Сергей Степанов - Психология день за днем. События и уроки

• Название: Психология день за днем. События и уроки
• Автор: Сергей Степанов
• Жанр: История
• Год: 2012

В одном учебном пособии по психологии, весьма интересном и содержательном, автор, профессор Тульского университета, посетовала: поскольку пособие составлено на основе официально утвержденной программы курса психологии для вузов, в нем, помимо таких ярких тем, как развитие личности или, скажем, психологическое консультирование, волей-неволей пришлось отразить и такие разделы, которые вызывают у студентов мало интереса, – в частности, историю психологии. Тем самым истории психологии был поставлен удручающий «диагноз»: современными студентами, которые получают психологическое образование, этот предмет расценивается как неинтересный, скучный, обременительный, практически бесполезный.

Данная книга написана для того, чтобы опровергнуть это необоснованное предубеждение.

К такой смелости автора побуждает глубокая и искренняя заинтересованность в истории психологии, которую за несколько последних лет проявили сотни студентов столичных и провинциальных вузов, где был многократно прочитан курс лекций «живой истории психологии».

---

К похожей мысли подводит еще одна майская дата. 30 мая день рождения Джеймса Олдса, выдающегося исследователя мозговой активности, которого психологам, похоже, также придется признать коллегой. В 1952 г. тридцатилетний исследователь из Университета Мак-Гилла Джеймс Олдс допустил мелкую оплошность в своих лабораторных опытах, обернувшуюся революционным открытием. Под руководством профессора Милнера он занимался он занимался изучением функций мозга с помощью вживленных в различные зоны электродов. Олдс хотел выяснить, может ли раздражение центра, имеющего отношение к бодрствованию и расположенного в задней части гипоталамуса, привести к тому, что подопытная крыса будет избегать того из участков клетки, где она подверглась воздействию током.

Все крысы, с которыми проводился этот эксперимент, дали ожидаемую реакцию, кроме одной, которая по непонятной причине снова и снова возвращалась в опасный участок, словно стремясь получить новый разряд тока. Полагая, что эта крыса просто оказалась менее чувствительной, чем другие, Олдс стал увеличивать разряд. Крысу, это, похоже, только подстегнуло: вместо избегания стимула, она все более активно к нему стремилась.

Лишь после вскрытия мозга подопытного животного Олдс обнаружил, что электрод оказался вживлен с небольшим отклонением и в результате затронул совсем другой центр. Какой же? Большому числу крыс был вживлен электрод в этот случайно найденный центр, который в результате наблюдений за их поведением был назван центром удовольствия. Крысы, получившие возможность сами стимулировать себя нажатием на рычаг, доводили себя до полного изнеможения, забыв про пищу, сон, детенышей, сексуальных партнеров. Таким образом было со всей очевидностью доказано существование в мозгу определенного участка (центра) ответственного за “чистое” наслаждение.

Помимо нейрофизиологического аспекта этого исследования, трактовать который психологам затруднительно, возникает и целый ряд вопросов сугубо психологических, касающихся природы удовольствия и мотивации в целом. Не подтверждает ли эксперимент Олдса давнюю идею философов-гедонистов о самодавлеющей природе наслаждения в структуре мотивации? И в частности, нельзя ли в какой-то форме (пускай и не столь вызывающе материальной) стимулировать центр удовольствия в обход центров насыщения витальных потребностей?

Говорят, наука ставит больше вопросов, чем дает ответов. Вопросы, что и говорить, перед психологами поставлены нелегкие. Тем более, что лежат они в самой что ни на есть материальной плоскости, которой психологи порою брезгуют. Впрочем, не все. Недаром же исследования такого рода обсуждают в своих весьма далеких от вульгарного материализма работах такие ученые, как Эрик Берн или Абрахам Маслоу. И отмечают, что помимо химических реакций и нервных импульсов человеческое мироощущение определяется еще множеством нематериальных параметров. Каких? Но и тут вопросов, увы, больше, чем ответов.

Записки о хороших людях

6 мая 1945 г. – знаменательный день в истории гуманистической психологии. Это направление оформилось значительно позже – в начале шестидесятых, заявив о себе в качестве “третьей силы” (наряду с бихевиоризмом и фрейдизмом) в психологической науке. А в мае сорок пятого на ниву этого движения были брошены лишь первые зерна. 6 мая еще никем, кроме своих студентов, не признанный скромный преподаватель Бруклинского колледжа Абрахам Маслоу начал вести свои знаменитые “Записки о хороших людях” – дневник наблюдений за теми, кого он впоследствии отнес к самоактуализирующимся личностям.

Первой более или менее значительной работой Маслоу была глава о кросс-культурных исследованиях в психологии, написанная им для сборника “Психология личности” под редакцией Росса Стагнера. (Небезынтересно, что понятие самоактуализации, точнее – самореализации, встречается и у Стагнера, однако совсем в ином смысле, чем тот, который ему придал Маслоу: Стагнер изучал феномен “самореализующихся пророчеств” на примере влияния астрологических прогнозов на поведение людей – это исследование ныне забыто, хотя ознакомиться с ним было бы небесполезно иным любителям гороскопов). Эта работа Маслоу, опубликованная в 1937 г., осталась фактически незамеченной. Основанная на собственных изысканиях Маслоу в индейской резервации племени черноногих, она была выполнена в русле традиционной бихевиористской ориентации и оригинальностью не блистала. Совершенно иной характер носили две его последующие работы – статьи по проблемам мотивации, опубликованные в 1943 г. в авторитетном “Психологическом обозрении”. В них в предварительной формулировке были изложены те положения, которые впоследствии составили теоретическую канву главной книги Маслоу “Мотивация и личность” (1954). В этих статьях Маслоу впервые наметил подразделение человеческих потребностей на низшие, продиктованные недостачей чего-либо и потому насыщаемые, и высшие, ориентированные на развитие и рост, а следовательно – ненасыщаемые. Концепция самоактуализации, впоследствии прославившая Маслоу, еще должна была оформиться. Эмпирическим материалом для этого и послужили “Записки…”

С научной точки зрения, серьезным недостатком “Записок”, а впоследствии и поводом для критики всех рассуждений Маслоу, выступало то, что они по сути дела являлись результатом житейских наблюдений, никак не подкрепленных экспериментально. В работах Маслоу под словом subjects подразумеваются отнюдь не испытуемые, а просто люди, попавшие в поле зрения автора и привлекшие его внимание; при этом никаких статистических выкладок автор не приводит, напротив – постоянно оперирует расплывчатыми формулами “вероятно”, “наверное”, “судя по всему”… За такой подход многие по сей день упрекают гуманистическую психологию, рассматривая ее не столько как научное направление, сколько как некий “разговорный жанр”. А в середине сороковых, в эпоху безоговорочного господства бихевиористской методологии в американской науке, позиция Маслоу вызвала категорическое неприятие со стороны коллег. Пионер новой идеологии был подвергнут тотальному остракизму, редакции ведущих журналов захлопнули перед ним двери. В то же время его взгляды приобретали все большую популярность среди студентов, многих юных исследователей воодушевляли открывавшиеся им перспективы.

Продолжить свои начинания и опубликовать ряд работ Маслоу удалось лишь в университете Брэндис, штат Массачусетс, где он работал с 1951 по 1969 г. Пик его популярности приходится на “бурные шестидесятые”, когда идеи личностного роста стремительно вытеснили в общественном сознании традиционные схемы манипуляции поведением. В 1967 г. Абрахам Маслоу был избран президентом Американской психологической ассоциации. Тем самым было фактически подтверждено право существования “разговорного жанра” в рамках науки.

Человек – слишком сложный объект, он не укладывается в рамки естественнонаучного эксперимента и не может быть исчерпывающе описан формулами и схемами. С позиций традиционной науки, рассуждения Маслоу, конечно, уязвимы. И научное исследование человека вряд ли допустимо сводить к одним таким рассуждениям. Но вот только без них человеческое в человеке рискует остаться неуловимо.

Каждому – по способностям?

В майские дни возникает несколько поводов вспомнить о перипетиях давней дискуссии относительно природы умственных способностей. По этому вопросу на протяжении веков многие крупные специалисты высказывали крайне противоречивые суждения. При этом в качестве аргумента ссылались на педагогический опыт, в котором, как ни странно, можно почерпнуть свидетельства в пользу любой позиции.

20 мая – день рождения одной из заметных фигур в этой истории – американского психолога Ричарда Дж. Херрнстайна (он родился в 1930 г.). По своему вкладу в науку он едва ли может быть отнесен к выдающимся психологам (в психологических энциклопедиях и словарях персональной статьи о нем не встретишь), однако создать себе имя он сумел. Книга Херрнстайна “IQ и меритократия”, увидевшая свет в 1973 г., произвела немало шума и по сей день цитируется психологами, педагогами и прочими специалистами по социальным наукам. Некоторые такие цитаты фигурировали даже в советских изданиях, однако с единственной целью – продемонстрировать порочность и ущербность взглядов Херрнстайна, который в трудах оппонентов представал научным мракобесом и чуть ли не фашистом. И действительно, даже сегодня, при трезвом рассмотрении, его позиция представляется несколько предвзятой и односторонней. Тем не менее она выступает пускай и не бесспорным, но по крайней мере ярким аргументом в давней дискуссии.

Само название книги требует пояснений. Что такое IQ, наши психологи, разумеется, знают. А за рубежом это знает буквально каждый, поскольку еще в школьные годы был неоднократно протестирован. Меритократия – неологизм Херрнстайна. Его он вводит по аналогии с понятием аристократия, опираясь на английское слово merit – заслуга, достоинство, высокое качество. То есть под меритократией он понимает естественную элиту – группу людей, своими заслугами добившихся высокого благосостояния и общественного положения. По мнению автора, основой их достижений являются высокие умственные способности, которые с изрядной долей объективности могут быть измерены с помощью тестов IQ. То есть наверх пробиваются самые умные. А поскольку интеллект – качество наследственное, в чем автор не сомневается, то высокие умственные способности присущи меритократии как классу и естественным образом воспроизводятся из поколения в поколение. Надежды на то, что ряды меритократии пополнятся представителями низших слоев, почти нет, ибо в эти слои “оседают” люди умственно недалекие, а то и вовсе неполноценные. Социальный вывод напрашивает сам собой: хорошего образования достойны только выходцы из меритократии. Для остальных оно бесполезно, поскольку они не обладают необходимыми способностями. А значит и нечего с дураками нянчиться.