Вольфганг Шрайер - Неоконченный сценарий

• Название: Неоконченный сценарий
• Автор: Вольфганг Шрайер
• Жанр: Научная Фантастика

---

По пути в "Комитет родственников исчезнувших лиц" Кремп говорил:

- Этот Толедо невыносим! Какое тщеславие! Осталось только, чтобы он стал режиссером фильма, а сам фильм - шоу о Тони Великом.

- Без него нам ничего не удалось бы сделать, - сказал Бернсдорф. Сидели бы в приемной этого майора и ждали, пока утвердят наш вариант сценария.

- Разве вы не замечаете, что мы уже готовы подписаться под тем, что заявили только для вида? "Будем говорить обо всем с точки зрения жертв терроризма", б-р-р. Толедо, бывший министр юстиции, - жертва терроризма! Возможность работать мы покупаем, позволяя связать себе руки!

- Снимем все, чего от нас ждут, а дома половину выбросим в корзину. Не забывайте, у нас пять тысяч метров пленки. За глаза хватит.

Кремп попросил таксиста остановиться, расплатился. Они получили аудиенцию у министра, и Кремпу было просто противно всю эту чушь переводить. На коктейле в пышном зале приемов, где с потолка свисало на шнуре чучело кетцаля, зелено-желто-красной длиннохвостой птицы свободы, и Фишер, и Бернсдорф, и мадам Раух вели себя в присутствии этого вождя ПР как заурядные немецкие буржуа. "Вот именно, господин министр", "Да, в духе демократии, свободного правового государства", "Мы далеки от мысли показать терроризм в романтическом освещении", "Нет, деяния Кампано мы оправдывать не собираемся"... А кетцаль, символ гватемальской государственности, кивал в знак согласия - это когда в него попадала струя из кондиционера.

Они вышли из машины. Комедия, да и только! Толедо для более точного воспроизведения неудавшегося похищения не только предложил произвести съемку этой сцены в саду его резиденции, где все и произошло, но и самого себя в качестве действующего лица. При том условии, что "Радио-Телевисьон Гватемала" тоже запишет эту сцену на пленку и передаст ее по своему третьему каналу.

- Вы должны понять этого человека, - говорил Бернсдорф, поднимаясь по лестнице. - Положение перед выборами у него шаткое, Санчес мне все объяснила. Вот Толедо и пыжится, хочет напомнить, что и он за себя постоять умеет... Да, кстати, тогда в сад ворвались трое мужчин и две женщины. Следовательно, нам потребуются пять исполнителей. Телохранителей Толедо обещал предоставить своих.

Они подошли к двери адвокатской конторы.

- Проблема в том, чтобы найти исполнителя на роль Кампано. А у нас пока даже его фотографии нет. Что требуется? Высокий худощавый юноша с выразительным лицом. Настолько выразительным, чтобы нам поверили: из такого может вырасти настоящий молодой герой!

Президент "Комитета родственников исчезнувших лиц" адвокат Зонтгеймер оказался приземистым лысоватым господином. Шишковатый череп, на лице родимые пятна, карие блестящие глаза, большой рот с тонкой верхней губой. Да, внешность у этого человека малопривлекательная.

- Мы хотим посвятить наш фильм левому сопротивлению, - сказал Бернсдорф. - Вы, господин президент, непосредственно занимаетесь частью этой работы: помогаете узникам, их родственникам...

- Я всего лишь "вице", - перебил Зонтгеймер. - В комитетах вроде нашего практически каждый человек - "вице-президент", за исключением девушек, наклеивающих почтовые марки.

- Хорошо, господин доктор. В чем заключается ваша деятельность? И не мешают ли вам?..

Зонтгеймер почесал затылок.

- Разрешите задать вам встречный вопрос: по какой причине вы выбрели для съемок именно Гватемалу?

- Потому что здешняя ситуация обладает свойствами определенной модели, - ответил Кремп. - Классовая борьба в чистом виде, в почти химически чистой форме.

- Ну, ну, ну! Ничего в чистом виде не встречается. Всегда имеются примеси, господа. Что вам вообще известно об этой стране? Знакомы, например, с кем-нибудь из наших выдающихся деятелей?

Бернсдорф заметил, что острие копья повернулось в их сторону, и это ему не понравилось.

- Много лет назад я встречался с вашим президентом Хакобо Арбенсом. Читал некоторые книги вашего нобелевского лауреата Астуриаса. - Он перечислил названия нескольких книг и почувствовал, что Зонтгеймер оттаивает.

- Должен вас разочаровать, - сказал тот. - Наша работа политического характера не имеет, мы действуем исключительно из человеколюбия. Видите ли, здесь исчезают люди, иногда среди белого дня, и больше о них ни слуху ни духу. Должна же существовать организация, куда можно подать прошение о розыске пропавшего члена семьи и которая может установить контакт с теми, в чьи руки, возможно, попали ->ти лица. Итак, в зависимости от ситуации мы связываемся с полицией, государственными тюрьмами или правыми экстремистами. Анонимных похищений со стороны левых не отмечено ни разу.

- Тяжелый труд! И опасный! Вам лично никогда не угрожали?

- Кое-кому мы в тягость, но к этому привыкаешь. Совместно с международными организациями мы печемся также о положении узников. Сейчас ситуация благоприятная: перед выборами власти подчас склонны урегулировать известные недоразумения.

Зонтгеймер говорил свободно, раскованно, в нем не было ничего от человека, притерпевшегося ко всевозможным тяготам и постоянно проверяющего себя, не сказал ли он чего лишнего, - и это в таком государстве.

- Чем я могу вам еще служить?

- Известно ли вам, где сейчас находится Хуан Кампано?

Зонтгеймер медленно покачал головой:

- Как будто на свободе. Прошения о розыске его у нас нет. Правда, родственники Кампано живут на Кубе. Поговаривали, будто он сам нелегально переправил их туда.

- Что еще вам о нем известно?

- О Кампано? Дайте подумать. Ну, в последнее время о нем почти ничего не слышно. Он был с Сесаром Монтесом и Пабло Монсенто в Сьерра-де-лас-Ми-нас, но это уже давненько... Кстати говоря, он, как и Монсенто, коммунист; по крайней мере, был им.

- Вы хотите сказать, что он был членом партии?

- Точно сказать не могу. Поймите, ГПТ вот уже двадцать лет в подполье, откуда постороннему человеку знать...

Неожиданно Кремп сказал:

- Нам нужен консультант, способный объяснить детали происходящего. Не знаете ли вы человека, который мог бы помочь нам понять, что здесь у вас происходит, с точки зрения жертв произвола?

Адвокат не ответил, ни один мускул на его лице не дрогнул.

- Мы заплатим за это. Сделаем взнос в фонд вашего комитета...

Бернсдорф понял: с помощью левого консультанта Кремп хотел сохранить в неприкосновенности дорогую ему идею фильма. Но Зонтгеймер был отнюдь не в восторге от этого предложения.

- Вопрос не в деньгах, - заметил он. - Кроме всего прочего, мы обязаны с особенной осторожностью принимать пожертвования из-за границы... - И все же он решился. - Виктор Роблес, да, он вам подойдет. К тому же он говорит по-немецки, учился у вас. - И написал. на листке бумаги адрес'

Выходя из кабинета, Кремп сказал:

- Фишеру - ни слова! Если он пронюхает, что Кампано коммунист, то еще, чего доброго, перетрусит и протрубит отбой.

В приемной Бернсдорф, к своему удивлению, увидел Лусию Крус. Ее отказ встретиться неприятно поразил его, но раз она пришла сюда, значит, потеряла кого-то из родственников и глубоко страдает. Он подошел к Лусии.

- Что произошло? Кто-то из ваших сыновей?..

- О чем вы говорите? Мои сыновья за границей.

- Простите, но я полагал...

- Пожалуйста, оставьте меня! Бернсдорф ушел, даже не попрощавшись. А ведь когда-то они были друзьями...

На улице Кремп спросил:

- Откуда вы ее знаете?

- Она была моей переводчицей в Гаване.

- И вы с ней заговорили? А если в приемной сидел шпик?

- Шпик, знающий немецкий?

- Полиции достаточно узнать, что вы вступили с ней в контакт. Мы на вражеской территории, если вам угодно, и обязаны думать обо всем. И прежде всего в этом наш долг перед людьми, о которых мы снимаем фильм.

Бернсдорф промолчал. Похоже, Кремп прав. После аудиенции у министра просвещения он начал подозревать, что с какого-то момента они переступили невидимую черту. Они не просто шли по следам событий с камерой в руках, они уже начали влиять на ход событий, кому-то мешать... Его охватило безотчетное чувство, что они начинают запутываться в происходящем сегодня куда сильнее, чем он догадывается, и что добром это не кончится.

В номере Фишера происходило что-то вроде пресс-конференции. Парни из "Эль Импарсиаль", "Эль Графике" и "Пренса Либре", крупнейшей ежедневной газеты, не желали отдавать такой куш одной "Ла Оре", и Фишер вел себя соответствующе.

- Мы пересекли океан, чтобы снять фильм, который взволнует людей, воскликнул он с пафосом коммивояжера, рекламирующего туалетную воду. - Этот фильм, господа, начнется с землетрясения, а затем драматизм пойдет по возрастающей.

Журналисты ухмылялись: он дает им готовые заголовки. Фишеру ставили ловушки. Кто-то спросил:

- Это президентские выборы в Гватемале побудили вас снимать здесь криминальный финал?

"Мы на вражеской территории", - вспомнились Бернсдорфу слова Крем-па. Кто из них пишет для газеты, а кто для полиции?