Виктор Темушев - Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494

• Название: Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494
• Автор: Виктор Темушев
• Издательство: Квадрига
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91791-111-3

Московско-литовские пограничные войны конца XV — первой трети XVI в. взломали геополитическую ситуацию Восточной Европы. Книга посвящена наименее изученной — первой из них. В ней определились стратегия отношений соседних государств, идеология Российского государства, провозгласившего программу собирания русских земель ВКЛ.

Автор применил историко-географический подход к источникам, сделав выводы о ходе военных действий, их направленности, определив территориальные потери, регионы следующего конфликта. Военные действия выявили границу — первую линию обороны ВКЛ, внимание к ее конфигурации и местности позволило понять замыслы сторон.

Впервые проанализированы методы ведения войны — запугивание населения, пресечение торговли, наезды, ослабление центров власти, привлечение местных князей, захваты и колонизация земель; боевые действия занимали подчиненное место. Сложное международное и внутреннее положение не позволяло вести войну открыто, придав ей «странный» характер.

---

Плотный контакт тверских волостей с бывшими литовскими и последующее их слияние в одну большую волость Холм хорошо иллюстрирует ситуацию совместного литовско-тверского владения в зоне пограничья, известную по документам XV в. Обширная волость Сукромна в XVI-XVII вв. претерпела сильные трансформации. Ее часть после захвата в 80-х гг. XV в. со стороны удельного князя Андрея Васильевича так и осталась в составе Можайского уезда. Но основная территория поступила в распоряжение новоявленных Старицких князей.

Южнее Сукромны, в районе р. Яузы (правый приток Гжати), рядом с Иночью (левый приток Москвы) в середине XVII в. еще угадывался стан Тешинов и Загорье Можайского уезда (его территория была сильно разорена в Смутное время){734}. В нем слились две древние волости, одна из которых принадлежала князьям Крошинским (Тешиновичи), а другая стала известна благодаря передаче Дмитрием Донским сыну Андрею по завещанию 1389 г. (можайская волость Загорье){735}. Логика колонизационного процесса подсказывает, что волость Загорье возникла на р. Иночь, как результат расселения людей с востока на запад со стороны Московского княжества. Иночь близко подступает к Яузе, по которой с запада на восток шло освоение территорий со стороны волжских притоков и рек Днепровского бассейна, т.е. Смоленского княжества. Вероятно, в водоразделе бассейнов рек Волги и Оки (а он проходил как раз между Яузой и Иночью, а южнее — Гжатью с притоками и Москвой) и сформировалась граница между смоленскими (затем — литовскими) и московскими владениями. Представляется в этой связи, что раннее присоединение к Москве Можайска из состава Смоленского княжества (1303 г. или даже конец XIII в.){736} было обусловлено не только политическими событиями, но и естественным тяготением территории вокруг верхнего течения р. Москвы к Северо-Восточной Руси. Судя по всему, до конца XV в. даже сообщение между Можайской землей и центрами т.н. Западной Руси[133] не было налажено: реки волоками не соединялись, а сухопутные дороги шли в обход (Москва — Волок Ламский — Зубцов — Ржева, Москва — устье р. Угры — Вязьма). Прямая дорога (Москва — Можайск — Вязьма) еще не функционировала{737}.

Еще одной пограничной можайской волостью, известной по духовной грамоте Дмитрия Донского, были Пневичи. Загорье было крепко с ней связано и, возможно, выделилось из ее состава (упомянуто как «Пневичи с Загорьем»){738}. В середине XVII в. определялось лишь приблизительное место Пневичей — в верховье р. Рузы (левый приток р. Москвы), к востоку от Отвоцкого и Сукроменского стана{739}. Следовательно, Загорье находилось к югу от Пневичей.

Волости Пневичи и Загорье должны были быть сильно удалены от освоенных в период позднего Средневековья земель. По археологическим данным, лишь немногим далее устья Иночи распространялись памятники, относящиеся к периоду XIV в. и позднее (селище Глядково){740}. Форпостом московской власти на западе Московского княжества являлся Тушков Городок (у правого берега р. Москвы){741}. Такое распространение московских владений вплоть до конца XV в. полностью соответствует заявлению С. Герберштейна, о том, что «во времена Витольда владения государей московских простирались на пять-шесть миль за Можайск»{742}.[134]

Слияние волостей Тешиновичи и Загорье в один стан подразумевает их близкое соседство. Однако представляется, что в XV в. их разделяло большое пространство незанятой земли, попадавшей на волго-окское междуречье. Возможно, лишь разорения периодов Ливонской войны и Смутного времени заставили объединить столь различные по историческим судьбам и местоположению массивы земель.

Тешиновичи, видимо, занимали часть течения р. Яузы, а еще южнее была расположена еще одна волость князей Крошинских — Лела. Ее средоточием, очевидно, была р. Олеля (на плане Генерального межевания конца XVIII в. — Ляля), левый приток Яузы{743}.

Определить местоположение волостей Надславль и Ольховец, к сожалению, не удается. Возможно, их следует искать в пустующем пространстве между Фоминско-Березуйским княжеством и известными волостями князей Крошинских.

К сожалению, данные археологии не могут помочь при локализации владений князей Крошинских. Немногие известные селища и городища в рассматриваемом регионе трудно сопоставить с центрами волостей (городища древнерусского времени Спасское, Городок, городище XI-XVII вв. Карманово). Исследованных и обозначенных на карте археологических памятников на границах трех областей (Тверской, Смоленской и Московской) крайне мало. Возможно, будущие исследования дадут свои результаты.

Итак, волости князей Крошинских занимали пространство на восток от р. Гжать (приток Вазузы) по обеим сторонам Яузы (правый приток Гжати). Примерно через верховье Яузы параллельно Гжати проходила литовско-московская граница, точное определение которой невозможно из-за недостаточности сведений источников. Князья Крошинские, первоначально обладавшие какими-то имениями в центральной части ВКЛ, после 1403-1404 гг. получили на новых рубежах государства, вероятно, значительно более крупные владения. Предположительно, московские освоенные земли долгое время не подходили вплотную к их волостям. Но когда это, наконец, произошло, московская власть стала распространяться далее. Король польский и великий князь литовский Казимир не смог организовать оборону земель своих подданных. Владения князей Крошинских находились на значительном удалении от основного массива освоенных земель ВКЛ, положение их обладателей было ненадежным, что и подтвердилось в самом начале московско-литовской конфронтации в 1486 г. — князья были попросту сметены с тех мест, которые «деди и отци их дръжали, и они породилися на той своей отчине»{744}.

§ 2.6. Поугорье и Верхняя Ока в системе обороны Великого княжества Литовского

К настоящему времени в изучении литовско-московского пограничья сложилась ситуация, когда целью и объектом исследования становилась сама линия границы. В итоге реконструкция конкретных пределов владений Великого княжества Литовского и Великого княжества Московского, наблюдение за территориальными изменениями, явившимися следствием ряда пограничных войн, определение состава и административного деления территориальных образований зоны пограничья и прочая близкая к определению границ тематика была в целом хорошо разработана. При этом в стороне остались важные проблемы, связанные с обеспечением целостности, функционированием и повседневной жизнью пограничья. Особого внимания заслуживают шаги властей ВКЛ по формированию системы обороны восточной границы своего государства. Первые территориальные контакты между Москвой и Вильно относятся ко второй половине XIV в. (Ржевская земля, Верхнеокский регион). С самого начала в отношениях двух соперничавших в собирании русских земель центров стали развиваться и нарастать территориальные проблемы. Период литовско-московских отношений XV — первой трети XVI в. характеризовался вспыхивавшими пограничными конфликтами (с конца XV в. переросшими в ряд пограничных войн), в которых наступательная инициатива постепенно переходила к московской стороне, а ВКЛ вынуждено было все более обращать внимание на оборону своих восточных пределов. В этой связи организация сторожевой службы, обеспечения охраны коммуникаций и общего укрепление обороны уязвимых участков границы литовской стороной представляют значительный исследовательский интерес.

Следует заметить, что условия местности, по которой проходила полоса литовско-московской границы, не были одинаковыми. Какие-то районы требовали большего внимания, какие-то вовсе в нем не нуждались. На значительном протяжении граница не соответствовала современному представлению о ней. Полосы неосвоенных, заболоченных или лесных массивов лишь ее обозначали и должны были обеспечивать определенную стабильность в отношениях соседних государств. Образовались зоны прямых контактов московских и литовских владений и участки совместного или чересполосного владения территориями. Здесь поддержание нерушимости границы и избежание конфликтов требовало дипломатического регулирования. В некоторых случаях порубежные отношения следовали правилам и традициям, установившимся еще до прихода в регион московской или литовской власти (например, в смоленско-тверском пограничье).

Разумеется, в ходе московско-литовских конфликтов, правовые нормы (в зонах прямых контрактов) и сложившиеся условия (на неосвоенных пространствах) функционирования пограничья отходили на второй план. Граница превращалась в военный полигон. В непосредственных действиях у границы стороны искали наиболее удобные места для переброски войск к ключевым пунктам окраинных районов государства или стремились разнообразными способами нанести вред своему врагу в самой пограничной зоне. Военная необходимость привела к формированию на наиболее опасных участках литовско-московской границы рубежей обороны, призванных предупредить и, по мере возможности, предотвратить агрессивные действия со стороны соседа.