Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

• Название: Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа
• Автор: Роберт Сильверберг
• Издательство: Фантастика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91878-098-7

Более полувека назад Джек Вэнс создал удивительный, таинственный мир Умирающей Земли, покоривший читателей и оказавший огромное влияние на творчество самых ярких современных писателей-фантастов. И теперь, спустя годы, мэтр предоставляет нам уникальную возможность вернуться в знакомые декорации к полюбившимся героям. Джек Вэнс распахнул двери придуманного им мира перед другими авторами, позволив написать собственные оригинальные произведения. Черпая вдохновение в его работах, двадцать два именитых писателя дали волю своей фантазии и подарили персонажам Вэнса новую жизнь, по-прежнему полную захватывающих приключений.

Лауреаты многочисленных премий Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа собрали под одной обложкой произведения Нила Геймана, Дэна Симмонса, Элизабет Мун, Танит Ли, Тэда Уильямса, Кейдж Бейкер, Роберта Сильверберга, Глена Кука, Уолтера Йона Уильямса, Люциуса Шепарда и многих других прославленных авторов, сделав потрясающий подарок всем поклонникам фантастики.

---

— Что ты такое несешь, парень? В Вайссе нет ничего сложного: сплошное тщеславие и потворство собственным слабостям. — Госпожа Трунадора издала резкий смешок. — А в дни молодости ее мог отлично узнать любой привлекательный мужчина, который выказывал желание подойти к ней.

— В этом-то и причина моего беспокойства. — Кугель опустил глаза, как бы в смущении.

Брызги вновь окропили его лицо, и он украдкой, из-под ладони, которой смахивал воду, недобро взглянул на зеленую птицу.

— Она — дама преклонных лет. Когда она попала в беду, я кинулся к ней на помощь, как кинулся бы на помощь собственной матери. Она предложила мне службу — как я решил, из чистой благодарности. Но…

— Да?

Кугель прикусил губу.

— Как же мне сказать это, никого не оскорбив? Вчера вечером она сделала мне определенные… предложения, весьма нескромные.

Госпожа Трунадора оглядела его с головы до пят.

— Что?! Тебе?

— Мне, госпожа.

Она рассмеялась, искренне и весело.

— Видят боги, она воистину отчаялась!

— Нет нужды говорить, я в растерянности, — продолжил Кугель, приметив мягкий огонек в глазах старой женщины, напоминающий отблеск только что отчеканенной золотой монеты, и сочтя это за добрый признак. — Я не отказал бы госпоже в любой разумной просьбе, выполнить которую в человеческих силах, — но тут на кону стоит честное имя дамы.

Госпожа Трунадора захлебнулась смехом:

— Репутация ее вот уже много лет как запятнана! При дворе Кандива есть таверна, открытая круглосуточно, она называется «Руки принцессы», но придворная молодежь нарекла сие заведение «Ногами Вайссы»!

— Боюсь, сейчас они высказываются еще менее уважительно, — с весьма правдоподобной горечью вздохнул Кугель.

— О, и как? Говори же! — воскликнула госпожа Трунадора и взяла со столика, расположенного под струей теплого воздуха, ворсистое полотенце. — И вытащи моего драгоценного крошку из ванны.

Зеленая птица явно не была расположена покидать теплую ароматную воду, и Кугель заработал три мелкие и две глубокие рваные раны, нанесенные клювом, прежде чем ухитрился ухватить жутковато выглядящую тварь.

Сопротивляясь сильному желанию вышибить птичке мозги, он завернул питомца сестер в полотенце и опустил на столик.

— Говорят, что госпожа Вайсса — жалкая старуха, давным-давно утратившая красоту, а теперь потерявшая еще и ум.

— Неужто? — Госпожа Трунадора, улыбаясь, склонилась над высунувшимся из полотенца Пиппи, который бил крыльями, суша перья. — А еще?

— Ну, говорят, что и прежде она не блистала красотой. Что она была такой жадной и ненасытной, что юноши зачастую бежали из ее спальни через окно, считая риск сломать ногу разумной платой за спасение, — сымпровизировал Кугель, оборачивая пальцы полой жилета в надежде остановить кровотечение.

— Так они и делали. — Госпожа Трунадора протянула Пиппи сахарную палочку. Клюв птицы перекусил лакомство пополам. — Какой смышленый малыш! Так они и делали, пока я не показала им тайный ход из винного погреба, ведущий к реке. Они предлагали спуститься за бутылочкой доброго старого Горного кобальта, чтобы прибавить сладости и без того сладким утехам, и видел бы ты, как они бежали, едва она выпускала их из виду! Через три часа она все еще задыхалась от нетерпения, а они уже мчались в Восточную Альмери, попытать счастья с прекрасными варварками.

— Вот так так! — Кугель поверить не мог своей удаче. — При всем уважении, моя госпожа, если бы я не был в долгу у вашей сестры за место здесь — и за предоставленный шанс свести столь приятное знакомство с Пиппи, — госпожа Вайсса несколько упала бы в моих глазах.

— Называй ее жуткой старой лахудрой, если хочешь, — весело предложила госпожа Трунадора. Она наблюдала за кровавыми пятнами, расползающимися на жилете Кугеля. — Что, Пиппи ущипнул тебя? Умывальня дальше по коридору, через две двери, слева. Бинт, вата и мази в красном сундучке в углу.

— Вы милосердны и добродетельны за двоих, госпожа; ваша сестра этими качествами, как ни прискорбно, не обладает. Но, возвращаясь к тому, о чем я говорил; что мне делать, если госпожа Вайсса вновь проявит настойчивость? Я боюсь отказать ей, поскольку, как ни стыдно в этом признаться, я не могу позволить себе потерять место в вашем доме, и все же одна лишь мысль…

— Ничего, откажи ей, парень. — Потрескавшиеся, бесцветные губы госпожи Трунадоры сложились в ухмылку. — А я восстановлю тебя на службе. Ее от злости кондрашка хватит.

Всю следующую неделю Кугель спал очень мало, тщательно взращивая свое знакомство с госпожой Трунадорой днем и выплясывая под дудку госпожи Вайссы ночью. И хотя жирная карга вовсе не мыслила покушаться на добродетель Кугеля — что, как ни странно, уязвляло его гордость, — она, однако, изнуряла его постоянными поручениями, посылая в сотни адских местечек, изобилующих кружевами и розовым цветом, чтобы забрать новые туфли на семидюймовых каблуках, или сласти, или притирания, или парики. В раздражении он придумывал для госпожи Трунадоры все более злобные дворцовые сплетни, которыми щедро потчевал старушку, убирая вонючие испражнения Пиппи, или готовя птице деликатесные закуски, или играя на цитре (что выходило плоховато — забинтованными-то пальцами), дабы навеять Пиппи приятные сны нежными мелодиями.

Но хотя Кугель и завоевал расположение госпожи Трунадоры, мнения Пиппи, похоже, не могли поколебать никакие ухищрения Хитроумного. Птица продолжала свирепо клевать его, едва только представлялся случай. Не проявляла она и никаких волшебных способностей, не произнесла даже самого короткого заклинания; вокальный репертуар Пиппи ограничивался ушераздирающими воплями и единственным внятным словом «привет», которое он мог повторять часами на разные лады с маниакальным упорством, так что Кугелю хотелось биться головой о стену — если бы не его великая цель.

Не успевал Кугель вздремнуть и в три свободных часа перерыва между Вайссой и Трунадорой; в это время он исследовал винный погреб в поисках тайного хода. Три дня подряд, по три часа, при свете воскового огарка — и цель оказалась достигнута; Кугель нашел затянутую паутиной дверь за кучей пустых ящиков и древний, весь в завитушках, кованый ключ, висящий на стене рядом. Еще час ушел на смазку замка и петель топленым салом, добытым у служанки, и еще час — на то, чтобы убедить замок открыться. Вглядевшись во мрак сырого туннеля и втянув носом влажный речной запах, Хитроумный поздравил себя.

На следующий день, покупая для госпожи Вайссы три локтя клетчатого бомбазина из Сапонса, Кугель несколько уклонился от своих обязанностей — ровно настолько, чтобы успеть посетить речную пристань, куда, как он решил, должен был выходить туннель. Там он заметил много лежащих без присмотра маленьких лодок и украдкой улыбнулся. Узнав все, что ему было нужно, он быстренько заглянул в палатку мелкого колдуна на рынке, где среди сомнительных снадобий и откровенных подделок нашел то, что искал, и расплатился за покупку серебром госпожи Вайссы.

— Дорогу! Дорогу для самой досточтимой и милостивой дочери Девиатикуса Лерта! — ревел Кугель, шагая перед спотыкающимися и отдувающимися носильщиками. Госпожа Вайсса, развалившись в высоком паланкине, самодовольно ухмылялась и грациозно махала прочим аристократам, что двигались ко дворцу принца Кандива по длинной аллее, озаренной светом расставленных между кипарисовых деревьев факелов. Арку, ведущую в передний двор, украшали две цветущие магнолии, осыпающие розовыми лепестками всех входящих в огромные ворота с искусно выгравированным на створках гербом принца.

Апельсиновый свет струился из высоких окон дворца, превращая белый гравий двора в россыпь тлеющих углей. Черные тени проталкивающихся сквозь толпу носильщиков скользили по камням. Кугель, вскочив на одну из ближайших плит, предназначенных для помощи спешивающимся всадникам, с поклоном протянул руку госпоже Вайссе. Упершись покрепче пятками, он выволок старуху из паланкина, и носильщики застонали от облегчения.

Пока что этот вечер ничем не отличался от любого другого из тех, что провел Кугель на службе у Вайссы, но сегодня, когда его хозяйка, повиснув на руке Хитроумного, направилась к главной лестнице, вдруг раздался слабый, но отчетливый звук, похожий на треск забытого над огнем железного котелка. Госпожа Вайсса оступилась, покачнулась — и упала бы, если б не заботливая рука Кугеля.

— Ох, что это? — воскликнула она. — Что-то случилось с моей туфлей!

— Позвольте верному Кугелю взглянуть, миледи, — откликнулся хитрец и подсадил хозяйку на спину одного из охраняющих жилище принца Кандива каменных волков. — Увы! Кажется, на левой туфельке сломан каблук.

Впрочем, какое тут «кажется» — каблук действительно был сломан, ведь не зря же Кугель четверть часа тщательно подпиливал его под нужным углом!