Александр Кулешов - Счастливчики с улицы Мальшанс

• Название: Счастливчики с улицы Мальшанс
• Автор: Александр Кулешов
• Издательство: «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА»
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 1981

В 1980 году в издательстве «Детская литература» вышла книга Александра Кулешова «Заколдованный круг», В неё помимо заглавного романа вошли повесть «Мартини может погаснуть» и рассказы.

Роман этой книги продолжает и развивать ту же тему, о нелёгкой жизни подростков и молодёжи в современном буржуазном мире.

" А мы ребята смелые, свой не упустим шанс! Счастливчики, счастливчики мы с улицы Мальшанс!" — поют герои романа, трое 16-тилетних юношей, живущих в большом капиталистическом городе. Друзья мечтают о "золотых городах", об удаче. Но они не находят счастья. Юл Морено, ставший модным эстрадным певцом, — целиком зависит от властных дельцов и в угоду им отказывается от любимой девушки. Жертвой ловких предпринимателей становится и Нис Роней, из которого делают профессионального боксера, а затем, больного и нищего, выбрасывают на улицу. А Род Штум завязывает связи с гангстерами и умирает от полицейской пули.

---

Да брось ты! И его скоро одной рукой… — храбрился Нис.

Род усмехнулся:

— Смотри не помни его, бедняжку! Он ведь только двести кило весит. Или полтораста?

— Девяносто пять. Ну и что? У него рост-то какой… В общем, я пошёл. До завтра.

Нис поднял руку и щёлкнул пальцами. Юл и Род ответили тем же. Так желали они друг другу удачи.

— Не понимаю я его, — помолчав, сказал Юл. — Сам в драку лезет. Что толку, что научится боксу? Ему за это время столько набьют, что за всю жизнь не расквитается. Конечно, парень он здоровый…

— «Здоровый, здоровый»! — зло передразнил Род. — Это, знаешь, в рыцарские времена важно было. Когда мечами да копьями размахивали. А теперь карманная артиллерия есть. Помнишь, мы вчера смотрели «Золотой век Аль-Капоне»? Тот верзила оглянуться не успел, как три штуки в живот схватил… Вот тебе и сила…

Род украдкой оглядел в зеркало свою щуплую, невысокую фигуру и вздохнул.

Друзья выпили ещё по чашке кофе и вышли на улицу. Юлу пора было на работу. С одиннадцати вечера до трёх утра он играл на гитаре и пел в оркестре в кабачке «У чёрного фонаря». «Оркестр», конечно, сказано громко — он состоял на Юле, ударника, всегда усталого, сумрачного человека, напивавшегося после работы, и старого слепого пианиста-негра.

Кабачок был тоже захудалый, но всё же рангом повыше «Макса». Сюда приходили свои завсегдатаи — местные лавочники, спекулянты, букмекеры. Иногда забредали провинциалы, заехавшие в столицу поразвлечься, туристы. Программа была такой же жалкой, как и оркестр. Толстая Лола пела тонким голосом песни о любви; Лили исполняла номер стриптиза, отогреваясь потом рюмочкой виски и растирая худые, покрытые синяками ноги, была ещё танцевальная пара Фанфани, исполнявшая танец «Тропические страсти». Говорят, под тропиками люди старятся быстрей. Во всяком случае, Фанфани пережили возраст первых страстей.

Посетители мало обращали внимания на артистов. Они вели свои разговоры, заключали сделки, обсуждали дела. Но «программа» позволяла почтенной и усатой госпоже Амадо — хозяйке кабачка набавлять к ценам на напитки пятьдесят процентов.

Самым приятным в программе было пение Юла. Голос у него был хотя и слабый, но задушевный и тёплый. Он пел, подыгрывая себе на гитаре. Его слушали с удовольствием. А когда он исполнял им же сочинённую песенку «Счастливчики с улицы Мальшанс», его всегда награждали аплодисментами.

Свою работу Юл любил. Он получал бесплатный ужин, весьма приличную для шестнадцатилетнего парня плату, в основном за счёт чаевых. Ну, а главное… Главное, ему нравилась атмосфера кабачка. Когда он пел, прикрыв глаза длинными густыми ресницами, он представлял себя на сцене роскошного кабаре, где танцуют великолепные полуобнажённые женщины, где за столиками сидят сверкающие бриллиантами дамы и мужчины в смокингах. Они аплодируют ему, у служебного входа его ждёт собственная машина, а дома… дома Мари.

Кончив петь, Юл приходил в себя; вместо великолепных женщин на площадке, тяжело дыша, отплясывали старые Фанфани, а за столиками сидели занятые своими делами букмекеры.

В три часа Юл шёл домой. Он жил там же, где Род и Нис, в одном с ними доме на улице Мальшанс.

Улица Мальшанс была ещё уже, ещё темней, ещё бедней, чем та, на которой находились метро и кафе «Уголок влюблённых», Дома на этой улице были старые, из серого, потемневшего от сажи и времени кирпича. Железные лестницы, словно шрамы, бороздили унылые фасады. Дома стояли тесно друг к другу и образовывали глубокие колодцы, где царили вечный мрак и сырость, где всегда пахло кухней, нечистотами и кошками. Разноцветное изношенное белье плескалось здесь на ветру, подобно знамёнам разбитых армий неудачников.

Тротуары на улице Мальшанс были всегда замусорены, на мостовой стояли непросыхающие лужи, из окон всегда доносился детский плач.

Это была унылая улица, беспросветная, как жизнь её обитателей.

Юл углублялся в неосвещённую подворотню, проходил двор, колодец, поднимался по неровной крутой лестницу на седьмой этаж и, вынув ключ, открывал скрипевшую дверь. Дверь вела в длинный коридор, с обеих сторон которого располагались мансарды. В одной из них и жили Юл с матерью.

Когда он приходил домой, мать уже спала в своём углу за ширмой. Вообще-то говоря, она не спала, но Юл очень огорчался, что она так долго ждёт его, и мать притворялась спящей. На столе, прикрытый газетой, стоял ужин: хлеб с маслом, стакан молока, помидор.

Юлу но хотелось есть — в кабачке он наедался за вечер сухим картофелем, маслинами, орешками, всякой ерундой, подававшейся к виски. Но, в свою очередь не желая огорчать мать, Юл нехотя съедал ужин и отправлялся спать к себе за ширму. Засыпал он сразу тяжёлым, свинцовым сном.

К моменту, когда Юл ложился в постель, Нис спал уже пятый час сном идеально здорового юноши. Нис жил вдвоём с братом Клодом. По утрам они делали гимнастику, обливались из таза холодной водой.

Клод работал на заводе и был секретарём партийной ячейки. Раньше он тоже занимался боксом. Теперь времени не хватало. Но за спортивными успехами брата он следил внимательно и радовался им.

А вот Род, хоть и ложился рано, засыпал долго. Квартира Рода была одной из лучших в доме: три комнаты, кухня. Не было только ванны. Отец Рода работал мастером на том же заводе, что и Клод, прилично зарабатывал. В квартире стояли телевизор, холодильник, хорошая мебель — всё это приобреталось в кредит и уже было наполовину оплачено. По воскресеньям господин Штум, отец Рода, шёл с женой в кинотеатр, а потом обедал с ней где-нибудь в центре города, в хорошем ресторане. Услужливые официанты в белых смокингах, сверкающие белизной скатерти, лепные потолки создавали ощущение благополучия и прочности положения.

Господин Штум работал на заводе уже двадцать лет. Почему его могли коснуться перемены, связанные с дальнейшей автоматизацией производства завода? Может быть, кого-нибудь и уволят, конечно. Но не его же! Это такие вот бунтари, как Клод Роней, распускают всякие слухи. А между прочим, Клод тоже без пяти минут мастер и зарабатывает достаточно. Так помалкивал бы себе…

Однако где-то в глубине души господин Штум ощущал иногда тревогу и тогда пропускал бутылочку-другую. Глупая тревога пропадала, и господину Штуму сразу становилось ясно, что уж кому-кому, а ему какие-либо неприятные перемены никак не угрожают.

Что действительно огорчало господина Штума, а ещё больше его супругу, так это их сын. Бездельник! Самый настоящий бездельник! Вот друзья его — этот Юл Морено и Нис Роней — ведь при деле. Конечно, бренчать на гитаре в кабаке не занятие для мальчишки. Но всё же работа. И главное, платят хорошо. А Нис, так тот даже учится! Через два года он станет механиком. Сам-то Клод, конечно, бунтарь, но брата, надо отдать ему должное, держит в руках. Не хуже отца воспитывает. А всё почему? Да потому, что его самого старый Роней в руках держал! Жалко, не дожил старик — порадовался бы на сыновей. А бездельник Род ничего не желает делать — ни работать, ни учиться. Вечно ого где-то носит! Вот когда показывают фильмы про бандитов, тут он дома. Тут его никакими силами от телевизора не оттащишь! Всю комнату завалил этими «чёрными» романами. Даже на журнал «Сыщик» подписался.

В прошлом году господин Штум обнаружил при очередной проверке карманов сына — разумеется, в его отсутствие — кастет. Кастет обошёлся Роду дорого: он смог убедиться в том, что широкий, оставшийся от военных времён отцовский ремень куда более страшное оружие.

Когда господин Штум кричал на сына, грозил выгнать, Род отвечал:

— Чего кричишь, отец? Ты же сам говорил: главное — уметь устроиться в жизни. Так не беспокойся. Я устроюсь. Долго у тебя на шее не просижу. А если я надоел тебе, пожалуйста, могу уйти.

Но тут вмешивалась мать, начинались слёзы, и в пору было самому бежать из дому. «Чёрт с ним в конце концов, — рассуждал господин Штум. — Возраст!.. Придёт время — образумится. Ведь не пьёт, не ворует, не скандалит…»

Начался дождь. Он стучал по крышам, по стёклам окон, по асфальту. То усиливался, то ослабевал.

Кое-где в домах зажёгся свет: немало жило на улице Мальшанс таких, кто вставал на работу задолго до зари. Откуда-то донёсся грохот ранних грузовиков, где-то закричал ребёнок… И всё же над городом, над улицей Мальшанс ещё висела ночь. Дождь делал её ещё темней. В такую погоду самолёты не взлетают, хотя, пробив тьму и облака, они рано или поздно поднимаются к солнцу. Но метеорологическая служба запрещает полёты: слишком легко разбиться, так и не выбравшись из туч.

Улица Мальшанс не имела метеорологической службы. Никто не запрещал её обитателям, если они могли, пробиться из своих мрачных дворов, из своих тёмных квартир, из своей унылой жизни к свету и простору. Если они могли. И если не разбивались и пути.

Например, Нис Роней, Род Штум и Юл Морено твёрдо решили пробиться.