» » » » Геннадий Красухин - Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого


Авторские права

Геннадий Красухин - Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого

Здесь можно купить и скачать "Геннадий Красухин - Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого" в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Биографии и Мемуары, издательство Литагент «Знак»5c23fe66-8135-102c-b982-edc40df1930e, год 2005. Так же Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
Геннадий Красухин - Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого
Рейтинг:
Название:
Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого
Издательство:
неизвестно
Год:
2005
ISBN:
5-9551-0080-6
Вы автор?
Книга распространяется на условиях партнёрской программы.
Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.

Как получить книгу?
Оплатили, но не знаете что делать дальше? Инструкция.

Описание книги "Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого"

Описание и краткое содержание "Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого" читать бесплатно онлайн.



Автор этой книги после окончания в начале 60-х годов прошлого века филологического факультета МГУ работал в Государственном комитете Совета Министров СССР по кинематографии, в журналах «Семья и школа», «Кругозор» и «РТ-программы». В 1967 году он был приглашен в отдел русской литературы «Литературной газеты», где проработал 27 лет. В этой книге, где автор запечатлел вехи своей биографии почти за сорок лет, читатель встретит немало знаменитых и известных в литературном мире людей, почувствует дух не только застойного или перестроечного времени, но и нынешнего: хотя под повествованием стоит совершенно определенная дата, автор в сносках комментирует события, произошедшие после.

Обращенная к массовому читателю, книга рассчитана прежде всего на любителей чтения мемуарной литературы, в данном случае обрисовывающей литературный быт эпохи.






– Ещё одна крыса, бегущая с тонущего корабля, – констатировал кадровик. – Ну, сидите, ждите.

Он оформил приказ.

– Что вам так приспичило, получить трудовую книжку именно сегодня? – спросил он. – Ну, ладно, Рапохин, кажется на месте.

Рапохин – заместитель Месяцева.

Через час с трудовой книжкой в руке я входил в комнату Галины Васильевны Сухаревой, заведующей отделами кадров «Литературной газеты».

– Всё в порядке, – улыбнулась она мне. – Чаковский приказ подписал. Выходите на работу завтра.

Юра Буртин, рыжеватый и простоватый на вид, очень быстро ввёл меня в курс дела.

Значит, так. В мои обязанности входит вся поэзия. Я её публикую. Я заказываю статьи по поэтическим проблемам и рецензии на нужные редакции книги. Кроме того, я читаю поэтические разделы во всех журналах, которые выходят в нашей стране, и докладываю своё мнение об этом на редколлегии, которая стихов в журналах не читает, и будет верить мне, моему вкусу. Редколлегия по этому поводу собирается раз в месяц, и её решения для нашего отдела являются обязательными. Решили бить кого-то – надо бить, решили одобрить – надо одобрять. Но во многом редколлегия зависит от нас – сама-то она ничего не читает. Так что, как я скажу, так в основном и будет. Правда, иногда на редколлегию приходят её нерабочие члены – Субботин, Макаров, Наровчатов. А они могут быть в курсе того, что я докладываю. Поэтому надо быть начеку.

Прекрасно! И я тут же получил от Буртина увесистую рукопись – стихи Софронова, которые нужно отобрать не меньше чем на полполосы. «Ого», – сказал я. «Что поделаешь, – ответил Буртин, – это не обсуждается, это приказ руководства: Софронов – редактор “Огонька”, который печатает Чаковского, и секретарь Союза писателей СССР, а наша задача – отобрать стихи, за которые не было бы стыдно перед читателями. Но с другой стороны, – поднял палец Буртин, – если его стихи плохи, то пусть за это отвечает начальство».

С этой рукописью я отправился к себе в комнату, где стояли ещё два стола, за которыми сидели Игорь Золотусский и Варт Ваджепетян.

Золотусский был очень известным критиком. Жил он не в Москве, а во Владимире, так сказать, на два дома, уезжая по воскресеньям к жене и двум сыновьям, а остальное время проводя в Москве в комнате, которую снимал, в газете, которая взяла его на работу и бралась через Сырокомского прописать в Москве на площадь строящегося кооператива. Чаковскому понравилась какая-то его статья, и он одобрил Сырокомского: действуйте! Но прописать Золотусского оказалось непросто даже для Сырокомского, бывшего помощника первого секретаря Московского горкома Демичева, который вошёл в политбюро, пусть не членом, а кандидатом, и был очень влиятельным человеком в Москве. Оказалось, что даже Демичев здесь бессилен.

А Варт работал на полставки, хотя приходил раньше нас и уходил позже. Он работал до тех пор, пока ему это не разонравилось. Очень прямой и честный, он тут же об этом объявил и ушёл работать в зоосад, откуда тоже быстро ушёл, схватившись с уборщиками и надсмотрщиками и не выдержав этой борьбы. «Они воруют, – возмущённо говорил он мне и Золотусскому. – Берут себе мясо, овощи, которые положены зверям». Разочаровавшись, он уехал в Туву, где ходил по горам с геологическими партиями.

Вернувшись в Москву, он женился на еврейке, близко к сердцу принял трагедию еврейского народа (Холокост), стал писать об этом книги, одобрил решение сына уехать в Израиль и работать там в киббуце, учредил журнал «Ной», который посвятил армянско-еврейской проблематике, выпустил немало его номеров, пока не кончились спонсорские деньги. Но всё это было в горбачёвское время, а я веду сейчас речь о брежневском, причём о времени раннего правления Брежнева, когда ничего ещё толком не было понятно. В частности, никто не знал, как всё-таки прописать Золотусского в Москве.

Оказалось, что для этого никакой Демичев был не нужен. Что гораздо проще иметь дело с замом председателя Моссовета Николаем Сизовым, чья жена – сотрудник музея Горького при Институте мировой литературы была ответственным редактором и составителем книги «Русские писатели в Москве». Книга была подарена Сырокомскому и вручена Виталием Александровичем Золотусскому со словами: «От этого зависит ваше будущее!» «Представляешь, – говорил мне Золотусский, – я её читаю и вижу: неподлая!»

Короче говоря, Золотусский написал на неё положительную рецензию и получил щедрейший подарок от Сизова – трёхкомнатную кооперативную квартиру на окраине Москвы.

То есть, никто, разумеется, эту квартиру Золотусскому не дарил, он заплатил за неё, но стал полноценным московским жителем. Сырокомский торжествовал.

Но я опять несколько забежал вперёд. Итак, с полученной от Буртина рукописью Софронова я отправился в свою комнату.

– Хорошо начинаешь! – насмешливо сказал Игорь, увидев, кого я читаю.

– Так не я же его принёс, – огрызнулся я.

Рукопись меня взбесила. Давно не читал я подобной дребедени. Какие там полполосы! Ни одного сносного стихотворения!

– Я же сказал, что это от руководства, – повторил Буртин, которому я пожаловался на качество стихов. – У Софронова и не может быть ничего хорошего. Так что берите любые, чем длиннее, тем лучше, клейте «собаку», подписывайте и сдавайте.

«Собака» на журналистском жаргоне означала набранную типографским шрифтом собственную, принадлежащую данному изданию страничку, формата обычной, машинописной. Кроме названия газеты на ней вверху отпечатан перечень всех требований, которые нужно заполнять перед сдачей материала в набор: название, фамилия автора, фамилия сотрудника, который материал готовил, зава отдела, члена редколлегии, работников секретариата, отвечавших за формирование номера, куда засылался материал.

– Но он же просто неграмотен, – продолжал возмущаться я. – А, кроме того, он кажется даже не представляет, что такое стихотворный размер.

– Вот пусть читатель всё это и увидит! – отвечал Буртин.

Что мне оставалось делать. Я сдал огромную подборку и через короткое время получил гранки, которые надо было нести Сырокомскому, ведущему номер. Всё-таки я правильно сделал, что перечитал стихи. Потому что обнаружил, что в одном из них неграмотное согласование. Но не писать же мне за Софронова. Я решил ему позвонить: пусть поломает голову над собственным сочинением.

– Да? – удивился Софронов. – Неправильное согласование? А как надо?

– Ну, в такой фразе должен быть союз… – и я назвал какой именно.

– Вот его и поставьте, – добродушно сказал Софронов.

– Но это же не проза, а стихи. Ритм будет сломан полностью.

Софронов помолчал, а потом сказал:

– Ну-ка прочтите мне стихи с правильным союзом.

Я прочёл.

– Прекрасно, – одобрил Софронов, – это лучше, чем было.

– Но ритм… – начал я.

– А пусть читатель думает, что я это сделал специально, – глубокомысленно произнёс Софронов. – Такие специальные вещи останавливают внимание. Так что всё к лучшему. Как вы сказали ваша фамилия?

Я повторил.

– В газете вы сидите крепко? А то переходите ко мне в «Огонёк». Мне нужны хорошие грамотные редакторы.

Я вежливо отказался.

– Ну, как вам стихи? – спросил меня Сырокомский, когда я принёс ему гранки.

– По-моему, чудовищны.

– Да, это не Лермонтов, – подтвердил Сырокомский.

– Ко всему прочему они ещё и неграмотны. Вот, – показал я Сырокомскому своё исправление.

– А Софронов в курсе? – встревожился Сырокомский.

– Да, я ему звонил. Он согласился, хотя с такой правкой стихи окончательно выбиваются из ритма.

– В эти ваши литературоведческие штучки он вникать не будет, – усмехнулся Сырокомский. – А я – тем более. Не нравятся стихи Софронова – звоните хорошим поэтам, доставайте хорошие стихи. Ведь у Софронова стихи не вы брали? Идите и работайте.

Через день я был вызван к Евгению Алексеевичу Кривицкому, заместителю главного редактора, курировавшему так называемую «первую тетрадку», – литературу, искусство и всё что там печаталось.

– Я вас не знаю, – с обидой проговорил Кривицкий, – откуда вы взялись?

– А я вас знаю, – сказал я. – Вы смотрели фильмы в Комитете по кинематографии вместе с Норой, которая нас познакомила.

Нора была женой Кривицкого и работала в Комитете по кинематографии в документальном главке. Всякий раз, когда показывали хорошие фильмы, появлялся её светловолосый, красивый муж, похожий на американского актёра Генри Фонду. Муж Норы работал в ЦК партии, где курировал «Литературную» и «Учительскую» газеты.

Оказывается, что из ЦК он перешёл в «Литературку».

– Я вас помню, – говорю ему.

– Так вы работали в Комитете по кино, – смягчился он. – Это хорошо. Будем теперь работать вместе. Но только странно, что меня с вами предварительно не познакомили. Даже не предупредили, что в моём кусте появится новый сотрудник.

Потом я узнал, что Железников, очевидно, чтобы действовать наверняка, нарушил едва ли не обязательное ритуальное действо. Обычно человек, поступающий на работу в «Литгазету», должен был пройти собеседование чуть ли не со всеми членами редколлегии, непременно – с парторгом, даже если он был беспартийным, как я, и с тем заместителем главного, который курировал тот отдел, куда он поступал.


На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого"

Книги похожие на "Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.


Понравилась книга? Оставьте Ваш комментарий, поделитесь впечатлениями или расскажите друзьям

Все книги автора Геннадий Красухин

Геннадий Красухин - все книги автора в одном месте на сайте онлайн библиотеки LibFox.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Отзывы о "Геннадий Красухин - Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого"

Отзывы читателей о книге "Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого", комментарии и мнения людей о произведении.

А что Вы думаете о книге? Оставьте Ваш отзыв.