Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

• Название: Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа
• Автор: Роберт Сильверберг
• Издательство: Фантастика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91878-098-7

Более полувека назад Джек Вэнс создал удивительный, таинственный мир Умирающей Земли, покоривший читателей и оказавший огромное влияние на творчество самых ярких современных писателей-фантастов. И теперь, спустя годы, мэтр предоставляет нам уникальную возможность вернуться в знакомые декорации к полюбившимся героям. Джек Вэнс распахнул двери придуманного им мира перед другими авторами, позволив написать собственные оригинальные произведения. Черпая вдохновение в его работах, двадцать два именитых писателя дали волю своей фантазии и подарили персонажам Вэнса новую жизнь, по-прежнему полную захватывающих приключений.

Лауреаты многочисленных премий Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа собрали под одной обложкой произведения Нила Геймана, Дэна Симмонса, Элизабет Мун, Танит Ли, Тэда Уильямса, Кейдж Бейкер, Роберта Сильверберга, Глена Кука, Уолтера Йона Уильямса, Люциуса Шепарда и многих других прославленных авторов, сделав потрясающий подарок всем поклонникам фантастики.

---

Описываемые события разворачиваются в Двадцать первой эре, в остальном же — в довольно унылой эпохе через несколько веков после истории, показанной в романе «Риальто Великолепный».

Глен Кук

Элизабет Хэнд ВОЗВРАЩЕНИЕ ОГНЕННОЙ ВЕДЬМЫ{16} (перевод Ю. Никифоровой)

Грибы, вызывавшие безразличие, меланхолию, умственное и эмоциональное оскудение, обычное душевное смятение и более изощренные физические муки (в частности, бойлс, разновидность трипсов, которая оставляла на коже неверного возлюбленного сильную сыпь цвета лиловой мальвы), — Салуна Морн взращивала их все в своем садике в тени Кобальтовых гор. Жизнь в наполненном спорами воздухе лишила ее и обычной человеческой хрупкости, и тысячи других недостатков. Вот уже двенадцать лет как чародейка не чувствовала ни малейшего признака тоски или сожаления, и минуло двадцать зим с той поры, как она в последний раз страдала от отчаяния или тревоги. Салуна никогда не знала робости и детской беззаботности. Некоторые, например ее ближайшая соседка, огненная ведьма Пайтим Норингал, утверждали, что она никогда и не была ребенком, — но Пайтим ошибалась.

Точно так же в характере Салуны отсутствовали безрассудство, оптимизм и меньшие, но в равной степени досаждающие качества, способные нарушить сон: страх путешествовать в чужом климате, а также стеснение, что сопровождает долгие сумерки, наступающие вместе с осенью. Отчаяние и его кузина страсть не знали тропинки к сердцу Салуны. Заглянув в ее спокойные, похожие на льдинки глаза, можно было подумать, что ведьма счастлива. Но счастье не оставило ни единого следа на ее гладкой коже.

Создать и взрастить невозмутимость оказалось просто. Удивительно, но клиентам нравилось. Вот, наверное, почему Салуна вдохнула изрядное количество спор спокойствия: потому что это было единственное качество, которым она могла бы обладать. Не считая, разумеется, красоты — если и не совершенной, то по крайней мере вполне заметной.

Этим утром Салуна пыталась унюхать отличия в шеренге великолепных фиолетовых рядовок, грибов, похожих на выпачканные в чернилах пальцы. Рядовки были сапрофитами, а их любимыми хозяевами — плотоядные деоданы, которых Салуна наловила, купаясь в ближайшей речке. Она обезоружила хищников пригоршней спор аметистового плута, а затем подтащила их по склону к своему домику. Там она топором раскрыла блестящие, черные как угорь грудины и сыпала споры до тех пор, пока сердца вновь не забились. Пройдет семь или восемь дней, пока небесно-голубые мешочки не лопнут, явив великолепные боевитцы и высвободив их затхлый запах сырости и куркумы.

Через неделю Салуна уже сможет собрать споры. Они были частью сложной, но постоянно применяемой формулы, которую любили люди с устремлениями, свойственными для голубых кровей, — в данном случае тупой аристократ средних лет, жаждущий впечатлить своего гораздо более молодого любовника, мелкого землевладельца, предпочитавшего оселекс пантолон, которые ему не льстили.

Салуну не заботило, что ее клиенты были тщеславны, глупы или просто измучены постоянной тоской, окрашивавшей их суждения, подобно лучам солнца, розовящим небо. Ей просто нужно было есть. И аристократы хорошо платили за фальшивое великолепие. Так что высокомерие и поддельная скромность, приступ раболепия в попытке забить вонь самолюбия… всего несколько семян великолепных боевитцев — и дело будет сделано.

Однако что-то пошло не так.

Вчера вечером ведьма развернула сети из сырого льна, похожие на водоросли, разложив ткань под пальцами цвета индиго, чтобы поймать споры, которые они выбрасывали ночью. Утром споры должны были уже появиться, их похожий на порох поток окрасил бы сети, словно пыльца.

Но вместо этого в сетях витал лишь запах фиалок и цитрусовых. Салуна наклонилась, осматривая ткань и придерживая длинные волосы цвета календулы так, чтобы они не касались сетки.

— Не трудись.

Она посмотрела в сторону, на зависшую рядом с ее головой миниатюрную женщину-твк верхом на бабочке-сатурнии.

— Отчего же? — спросила Салуна.

Магическое создание дернуло за усик бабочки. Та порхнула вниз и приземлилась на одно из карликовых хвойных деревьев, дававшее тень грибному саду.

— Дай мне соли, — попросила твк.

Салуна дотянулась до сумки с травами и вручила женщине мешочек, дожидаясь, пока та пристроит его к груди бабочки. Собеседница выпрямилась, поправила шляпку, а затем приняла горделивую позу, словно какой-нибудь Паолина Второй на своем самом знаменитом изображении казни.

— Пайтим Норингал приходила сюда при луне и собрала твои споры, не заметив меня. Я все видела. Поднявшееся облако заставило меня закашляться, но я клянусь, что даже утром я была более заметной.

Салуна склонила голову.

— И зачем Пайтим сделала это?

— Я больше ничего не могу сказать.

Сатурния поднялась в воздух и упорхнула, ее яркие крылышки затерялись среди ряби изумрудных и яшмовых деревьев, заполонивших склон горы. Салуна скатала сеть и положила к тем, что нужно было постирать. Она не чувствовала ни беспокойства, ни гнева относительно поступка Пайтим, ни даже любопытства.

Но ей все же нужно было есть.

Она пообещала аристократу приготовить зелье через два дня. Если она поймает еще одного деодана этим вечером, придется ждать неделю, прежде чем споры созреют. Она спрятала сети от дождя или воров и зашагала к загону рядом с домиком, где подозвала призматическую лодку.

— Я навещу Пайтим Норингал, — сказала она.

Какое-то мгновение лишь солнечный свет играл на мягких волнах ковра из пихт и елей — затем осенний воздух задрожал от жара. Появился резкий запах озона и опаленного метала, и перед ведьмой зависла призматическая лодка. Прозрачные лепестки были раскрыты так, чтобы женщина могла запрыгнуть внутрь.

— Пайтим Норингал — шлюха и воровка, — промолвила призматическая лодка капризным тоном.

— Теперь она, похоже, стала еще и вандалом, — ответила Салуна, опускаясь на подушку так, чтобы не помять свою сумку с травами. — Возможно, она приготовит ланч. Еще ведь не слишком рано, не так ли?

— Пайтим Норингал отравит тебя во сне. — Лодка поднималась в воздух, пока не зависла над склоном, словно переливающийся всеми цветами радуги пузырь. — Если ты голодна, у второго водопада водится лосось. А еще можно нарвать айвы, она как раз созрела.

Салуна уставилась вниз, на свою маленькую ферму, шахматную доску на склоне — местами небесно-голубую, местами розовато-лиловую, кремово-желтую, красновато-коричневую, лавандовую и еще дюжины оттенков, которые Салуна изобрела, но не придумала имен.

— Пайтим отлично готовит, — сказала она ничего не выражающим тоном. — Надеюсь, она сделает желе из сливок. Или студень из саранчи. Как думаешь, сделает?

— Понятия не имею.

Лодка резко остановилась. Салуна положила руку на штурвал и успокоила судно:

— Ну-ну, тебе не нужно беспокоиться. У меня есть универсальное противоядие. Это было желе из саранчи, состряпанное Пайтим двадцать семь лет назад. Она поступила очень щедро, прислав мне немного.

— Она хочет навредить тебе.

Салуна зевнула, прикрыв рот маленькой рукой, усыпанной веснушками.

— Лодка, я посплю. Разбуди меня, когда доберемся до ее участка.

Великолепные ели и закованные в гранит глыбы Кобальтовых гор остались позади, невидимые для Салуны Морн и проигнорированные призматической лодкой, которая мало понимала в том, что люди называют красивым.

Гнездо огненной ведьмы расположилось в маленькой долине близ пещер Гондера. Строение явно видало лучшие дни. Оно служило гаремом для Хайланда Страйфа, лютниста Багрового Двора, чья нескончаемая болтовня вынудила трех из его обиженных любовниц (Пайтим Норингал была одной из них) сначала соблазнить, а затем подвергнуть его пытке, известной как Красная бездна. Когда через семнадцать дней лютнист истек кровью, огненная ведьма приготовила праздничный пир для своих приятельниц-мучительниц, для жаркого взяв вертела из олеандра. Обе женщины скончались в судорогах еще до наступления заката. За прошедшие с тех пор десятилетия гарем изрядно пострадал от землетрясений, метелей и однажды даже от непродуманной атаки печально известного Хрустального эскадрона воздушного генерала Ша.

И конечно, собственные магические выходки Пайтим покрыли сажей мраморные стены и волнистые колонны, а знаменитые портьеры, испорченные огнем и дымом, уже не поддавались реставрации. Теперь она шла мимо останков гобелена, известного как «Преследование Винке» и изображавшего безголовых гекконов и желтых лемуров, которые карабкались на заднем плане одного из наиболее заметных эротических приключений красавицы.