Александр Варди - Подконвойный мир

• Название: Подконвойный мир
• Автор: Александр Варди
• Издательство: Посев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1971

Беллетризованные воспоминания бывшего заключенного, эмигранта, многие годы собиравшего фольклор сталинских лагерей.

---

Руководители такого типа при возможности прибегают к наиболее простым методам руководства — к голому администрированию, к подавлению инициативы подчиненных, а в условиях бесконтрольной власти — к вождизму, в том числе нацистского типа, к тирании, терроризму, направленному против соперников и людей с более совершенной интеллектуальной структурой. Всё это усугубляется, если человек такого типа страдает болезненными расстройствами психики.

— Как например, Ёська — «Звэр», — вставил Бочан.

— Да, подобными людьми были Сталин и Гитлер; большинство их идейных сторонников и последователей любого ранга принадлежит к этому же интеллектуальному типу.

На крыльце хлеборезки появился её зав; он зычно крикнул:

— Мужики! Никакого хлеба! По аттестату вы и на завтра получили, так что нечего наводить тень на плетень! Нас не обхимичишь! Без хлеба меньше дрочить будете! Разойдись!

Путейцы зароптали:

— Охмуряловка везде! — выкрикивали в толпе. — Кровь выпили, гады!

— Без хлеба отсюда не уйдем!

— Зови начальников!

— Гони хлеб, гнида, педераст, сосатель, сексот!

— Не даром опера вы кумом зовете! Конечно, кумовья! Та не кума, что под кумом не была!

Зав хлеборезкой шепнул что-то белобрысому мальчишке-помощнику и тот юркнул в сторону барака воров «беспредельников».

— Вы-то сами сыты, пьяны, нос в табаке и с мальчишками спите! — выкрикивал Речиц.

— Все лучше, чем с Машкой Ладошкиной, — огрызнулся зав хлеборезкой. — У вас все мозги клацают, как в пересохшем орехе.

Из блатного барака неслись «тигры», «сявки», трутни-«машки», поднятые по боевой тревоге, застегивая на ходу ремни.

— Разойдись, мусора! — рявкнул Жиган с крыльца хлеборезки. — Разойдись, ядрёна вошь, затараканим вдребезги. В хлеборезке — наши. Волос с любого упадет — сто рыл запорем.

Обычная новоблатная брань хлынула из глотки Жигана вонючей ассенизационной жижей.

— Матом и блатом не руководят наркоматом! — крикнул неожиданно зычным голосом Бочан. — Накорми! Аттестат-то филькина грамота! Огрызаловка! Скидываете друг на дружку, чтоб заначить горбушку!

— Не по Тришке кафтан, так слезай с верхотуры! — кричал рядом стоявший худой путеец.

Журин всматривался в глубоко запавшие выцветшие глаза людей и не видел в них страха. Привычку стоять насмерть прочел Журин в глазах «атакующего класса».

— Как в атаке, — вспомнил Журин, — здесь та же передовая. Только не слышно ещё ругани, рёва, воя, с которыми прут в штыки.

— Братцы! — услышал вдруг Журин свой напряженно-звенящий прежний командирский голос. — Братцы! Выбросим воров за зону! Всю дорогу жизнь заедают!

— Верна… а……а! — кричали вокруг. — Нас три тысячи, а шакалов две сотни! Мы сдались без боя!

— За проволоку! Пусть там с чекистами милуются!

— Подымай народ! — кричали из первых рядов толпы товарищам, стоявшим сзади.

Десятки людей кинулись в бараки. Воры сплоченной сотней окружили Жигана, и, по его команде, кинулись в инструменталку за ломами, лопатами, кирками, топорами.

В толпе поняли, куда сорвались воры. Через миг вслед ворам затопала людская громада. Из бараков вывалил народ.

— Братцы! За налоги с работяг! — кричали люди.

— За заграбленные вещи!

— За жратву! За жиры!

— За побои!

— За изнасилования в карцере, в уборной!

— За отрезанный воротник, — визжал Речиц, — бей!!..

Часть воров, добежав до перекрестка бросилась не к инструменталке, а в сторону вахты, пытаясь спастись под охраной солдат. Увидев это, головная часть воровской ватаги, во главе с Жиганом, тоже бросилась к вахте.

Часовые разрешили ворам скопиться возле ворот, а когда приблизилась людская лавина, застрочили автоматы. Стреляли вверх.

Из вахты выскочила смена караула с оружием на изготовку. Толпа дрогнула, остановилась. Двадцатиметровая дистанция отделяла первые ряды от солдат и воров.

— Зови начальников! — кричали люди.

— Хватит офицерам таскать продукты из наших каптёрок!

— Выкидай воров из зоны!

— Не желаем больше власти воров и чека! — кричали все сразу.

Сотни кулаков вздымались над бурлящей толпой.

— Начальник! — кричал Журин, протиснувшись в первый ряд. — Выводи воров за ворота, а то быть беде!

Начальник караула, пожилой старшина сверхсрочник, внял совету Журина и вывел воров за зону.

Толпа продолжала бурлить. Требовали прихода начальства. Решили не расходиться пока начальство не заверит, что воров в зону больше не введут.

Из бараков вышибли еще человек пятьдесят блатных «беспредельников», не участвовавших в столкновении возле хлеборезки. Их пригнали, успев основательно побить по дороге.

Пивоваров увидел в воровской компании «Щипача» и рванулся вперед.

— Братцы! Отпустите «Щипача»! Это — певец, он пять дней как прибыл! Он хороший паренёк, я ручаюсь!

К призывам Пивоварова присоединились Бегун, Домбровский, Ярви, Скоробогатов, Солдатов.

— «Щипач»! Давай сюда! — кричал Пивоваров. — Сигай быстрей! Не бойсь! В обиду не дадим!

«Щипач» отделился от воровской ватаги и перебежал в толпу. Пивоваров упустил в этот момент из виду Журина.

К вахте подошел начальник лагпункта и старший оперуполномоченный Хоружий.

— Заключенные, идите в бараки! — зычно, сытой жирной глоткой рявкнул Хоружий. — Командовать нами не позволим. Зачинщиков будем судить. Приказываю разойтись!

— Братцы! — раздался отчаянный крик Журина. — Это главный гад! Братцы! Не расходитесь! Бей пытателя, кровососа, душегуба! Ты, мурло, зубы не заговаривай! — крикнул Журин Хоружему. — Воров убери, худо будет!

Обычно смуглое лицо Хоружего стало темнокоричневым. Руку сунул он в карман брюк. Щучьи челюсти угрожающе оскалились за приподнятыми в бешенстве тонкими губами.

— Молчи, провокатор! — загремел Хоружий. — С кем живёшь, тех и продаешь!

Журин метнулся к обломку кирпича, валявшемуся у ног, и запустил его в Хоружего.

Хоружий выхватил маленький пистолет и выстрелил в упор несколько раз.

На мгновение все смолкли, и затем, сразу ахнула, завыла, заголосила толпа.

— Бериевские бандиты!

— Людоеды!

— Негодяи!

— Народоубийцы!

— Чумная падаль!

— Садисты!

Сзади напирали на передних. Людская лавина медленно, но неотвратимо надвигалась на кучку солдат у вахты.

Хоружий отскочил в сторону и скомандовал: По врагам народа, огонь!!!

Застрочили автоматы. С вышек застучали пулеметы. Взметнулся крик раненых. Люди шарахнулись назад и побежали.

Только Пивоваров отбивался от захлестывающего потока отступающих. Он рвался вперед к Журину, расталкивая ревущих окровавленных людей.

Раскрытым ртом хватал Журин пыльный воздух, пытаясь приподнять посеревшее бескровное лицо.

Пивоваров почувствовал ожог в бедре.

— Боевое крещение, — мелькнуло в уме. Будто всматриваясь в себя со стороны он удивлялся бесстрашию и равнодушию к смерти, охватившим душу.

— Братцы, куда?! — услышал вдруг Пивоваров отчаянный вопль Речица. — Стой, братцы! Справедливость или смерть!

Пивоваров оглянулся и увидел над людской лавиной гордо вскинутую голову Речица, просветленное бледное худое его лицо, широко раскрытые блестящие, ненавидящие глаза, разинутый орущий рот с редкими зубами, растопыренные, хватающие руки.

Разбежаться быстро людям не удалось. Задние не сразу дрогнули. Несколько минут сдерживали они отступающих, напирали на обезумевших, окровавленных, орущих, царапающихся, охваченных паникой людей.

Многоглавая толпа гигантским живым водоворотом захлестнула узкое пространство между бараками и билась, безумея от страха, рёва, крови, слишком хорошо знакомого по войне грохота автоматического оружия.

— Братцы, остановись! — кричал Речиц. — Отомстим! Всех не перебьют! Куда ж, вы, братцы! Кролики! Стойте!

Пивоваров увидел задержавшиеся на миг возле Речица усы Писаренко. Услышал его хриплый басок:

— На котлеты гадов! Солянку из тухлого мяса чекистских баб!

Захлестнутый потоком тел Писаренко растворился в лавине.

Постепенно толпа рассасывалась — людям удалось вырваться из-под огня. На площадке возле вахты остались тела убитых. Вопили, подергивались, стонали, метались умирающие. Ползли к баракам раненые.

Автоматы и пулеметы смолкли.

— Огонь, подлецы! — прыгал возле солдат Хоружий.

Неистово матерясь, он тыкал свой маленький пистолет в безусые лица солдат и орал:

— Где запасные диски?! В казарме?! Таскать тяжело — поленились?! Боевое задание для вас — гульба?! Сгною гадов! К ворам брошу! Соломинкой кровину выпью!

— Предатели! Фашисты! Троцкисты! — вопил Хоружий.

Подбежав к сторожевой вышке он затопал ногами, замахал руками, заорал, захлебываясь бешеной пеной: