеть во всех явлениях взаимосвязь, он решил, что в эту ночь сделал что-то не так и сломя голову помчался прочь. Очнулся за известным нам Малым мостом.

Сел на бережку, разулся, закатал брюки и, свесив ноги в воду, задумался:

— "Как последний трус бежал. Этот ребенок, он не выходит у меня из головы. Разве он в ответе за проступки других? Теперь, благодаря мне, из него запросто может вырасти сорняк. А с этими своими мыслями я глупец. Нет, я смешон. Глупый шут, в общем. Расскажи сейчас, что меня мучит, и все зайдутся от смеха и правильно сделают. Кто я такой? Богатенький сынок — вот кто! Что я знаю о них? Что я, в конце концов, знаю о себе? Чтобы привить им свои идеалы, надо жизнь прожить с ними, к каждому найти ключик, подыскать слова. А я — я заурядный человек. Не Наполеон и не Мессия. В честь чего я вдруг решил, что то, на что не способно даже государство, будет дано мне. Дурак! Трижды, причем.

***

— Санька!.. Вернулся! — кинулась на шею сыну Анна Андреевна.

— Привет, мама, — сухо ответил Саня, стесняясь нахлынувших на него чувств.

Александр Мирошниченко вернулся с армии. Он приходился Андрею сродным братом. Дружба завязалась у них давно, еще с детских лет. Они делились друг с другом своими проблемами, вместе мечтали о будущем. Если случалось напакостить, каждый стремился взять вину на себя и выгородить другого. Дрались тоже всегда плечом к плечу. Потом дороги разошлись на время: Андрей — в институт, Санька — в армию.

— А где батя? — спросил Санька.

— В рейс ушел, но сегодня должен вернуться. Совсем отца дорога изматывать стала. Годы уже не те. Здоровье не шатко, не валко.

— А Андрейка где? — тут же задал вопрос Санька.

— Андрейка то? У бабы в деревне твой Андрейка. Зачастил он к ней последнее время. То пушкой нельзя загнать было, теперь не выгонишь, — ответила Анна Андреевна, любуясь сыном.

— Братец в своем репертуаре, но что-то здесь не то. Деревня — не его стихия. Я его натуру знаю.

Поговорив немного с матерью, Санька поехал в Кайбалы. От города они не далеко — всего 12 верст. Он вылез из автобуса и медленно побрел в деревню. Любимые с детства запахи набивались в нос, радостно шныряли по сторонам глаза, радуясь до боли знакомым местам. Два года минуло с тех пор, как всей деревней гуляли на его проводинах. Несмотря на то, что жил в городе, учась сначала в школе, а потом в институте, Санька с пятницы до понедельника неизменно околачивался в Кайбалах. Здесь его знали все, да и он всех знал. Натура у парня была упертая, своевольная, но бесхитростная. С деревенскими парнями и девчонками он сошелся быстро и стал своим в доску. Санька всегда знал, где какие слова с губ скинуть, чтобы никого не обидеть и не унизиться самому. Чтобы жить спокойно, без насмешек и наездов в свой адрес, он несколько раз получал хорошую трепку от самых ярых деревенских забияк, зато те, кто послабже, потом задирать его опасались, да и забияки вскоре отстали. Но на этом Санька не остановился. Чтобы окончательно и бесповоротно вырасти в глазах деревенских, он с некоторыми неблагонадежными кайбальцами пару-тройку раз сходил на гиблые дела и приобрел (на всякий пожарный случай) еще и репутацию отмороженного.

— "Два года пролетело, а здесь все по-прежнему. Вон и ребята возле клуба тусуются, будто и впрямь не уезжал", — подумал Санька, увидев впереди фигуры людей.

— Санчо, ты что ль? — первым увидел вынырнувшего из темноты Митька.

— Я! Кому ж еще быть? — откликнулся Санька и крепко пожал приятелю руку.

— Мы тут такие дела вытворяем — вся округа ходуном ходит! — хвастливо заметил Митька. — Популярные мы стали — страсть. А, кстати, брательник твой тут. По мелкой нужде отошел.

Андрей вышел из-за клуба, а Санька тем временем спрятался за спины девушек, которые сидели на бетонном крыльце клуба и ждали продолжения истории, которую рассказывал городской.

— Итак, на чем я закончил?

— На Сергии каком-то, — сказала Левченко Лера, полненькая девушка с заправленными за уши русыми волосами.

— Ага, на Сергии, значит. Жил во времена Дмитрия Донского такой старец — Преподобный Сергий Радонежский. Когда этот самый Дмитрий Донской пришел к нему за благословением на битву, Сергий сказал напутственное слово, перекрестил заочно все русское воинство и отправил с московским князем двух монахов: Пересвета и Ослябю. На Куликовском поле русская рать одержала победу. — Спасский задумался, надо было украсить историю. — А еще в стародавние времена была такая традиция. Два самых сильных война перед боем выезжали вперед войска и мерились силами. Сошлись, значит, инок наш Пересвет и монгольский богатырь Челубей в смертельной схватке. Они на конях были, забыл сказать. Удар при столкновении войнов сильный был, и оба они на землю замертво упали. А татаро-монгольское иго над Русью сто лет после этой битвы еще тяготело, но первая победа стала толчком для дальнейшей борьбы с захватчиками. Вот такая вот история. Завтра я расскажу о правлении Ивана Грозного.

— Я че-то не поняла. Победили, а сто лет еще страдали, — сказала Алена Устюжкина.

— Это как с немцами. Мы же их победили, а живем хуже, — хитро высунулся из-за спин Санька и от души рассмеялся.

— Санька! Братишка!.. Приехал! — опешив от радости, закричал Андрей и через мгновение сграбастал брата в охапку. — Какими судьбами?.. Тьфу ты. Что говорю, сам не знаю! Прие-е-ехал!

Деревенские заулыбались. Братья так сильно отличались друг от друга, что это было видно даже невооруженным глазом. Казалось, что в объятьях оказались свет со тьмой. Смуглый Санька с большими восточными глазами, тесаными выдающимися скулами и черными, как смоль, вьющимися волосами; яркий бесовский взгляд хулигана, порывистые движения, не сходящая с лица то ли улыбка, то ли ухмылка. И бледное, с покушением на мел, строгое лицо Андрея. Светло-русые коротко постриженные волосы, спокойный апатичный взгляд.