Борис Фрезинский - Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)

• Название: Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)
• Автор: Борис Фрезинский
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Политика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4448-0042-3

В книгу историка русской литературы и политической жизни XX века Бориса Фрезинского вошли работы последних двадцати лет, посвященные жизни и творчеству Ильи Эренбурга (1891–1967) — поэта, прозаика, публициста, мемуариста и общественного деятеля.

В первой части речь идет о книгах Эренбурга, об их пути от замысла до издания. Вторую часть «Лица» открывает работа о взаимоотношениях поэта и писателя Ильи Эренбурга с его погибшим в Гражданскую войну кузеном художником Ильей Эренбургом, об их пересечениях и спорах в России и во Франции. Герои других работ этой части — знаменитые русские литераторы: поэты (от В. Брюсова до Б. Слуцкого), прозаик Е. Замятин, ученый-славист Р. Якобсон, критик и диссидент А. Синявский — с ними Илью Эренбурга связывало дружеское общение в разные времена. Третья часть — о жизни Эренбурга в странах любимой им Европы, о его путешествиях и дружбе с европейскими писателями, поэтами, художниками…

Все сюжеты книги рассматриваются в контексте политической и литературной жизни России и мира 1910–1960-х годов, основаны на многолетних разысканиях в государственных и частных архивах и вводят в научный оборот большой свод новых документов.

---

3 января 1963 года первый номер «Нового мира» с десятью главами мемуаров Эренбурга был подписан к печати.

Со вторым номером дело оказалось куда сложнее. Антиэренбурговская кампания, начатая статьей Ермилова, была в разгаре, и цензура подписать продолжение пятой книги не решалась. В. Лакшин приводит дневниковые записи цензора о прохождении № 2 «Нового мира» за 1963 год:

«31 января. Утром по телефону получил <…> исправление по материалу И. Эренбурга. В 12.30 звонил т. Кондратович с просьбой ускорить решение. Причем сказал: „Эренбург больше ни на какие исправления не пойдет, вплоть до скандала в международном масштабе“. 2 февраля — направлено письмо в ЦК КПСС по поводу И. Эренбурга».

«20 февраля. Совершенно неожиданно, выполнив указания Идеологического отдела ЦК КПСС, редакция журнала „Новый мир“ представила вариант, после вторичного исправления автором, материала „Люди, годы, жизнь“ на № 2 журнала. По указанию Главлита СССР т. Романова, после тщательного рассмотрения исправлений, которые не меняют существа, — материал мною разрешен к печати»[795].

Что же произошло между 2 и 20 февраля 1963 года? 13 февраля в ЦК КПСС на совещании у Л. Ф. Ильичева, дирижера антиэренбурговской кампании, было принято решение публикацию мемуаров из второго номера журнала снять. Твардовский сообщил об этом Эренбургу, который попытался связаться по телефону с Ильичевым, но тот «не смог принять» писателя. Тогда Эренбургу не оставалось ничего иного, как в тот же день обратиться с письмом лично к Хрущеву. Аргументация Эренбурга была такой, чтобы Хрущев смог ее понять. Рассказав, как обстоят дела с публикацией его мемуаров («Когда печатались другие части, Главлит и другие организации указывали журналу на необходимость изменений или сокращений. Я во многом шел навстречу, и книга продолжала печататься. На этот раз указание снять из февральского номера очередные главы воспоминаний не сопровождались никакими предложениями об исправлении или изменении текста»), Эренбург написал:

«Я обращаюсь к Вам, Никита Сергеевич, не как автор, стремящийся опубликовать свое произведение, а как советский гражданин, обеспокоенный возможными политическими последствиями решения, сообщенного А. Т. Твардовскому. Если бы в январском номере „Нового мира“ не было напечатано начало пятой части с пометкой „продолжение следует“, я бы не решился Вас беспокоить. Но в наших литературных журналах до сих пор не было ни одного случая, чтобы вещь, начатая печатанием, оборвалась на словах „продолжение следует“. Я боюсь, что это не только удивит читателей, но будет использовано антисоветскими кругами за границей, тем более что переводы моей книги печатаются во многих зарубежных странах. Это поставит меня как общественного деятеля в ложное положение. Я думаю, что если редакция „Нового мира“ укажет в февральском номере, что печатание „Люди, годы, жизнь“ будет продолжено в таком-то номере, это может помешать развертыванию очередной антисоветской кампании…»[796].

Хрущев еще не забыл всемирного скандала с Нобелевской премией Пастернаку и никаких новых литературных скандалов не хотел, но и взять на себя единоличную ответственность в этом деле тоже не пожелал. И уже на следующий день он ознакомил с письмом Эренбурга трех секретарей ЦК, включая Ильичева[797]. 18 сентября Л. Ильичев представил записку о том, что

«никаких запрещений редакции „Нового мира“ относительно публикации мемуаров не давалось. Главлит обратил внимание редактора этого журнала на то, что в представленной к печати рукописи И. Эренбурга содержатся неправильные, предвзятые утверждения, создающие ложное представление об обстановке в нашей стране в военные годы <…>. В связи с замечаниями Главлита главный редактор „Нового мира“ т. Твардовский обратился в Идеологический отдел ЦК КПСС. Тов. Твардовскому было разъяснено, что опубликование мемуаров без исправления невозможно <…>. 15 февраля редколлегия журнала „Новый мир“ повторно изложила И. Эренбургу замечания. На этот раз И. Эренбург ответил, что он в течение ближайших дней обдумает предложения редакции и, видимо, большую часть замечаний учтет <…>. Идеологический отдел ЦК КПСС считает, что при этом условии подготовленные для второй книжки „Нового мира“ главы мемуаров могут быть опубликованы»[798].

При этом принципиальные уступки Эренбурга оказались минимальными…

20 февраля второй номер журнала с восемью главами пятой части был подписан к печати.

Наибольший цензурный урон понесло окончание пятой части мемуаров, печатавшееся в третьем номере «Нового мира». Вдохновленный поддержкой Хрущева, заставившей Ильичева пойти на попятный (видимо, он представлял себе ситуацию именно так), Эренбург, когда ему 19 февраля представили верстку мемуаров для третьего номера с замечаниями цензуры, отослал эту верстку помощнику Хрущева B. C. Лебедеву, приложив к ней письмо Хрущеву с благодарностью и новой просьбой:

«Дорогой Никита Сергеевич, большое Вам спасибо. Не ругайте меня — по тем же причинам, по которым я обратился к Вам с предыдущим письмом, я обращаюсь с просьбой напечатать в мартовском номере окончание. Я посылаю товарищу Лебедеву верстку. Я не могу надеяться, что у Вас найдется время, чтобы ее прочитать, но прошу Вас попросить это сделать товарища, который прочтет ее без предвзятого мнения, не так, как читали часть, идущую в февральском номере, где в любой фразе видели нечто невозможное. Простите, что беспокою Вас»[799].

На этом письме имеются пометы: «Тов. Хрущев Н. С. читал», «Разослать членам Президиума ЦК, кандидатам в члены Президиума ЦК, секретарям ЦК — указание Н. С. Хрущева. 26.2.63. В. Лебедев». Вроде бы все складывалось обнадеживающе.

Однако события развернулись абсолютно непредсказуемо.

8 марта 1963 года, на второй день встречи Н. С. Хрущева с деятелями культуры, он выступил с совершенно разгромной речью, часть которой была посвящена именно мемуарам Эренбурга («Товарищ Эренбург совершает грубую идеологическую ошибку, и наша обязанность помочь ему это понять»[800], — это наиболее деликатная формулировка в заготовленной для выступавшего речи). Ее текст, как это стало понятно через полтора года, был несомненной провокацией просталинских сил, подготовлявших в стране переворот. В планы заговорщиков входило поссорить Хрущева с передовой (антисталинской) частью интеллигенции, которая поддерживала его как автора политики XX съезда КПСС. После этого выступления 8 марта Эренбурга уже не опасались ни в Главлите, ни в аппарате ЦК. Из текста мемуаров, сверстанных для третьего номера журнала, «крамолу» снимали целыми кусками. Были сняты целиком главы о художнике Кончаловском и о «Черной книге» (посвященной массовому уничтожению гитлеровцами на оккупированных территориях СССР мирного еврейского населения). 29 марта 1963 года третий номер журнала подписали в печать, и пять оставшихся глав многострадальной книги были напечатаны в нем вслед за текстом разгромного выступления Хрущева. Мемуары Эренбурга с тех пор взахлеб «критиковали» на всевозможных пленумах и заседаниях — тормозов не было, лишь редкие выступавшие позволяли себе вставить доброжелательные слова о военной публицистике писателя…

В 1965 году Эренбург дополнил пятую книгу мемуаров главами о Ю. Н. Тынянове и B. C. Гроссмане (эти главы вошли в отдельное издание пятой и шестой частей, вышедшее в 1966 году); полный текст пятой книги без цензурных вымарок впервые был напечатан в 1990 году.

Книга шестая

Над шестой книгой «Люди, годы, жизнь» Эренбург начал работать в октябре 1962 года; в январе — феврале 1963 года был перерыв в работе из-за его поездок за рубеж.

В марте 1963-го Эренбурга разыскали в Мальме (Швеция) и попросили вернуться в Москву, чтобы 7–8 марта присутствовать на встрече деятелей культуры с Н. С. Хрущевым. Вот два свидетельства участников этой встречи.

Евгений Евтушенко: «На этой встрече Хрущев поддался собственному нервозному настроению, созданному услужливой дезинформацией <…>. Эта дезинформация исходила и от некоторых писателей, которые, теряя с развитием гласности свои посты и влияние, пытались монополизировать патриотизм, пытались обвинить во всех смертных грехах других, неугодных им писателей»[801].

Маргарита Алигер: «Кто из нас, просидевших два долгих дня на этой встрече, может припомнить, за что, собственно, критиковали Илью Эренбурга? Но кто из нас может забыть, как чудовищно и безобразно это звучало?.. Я никогда не представляла, что Эренбург может быть так подавлен»[802].

Писатель получил много писем в поддержку; люди открыто выражали ему свои симпатии[803].

10 апреля 1963 года Эренбург писал Е. Г. Полонской:

«Я долго тебе не отвечал: настроение соответствующее, да и организм, остановленный на ходу, дает знать, что такое limite d’age[804]. В 3 номере „Нового мира“ ты найдешь скоро сокращенный конец 5-ой части. Шестую, которую я писал, сейчас оставил en sommeil[805]»[806].