Нелли Мартова - Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры

• Название: Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры
• Автор: Нелли Мартова
• Жанр: Городская фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-075789-3, 978-5-9725-2061-9

В квартире пропавших родителей Инга находит их старый альбом – и оказывается внутри одной фотографии…

Софью травят коллеги по работе. Поставить на место офисную стерву ей помогает… самодельная открытка.

Девушки пока не знакомы друг с другом, но их уже связал вместе странный мир. Кто такие V. S. скрапбукеры? Почему их открытки заставляют людей верить в то, чего нет, и совершать безумные поступки? Инга и Софья еще не знают, какую цену им придется заплатить за свой дар.

---

На сей раз ее вернул к реальности острый запах гари. Инга аж подпрыгнула на месте: ну что опять горит? И вздохнула с облегчением, когда обнаружила, что на плите томится почерневшая кастрюлька, из которой давно выкипела вода.

Поиски в Интернете опять ничего не дали. К несчастью, прабабушку Сильвестра Сталлоне (родом из Одессы) тоже звали Розой Рабинович, и все поисковые сервера, как сговорились, выдавали ссылки исключительно на эту знаменитую прабабушку. Знакомый из архива, как назло, оказался в отпуске. У Инги не было времени ждать, и уже на следующее утро она отправилась в универмаг. Поднялась на второй этаж, посмотрела на дом напротив и прикинула, из каких примерно окон могло быть видно старую вывеску. Как она выглядела и где находилась, Инга прекрасно помнила с детства – в универмаге был самый большой отдел игрушек. Она обошла дом – три подъезда. Сердце бешено стучало. Если сейчас окажется, что эта Роза и в самом деле существует, значит, не такая уж Инга и сумасшедшая. К счастью, кодовый замок на двери ближайшего подъезда оказался сломан. Она поднялась на второй этаж. Скорее всего, это одна из двух выходящих на улицу квартир этого подъезда или соседняя квартира следующего. Одна дверь была внушительная – металлическая обшивка под полированное дерево, откосы аккуратно заштукатурены и закрашены, сразу видно – солидные люди живут. Другая дверь оказалась попроще, не допотопная, но дешевая – обитая вагонкой и покрытая лаком. Перед ней лежал старый вытертый коврик. Инга некоторое время поколебалась и повернулась к дорогой двери. Вместо звонка у косяка светился глазок камеры домофона. Она нажала кнопку. Раздался оглушительный собачий лай, потом из динамика послышался тонкий женский голос:

– Вы к кому?

– Здравствуйте! – обратилась Инга к динамику. – Я ищу одну… пенсионерку, по просьбе старой подруги. Ее звали Роза Рабинович, она жила здесь много лет назад.

– Я не знаю никаких Рабиновичей! Мы недавно переехали!

Динамик отключился. Инга развернулась и позвонила во вторую дверь. Через некоторое время послышалось шарканье.

– Кто там? – спросил усталый женский голос.

– Здравствуйте! Я ищу Розу Рабинович! – громко сказала Инга.

Дверь приоткрылась, из-за цепочки выглянула женщина. Инга обомлела. Как будто ожившая Роза с открытки, только лет на пятнадцать старше и какая-то уставшая – синяки под глазами, уголки рта опущены, неулыбчивые морщинки – как неудачные штрихи карандаша на портрете. Но родинка, задорная родинка возле верхней губы, точно такая же! Неужели она? Нет, не может быть, с тех времен прошло лет сорок, не меньше.

– Здесь такие не живут, – произнесла женщина, оглядывая Ингу с ног до головы.

– Может быть, она жила здесь раньше?

– Извините, я не знаю.

Она уже собиралась закрыть дверь, но Инга поспешно вставила в щель носок ботинка.

– Девушка! Что вы себе позволяете! – возмутилась хозяйка. – А если я милицию вызову?

– Пожалуйста, – попросила Инга, вытащила из кармана открытку и протянула в щель. – Посмотрите! Вы же просто ее копия, вы не могли ее не знать.

– Уберите ногу.

– Я вас очень прошу. Мне очень нужно ее найти.

– Да уберите же ногу, я сейчас сниму цепочку и впущу вас.

Она послушно убрала ногу и вскоре оказалась внутри.

– Проходите в комнату, – пригласила женщина и вздохнула. – У нас будет долгий разговор.

Инга вошла, огляделась. На первый взгляд, комната выглядела совсем по-другому – пошловатые обои в крупных цветах, плотные тяжелые портьеры с потолка и до самого пола, пушистый ковер под ногами. Но взгляд сразу выхватил из обстановки детали – ангелочек на лепном потолке, потертый комод с витыми коваными ручками, пожелтевшая фотография в деревянной рамке с табличкой. Инге показалось, что шторы на окне растворяются, превращаются в тонкие белые занавески с желтыми пятнами, что еще мгновение, и она увидит вывеску старого универмага за окном. Она сглотнула и схватила себя за кончик уха. Перед глазами прояснилось, и она заметила, что женщина внимательно разглядывает ее.

– Прошу вас, садитесь, – предложила хозяйка. – Так зачем вам нужна моя мать?

* * *

Третий день Софья ловила себя на мысли, что собирается на работу с удовольствием. Да что там с удовольствием! Она ждала каждого нового дня с таким нетерпением, что не могла заснуть. До самых кончиков ногтей ее охватывал фантастический азарт. Ей было неудобно, как толстяку в балетной пачке, но она никак не могла избавиться от этого состояния. Софья сама не знала, от чего больше захватывает дух: от действия открыток или от мысли, что, быть может, очень скоро она увидит фотографию целиком и узнает человека на ней. Софья посмотрелась в зеркало – под глазами синяки, сказались три бессонные ночи за столом, румяна прилипли к бледной веснушчатой коже необузданными дикими пятнами, глаза сверкали лихорадочным блеском. Одно слово: ведьма!

Мама за завтраком смотрела обеспокоенно, пыталась положить кусок омлета побольше в тарелку. Отец искоса поглядывал из-за газеты и делал матери какие-то знаки. Мол, ничего-ничего, привыкнет. Если бы он только знал, во что превратилось «идиотское хобби» его дочери!

Сегодня Софья почти совсем не спала. Сделала две открытки, одну из которых она мечтала вручить, а другую – несколько побаивалась отдавать.

В офисе перед началом рабочего дня она сидела у себя за столом и разглядывала своих «новеньких». По правде говоря, одна открытка даже не была открыткой. Вчера она совершенно откровенно попросила у Достоевского распечатать табличку со списком дел из его карманного компьютера.

– Зачем? – удивился тот.

– Понимаете, я вечно что-нибудь забуду или перепутаю. И в записях у меня всегда страшный бардак. А у вас так все аккуратно расписано, все по плану, по распорядку, я хочу у себя сделать так же.

Достоевский ее просьбе не удивился. Сам распечатал для нее несколько страничек – план на ближайшие три дня – и долго, нудно объяснял, как правильно организовать дела. Софья растворялась, пропускала мимо ушей принципы тайм-менеджмента, советы по оформлению, схемы и обозначения. Она впитывала собеседника, как промокашка – чернила, стала отражением, воском, приняла его форму. И с облегчением скинула ее, когда он наконец-то закончил. Эта шкура была из самых неприятных, что ей довелось на себя примерять. По правде говоря, не то чтобы она вызывала отвращение сама по себе, но для Софьи это было все равно, что овце примерить на себя слоновий хобот, слишком не подходило к ее натуре.

Как Софья и ожидала, Достоевский заявился в отдел с самого утра и тут же направился к ней.

– Ну как успехи? Составили план?

– Ага. – Она мило улыбнулась и протянула ему страничку.

– Интересно-любопытно.

Он долго разглядывал листок. В списке дел не было ровным счетом ничего необычного, Софья действительно планировала все это сегодня сделать. Все по списку и кое-что еще. А вот над оформлением «страницы блокнота» она потрудилась от души. В верхнем правом углу сидела пупырчатая зеленая лягушка. Почему именно лягушка, она бы и сама не смогла сказать – просто нарисовалась и все тут. Один глаз у лягушки был небесно-голубым, а другой – огненно-красным. В обоих глазах вместо зрачков светились вопросительные знаки, а растопыренная лягушачья лапа держала весы. На одной чаше весов лежали горкой цифры в разных позах, а на другой – кучка круглых глаз. Трудно было представить себе издательство, готовое выпускать блокноты с такими психоделическими картинками, но Софья об этом как-то не задумалась.

– Что-то мне нехорошо. Голова кружится. Наверное, надо витаминов купить… – Достоевский положил листок на стол.

– Ну как? – спросила Софья.

– Что как?

– Мой список?

– А, список… неплохо. Я, пожалуй, пойду, у меня еще есть дела. Так-так, что у нас там по плану… и надо записать насчет витаминов.

Достоевский достал карманный компьютер, потыкал в экран стилусом. Каждое его движение сопровождалось тоненьким хихиканьем из динамика. Лицо его приняло глуповато-озадаченное выражение, как будто он решал кроссворд. Он потер затылок, сел на свободный стул и нажал кнопку выключения. С тихим писком наладонник выключился и по следующему нажатию кнопки включился снова. Достоевский снова потер затылок и принялся тыкать в экран стилусом, сперва медленно, потом все быстрее и быстрее, потом тихо выругался и пробормотал:

– Да что за ерундень такая! Вирус, что ли.

– Дайте посмотреть. – Софья подскочила к нему, пожалуй, слишком поспешно, и заглянула через плечо.

Он выбирал в меню кнопку «Органайзер», но вместо списка задач открывалась странная игра. На ярко-зеленом фоне плавало с десяток плотно сжатых кулачков. Сверху мигала надпись: «Угадай!» Достоевский тыкал в кулачок, тот раскрывался и оказывался пустым, потом складывался в кукиш, и раздавалось хихиканье.

– У меня есть копия в компьютере, пойду к себе, – пробормотал он и вышел.