Леонид Филатов - Игра в «замри»

• Название: Игра в «замри»
• Автор: Леонид Филатов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-059312-5, 978-5-94663-856-2

«Перед нами большой, ни на кого не похожий Поэт. Читаешь его стихи… и кажется, что он уже все сказал и о себе, и о нас, читателях… Но оказывается – нет: вот еще о себе и еще о нас. Его поэзия создает образы душевной жизни людей, не похожих друг на друга, даже противостоящих друг другу. Это свойство истинного искусства. Читая стихи Леонида Филатова, каждый может сказать: мир – это и поэзия».

А.Володин

В сборник вошли избранные стихотворения Леонида Филатова.

---

1967

Я заметил, что за мной шпионят вещи

Я заметил, что за мной шпионят вещи,
Смотрят так многозначительно и веще,
Будто молча обещают Страшный суд,
Будто что-то и куда-то донесут.

По квартире пробираюсь воровато:
Значит, в чем-то я виновен, вероятно?
Вон часы. На прежнем месте. На стене.
Почему ж от них мурашки по спине?

Я неведением просто измочален.
Перестаньте шантажировать молчаньем!
Но молчит и улыбается в ответ
Холодильник, ироничный, как Вольтер…

1967

Удача

День закончен – и кисть до утра
Остывает светло и натруженно…
Головешкой ночного костра
В темноте догорает натурщица…

Я гляжу на законченный труд
И, как это случается издавна,
Понимаю, что новый этюд —
Это в общем не новая истина.

Но я счастлив, как юный жених,
И танцуется мне, и хохочется:
Я сегодня остался в живых
На войне, именуемой творчество!..

Уцелевший, стою у холста,
Полный солнца, любви и смятенья.
…Уважайте удачу, когда
Неудача была бы смертельна!

1967

Компромисс

Я себя проверяю на крепость:
Компромиссы – какая напасть!
Я себя осаждаю, как крепость,
И никак не решаюсь напасть.

Не решаюсь. Боюсь. Проверяю.
Вычисляю, тревожно сопя,
Сколько пороху и провианту
Заготовил я против себя.

Но однажды из страшных орудий
Я пальну по себе самому,
Но однажды, слепой и орущий,
Задохнусь в непроглядном дыму…

И пойму, что солдаты побиты,
И узнаю, что проигран бой,
И умру от сознанья победы
Над неверным самим же собой…

1967

В наш трехдневный краткосрочный отпуск

В наш трехдневный краткосрочный отпуск,
Презирая жалкую корысть,
Мы в бюджетах пробиваем пропасть,
Что ничьим наследством не покрыть.

Отпуск! Мы хмелеем и хмуреем,
Нас бросает в холод или в пот,
Мы не сознаем, за коим хреном
Нас несет в ночной аэропорт…

Пензенцы, клинчане, одесситы,
Знаю, что на родине, что там
Мчат вас одинокие таксисты
К беспокойным аэропортам…

…Я толкусь в малаховских буфетах,
Лопаю икру и огурцы…
Немо, как у пушечных лафетов,
У прилавков стынут продавцы.

Дрыхнут, не добравшись до калиток,
Жертвы необузданных страстей,
И рычат цепные монолиты
На подворьях дачных крепостей…

Я, как блудный сын из старой притчи,
Получить прощение хочу.
Я лечу в Москву на электричках,
На попутных «газиках» качу.

Я с тобой не виделся два года —
Понимаешь, целых долгих два…
Плюнь ты на нелетную погоду —
Смилуйся, прими меня, Москва!..

1967

Ипподром

…Вот впереди, других сминая,
Сосредоточенно смурная
Несется лошадь, чуть дыша!
Она летит по чьим-то судьбам,
И дребезжит ларьком посудным
Ее усталая душа…

А некто, толстый и вспотевший,
Азартно машет тюбетейкой:
Мол, кто же первый, как не ты!.
Толпа и впрямь теряет шансы,
И разверзаются, как шахты,
До легких высохшие рты.

Она не знает, эта лошадь,
Зачем ей нужно облапошить
Своих зачуханных подруг,
Одно известно ей покуда:
Необходимо сделать чудо —
И дотянуть последний круг!..

…Люблю пустые ипподромы,
Когда неспешны и подробны
Они вершат свои дела…
Жокей расседлывает лошадь
И тихо, чтоб не потревожить,
Снимает нимб с ее чела…

1968

Рекрутская песня

Разбойная пирушка,
Измятая подушка, —
Случайная подружка
Уснула, как сурок…
И с первыми лучами —
С котомкой за плечами —
В тревоге и печали
Ты выйдешь за порог!..

Ать-два!
Ать-два!
Ать-два!

Капрал тебе, бедняге,
Поднес ведерко браги,
Перо и лист бумаги, —
Адье – и был таков…
А утром – взятки гладки,
Печать – и все в порядке,
И ты уже в десятке
Таких же дураков!..

Ать-два!
Ать-два!
Ать-два!

И нет к семье возврата,
И нет к стрельбе азарта,
Сегодня жив – а завтра
Сколачивают гроб…
В казарме ждут к обеду,
И ты кричишь: приеду! —
И в полдень, в ту же среду
Получишь пулю в лоб!

Ать-два!
Ать-два!
Ать-два!

1968

Подарок Андерсена

Ты не веришь в таинственность радуги
И загадок не любишь совсем.
Ты сегодня сказал мне, что яблоки —
Это тот же коричневый джем.

И глаза у тебя улыбаются,
И презрительно морщится нос.
Ведь у взрослых ума не прибавится,
Если к ним относиться всерьез.

Ты не числишься в сказочном подданстве
На седьмом от рожденья году.
Это яблоко – самое позднее
Из оставшихся в нашем саду.

Это яблоко – солнечной спелости,
Как последний счастливый обман,
Дарит Вашей Взрослеющей Светлости
С уважением – Ганс Христиан.

1968

Человек начинал говорить

…А началом явился испуг
От нечаянно хрустнувшей ветки…
И дремучий немыслимый звук
Шевельнулся тогда в человеке…

Человек начинал говорить!..
И не в силах бороться с искусом
Обнаружил великую прыть
В овладении этим искусством.

Он придумывал тысячи тем,
Упиваясь минутным реваншем.
Говори-и-ть! – А о чем и зачем —
Человеку казалось неважным.

Он смолкал по ночам, но и тут —
Что ни утро – в поту просыпаясь,
Он пугался безмолвных минут
И ничем не заполненных пауз.

Но однажды случилась беда:
Он влюбился и смолк в восхищенье.
И к нему снизошла немота
И свершила обряд очищенья.

Он притих, и разгладил чело,
И до боли почувствовал снова
То мгновение, после чего
Станет страшно за первое слово…

1969

Однажды утром

Белым-бело! – И в этом белом гимне
Явилась нам, болезненно остра,
Необходимость тут же стать другими,
Уже совсем не теми, что вчера.

Как будто Бог, устав от наших каверз,
От ссор и дрязг, от жалоб и нытья,
Возвел отныне снег, крахмал и кафель
В разряд святых условий бытия.

И вдруг шаги и разговоры стихли,
И тишина везде вошла в закон
Как результат большой воскресной стирки
Одежд, религий, судеб и знамен.

1969

Бизоны

В степях Аризоны
В горячей ночи
Гремят карабины
И свищут бичи.

Большая охота.
Большая беда.
Несутся на запад
Бизоньи стада.

Их гнали, их били,
Их мучили всласть —
Но ненависть к людям
Им не привилась.

Пусть спины их в мыле
И ноги в крови —
Глаза их все так же
Темны от любви.

Брезгливо зрачками
Кося из-под век,
Их предал лукавый
Изменчивый век.

Они же простили
Его, подлеца,
Как умные дети —
Дурного отца.

Какое же нужно
Испробовать зло,
Чтоб их отрезвило,
Чтоб их проняло,

Чтоб поняли черти
У смертной черты,
Что веку неловко
От их доброты!..

1969

Последняя песенка старого дуэлянта

Бонжур, месье! Ну вот я вышел,
Покинув праздничный обед.
В одной руке – кулечек вишен,
В другой – нескромный пистолет.

А день прекрасен и торжествен,
И нам стреляться – неужель?
Прошу прощения у женщин
За эту глупую дуэль.

Друзья не крикнут мне: куда ты?
Они суровы и честны.
И нервно стынут секунданты,
И громко тикают часы.

И жизнь моя уже конкретна
Для пистолетного огня,
И санитарная карета
За поворотом ждет меня.

И вскоре медики измерят
Мое холодное чело,
И жизнь тихонько мне изменит —
Но не изменит ничего.

Когда б вернул мне жизнь Всевышний
И вновь вручил мне пистолет, —
Я б точно так же лопал вишни
И целил – просто в белый свет!..

1969

Провинциалка

…А здесь ни наводненья, ни пожара,
И так же безмятежна синева,
И под конюшни отдана хибара
С заносчивым названьем «Синема».

О милый городок счастливых нищих,
Здесь жизнь всегда беспечна и легка!
И вдруг – печаль в распахнутых глазищах
Молоденькой жены зеленщика…

За кем бегут мальчишки и собаки,
Куда они спешат в такую рань? —
Столичный клоун в белом шапокляке
Опять приехал в вашу глухомань!

Не ты ль его когда-то целовала —
С ума сойти! – и, кажется, при всех!
Должно быть, не одна провинциалка
Отмаливает тот же самый грех…

Как ты была тогда неосторожна,
Как ты неосмотрительна была!..
Тебе его хохочущая рожа
И год спустя по-прежнему мила.

На нем все тот же фрак и та же пудра,
И он все так же нравится толпе…
Но – дурочка! – опять наступит утро,
И он уйдет, не вспомнив о тебе.

А утро будет зябким, как щекотка,
И заорут над ухом петухи.
И будут нам нужны стихи и водка.
Стихи и водка. Водка и стихи.

Гляди, а твой супруг, смешон и жалок,
Сейчас преподнесет ему цветы!
Похоже, что мужья провинциалок
Искусство ставят выше суеты…

1960