Борис Фрезинский - Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга 1916 — 1967

• Название: Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга 1916 — 1967
• Автор: Борис Фрезинский
• Издательство: Аграф
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2006
• ISBN: 5-7784-0331-3

Эта книга — собрание избранных писем, полученных Ильей Эренбургом в 1916–1967 годах. Среди них очень мало довоенных — их Эренбург сжег в Париже в 1940 г. (сохранились лишь черновые варианты нескольких писем Брюсова, Волошина и Цветаевой). Но зато архив Эренбурга начиная с 1940 г. был богатейшим. Среди адресатов писателя — выдающиеся деятели мировой культуры XX века, крупные общественные и политические деятели: Брюсов, Ахматова, Н.Я. Мандельштам, Б. Пастернак, Твардовский, К. Симонов, Бродский, В. Гроссман, Паустовский, Шварц, Каверин, Казакевич, В. Некрасов, Ю. Домбровский, В. Шаламов, А. Эфрон, Шкловский, Якобсон, Эйхенбаум, Лихачев, Эткинд, Вяч. Вс. Иванов, Ю. Лотман, Ф. Вигдорова, Мейерхольд, Таиров, Коонен, Ф. Раневская, Эйзенштейн, Прокофьев, Шостакович, Бухарин, Коллонтай, Рокоссовский, Пикассо, Шагал, Сарьян, Ле Корбюзье, Хемингуэй, Стейнбек, Сартр, Ж.-Р. Блок, Арагон, Кокто, Мальро, Веркор, Сименон, Моравиа, Фейхтвангер, Амаду, Неруда и многие другие.

В книгу включены также избранные письма родных, любимых женщин, фрагменты военной и депутатской почты. Последний раздел книги составляют письма сочувствия, адресованные жене и дочери Эренбурга после его кончины.

---

Мамин вечер немного уравновесил конец этого года в сердце моем. А в Вашем? Впрочем, все годы — преходящи. А искусство — нет. И никуда от этого не денешься и обратного не докажешь. На этой жалкой аксиоме, без которой и Вы, и искусство отлично обойдутся, кончаю свою записку, обнимаю Вас и благодарю за всё. Счастливого Нового года! Доброго здоровья и много, много сил желаю Вам и Любови Михайловне.

Очень Вас любящая и уважающая (что со мной редко случается!) — Аля.

Впервые. Подлинник — собрание составителя.

413. Ю.М.Лотман

<Тарту, 1962>

Глубокоуважаемый Илья Григорьевич!

Посылаю Вам тезисы одной моей работы[1015]. Они, возможно, Вас заинтересуют как теоретическое обоснование воззрений на искусство (в частности живопись), разделяемых, если я верно понимаю, и Вами.

Я пробую отделить наивное понятие «сходства» от понятия «истины». Тот «наивный» наблюдатель, который убежден, что солнце обходит землю, а не наоборот, никогда не был наивен по части доносов и всегда стремился жечь на кострах сторонников «абстрактного» гелиоцентризма.

Думаю, однако, что пока искусствознание не сможет найти точных методов, вопрос не продвинется — ни с гелиоцентризмом, ни со средневековьем бороться одними эмоциями невозможно.

Мне было бы крайне приятно, если бы Вы написали, показались ли мои мысли Вам интересны.

Б.Ф.Егоров[1016] передает Вам поклон.

С сердечным уважением

Ю.Лотман.

Мой адрес: Тарту, ул.Кастани 9 кв.7. Юрию Михайловичу Лотману.

Я решил добавить и другую статью — О «Капитанской дочке». В ней я хотел сказать, что классовая борьба скорее зло, чем добро, или, во всяком случае, и зло и добро. И о том, что история нуждается не в политике, а в человечности.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1835. Л.3. Ю.М.Лотман (1922–1993) — литературовед, основатель тартусской филологической школы.

1963

414. Е.Кочар

Ереван, начало января 1963

Дорогой Илья Григорьевич!

Наверное, Вы меня вспомните, напомнив Вам, что в 1920-1930-х годах Вы, будучи в Париже, почти ежедневно посещали кафе «Клозери де Лила» на Вашем любимом месте в углу и что по четвергам там собиралась наша группа французских художников — Роберт Делоне[1017], Кзаки, Вантонгера[1018] и другие, и каждый раз меня встречали «вива Кочар» восклицаниями.

Прошли эти дни. Сплин заедал меня, и наконец я вернулся на родину в Советскую Армению, где я продолжал мою работу художника-скульптора, но увы… пришли суровые дни «культа», я стал жертвой.

Вы были в Армении[1019], но я не смел показаться Вам, думая, что мои воспоминания могли бы бросить тень на Вас, так как я был дискредитирован… но теперь что прошли эти кошмарные дни и я вполне нашел свое место в нашем обществе, смею напомнить, что я художник Ерванд Кочар, что я в Париже работал в галерее <П.>Розенберга, и почти десять лет выставлялся исключительно с Пикассо, Леже[1020], Вилис и проч.

Зная, что Вас волнует все, что подлинно новое, передовое в искусстве, я осмеливаюсь послать Вам фотоснимки с моей конной статуи «Давид Сасунский», что установлена на привокзальной площади г. Еревана. Эта работа представлена на соискание Ленинской премии. Я буду Вам очень признателен, если эту работу Вы найдете достойной этой великой чести, то поддержать ее и довести до окончательной оценки.

Вам преданный

Ерванд Кочар.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1731. Л.2. ИЭ ответил на это письмо 30 января 1962 (см. П2, №503). Скульптор Ерванд Кочар (1899–1979) получил Ленинскую премию в 1967 г.

415. Е.Г.Полонская

<Комарово, 20-е числа января 1963>

Дорогой Илья!

Поздравляю тебя с днем рождения. Очень хотела бы передать тебе столько сил и душевной, а также и не душевной бодрости, сколько тебе нужно. Часто думаю о тебе. К сожалению, в прошлом году мне не пришлось приехать в Москву и повидаться с тобой. В последние дни читаю и слышу о тебе мало. Что-то мне не по себе, и я очень хотела бы получить от тебя несколько слов. Закончил ли ты книгу о 41–45 гг.[1021]? Пишешь ли дальше или погодишь? Как здоровье Любовь Михайловны? Передай ей от меня привет и скажи, что я иногда встречаю ее брата[1022] на прогулках в Комарово, где сейчас живу. От него узнаю о вас. На днях мадам Кетлинская[1023] приехала специально докладывать нам о том, как она близка к Олимпу. Давно не испытывала такой радости, как от ее сообщения. Дай ей бог здоровой пищи.

До свидания, дорогой.

Жду твоего письма.

Лиза.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2055. Л.26–27.

416. О.Б.Эйхенбаум

<Ленинград,> 7.II.1963

Дорогой Илья Григорьевич!

Вы совершенно правы, так ответив этому страшному человеку[1024].

Вы защитили этим письмом не только себя, но всех тех, кто пережил 1937 год, кто должен был молчать, когда уводили близких, друзей! И молчали!

Как ему не стыдно и как не стыдно редакции газеты «Известия»!

Тошно читать, стыдно читать — что ж опять молчать? Целую Вас. Вот и все.

О.Эйхенбаум.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2413. Л.2.

417. Р.Е.Канделаки

Москва, февраль 1963

Уважаемый и любимый Илья Григорьевич!

Научите — как ответить Ермилову публично, чтобы плевок попал в его бесстыжие глаза?

Письмо ему написать? Не отреагирует. Скомкает — и под стол. Ему главное, чтоб он один мог говорить, а другие — только слушать. Ермилов имел наглость утверждать в печати, будто бы «в 1937-38 годах были люди, которые боролись не молчанием» против культа личности Сталина. Что же, были. Не «многие», по счастью, но были.

Я принадлежу к семье одного из них.

Васо Канделаки[1025], ученый агроном и ректор Гос. Университета Грузии, брат моего отца, мой дядюшка, учитель и друг, выступил против Лаврентия Берия в 1937 году, познакомив партийный коллектив с «грехами юности» сего бандита, относящимися к его, бериевской, службе в мусаватистско[1026]-английской разведке (Баку, 1920).

Васо Канделаки не молчал. Он был немедленно схвачен, подвергся нечеловеческим пыткам и расстрелян. Была расстреляна и молодая жена Васо Тамара, комсомолка. Были арестованы и расстреляны два двоюродных брата отца (Давид Канделаки, бывший нарком, и Шалико, бесп<артийный> инженер). Отца выгнали с работы, он заболел нервным расстройством. Меня выгнали из газеты. Я была молодая, у меня было двое маленьких детей. Формулировка увольнения из «Зари Востока»[1027]: «Не заслуживает политического доверия, связана родственными и дружескими связями с опаснейшими врагами народа» (имена их — выше).

О Васо Канделаки Вы могли, Илья Григорьевич, прочесть в дневнике Вл.Маяковского[1028]. Его имя фигурирует еще раз: в протоколах знаменательного процесса против бандита Берии в 1953. Он, уже давно погибший, выступает как свидетель №1. «Васо Канделаки, которого больше нет» рассказал судьбу устами чудом уцелевшего человека (остальные были расстреляны в 1937 г.) о гнусном прошлом агента английской разведки и провокатора Берии.

Мы еще знаем исторический пример «не молчания»: нарком здравоохранения Каминский[1029] в свое время в Москве на партсъезде повторил обвинения Васо Канделаки и был расстрелян Ежовым.

Вот два примера, когда честные большевики пытались не молчать. Подвиг? Подвиг! Но — ненужный подвиг.

Ни одно слово, ни один стон, ни один звук не вырвались из ежовско-бериевских застенков наружу! Люди погибали, заведомо зная, что за ними пойдет на расстрел или в ссылку вся семья.

Но это еще не все: на процессе, где покарали бериевских ставленников в Грузии и Азербайджане, уже в 1955 году, была оглашена инструкция Лаврентия Берия (процесс был открытым, все её слышали): «Перед тем как их отправить на Луну, набейте им хорошенько морды». Это, разумеется, было выполнено.

Мне, ниже подписавшейся, было однажды слышно, как выполнялось это предписание палача. Я брела в несусветную жару мимо ГПУ Грузии поздно ночью. Часовой меня не видел. Все окна были открыты. В том числе окна подвалов. Стояли наготове пять-шесть грузовиков с разогретыми моторами. Вдруг нечеловеческий вопль вырвался откуда-то из преисподней наружу. Шофера поспешно включили все моторы. Но они чуть опоздали — вопль пронесся по всему околотку. «Каждую ночь — так», — мне шепнула женщина, поравнявшаяся со мной. Часовой погнался за нами. Я бежала по-спортивному, унеслась оттуда вихрем.

С 1937 года я с двумя детьми жила под Москвой в дачном поселке без прописки и без работы. При виде зеленых околышей я содрогалась. Однажды ночью милиционеры по ошибке постучали в двери старенькой дачки. Я открыла им дверь, взглянула и — потеряла сознание. Вот моя молодость, дорогой Илья Григорьевич! Но я хотела, должна была выжить — ради двух ребят. Поэтому в партийных анкетах на традиционный вопрос «Есть ли у вас репрессированные родственники, перечислите» я всегда твердой рукой писала крупное «НЕТ». Впрочем, вернее было написать «УЖЕ НЕТ».