Елизавета Дворецкая - Битва колдуньи. Сага о мечах

• Название: Битва колдуньи. Сага о мечах
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Издательство: Литагент «Клуб семейного досуга»7b51d9e5-dc2e-11e3-8865-0025905a069a
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-14-5949-5

Хёрдис – внебрачная дочь знатного правителя, обладающая необычайными способностями. Свои колдовские чары она использует во вред людям, насылая страшные болезни и бедствия как на своих соплеменников, так и на врагов. Пытаясь отомстить собственному отцу Фрейвиду, Хёрдис начинает войну… Два племени, квитты и фьялли, сходятся в решающей битве, и Хёрдис наслаждается своей победой. Но она еще не знает, что ее уже ищет великан Берг – страж камней, охраняющий покой здешних мест…

Книга также выходила под названием «Стоячие камни».

---

– Что открыли тебе боги? – настойчиво спрашивал Фрейвид. – О чем они предупреждают нас?

– Я видела горе, – опустив руки, вымолвила наконец Ингвиль, и никакими силами из нее сейчас нельзя было бы вытянуть более подробный ответ. – Я знаю одно, – тихо продолжила она, не глядя на отца. – Вероломство порождает вероломство, горе и гибель. Не нужно этого делать, отец. Это обручение не принесет ни радости, ни чести никому из нас.

Фрейвид не сразу ответил: неподдельный ужас его разумной, сдержанной и послушной дочери смутил его, и на миг он почти поддался ее уговорам.

Но только на миг. Обещанные ею несчастья были слишком далеки и расплывчаты. А выгоды от ее обручения – вот они, уже в руках. Почетное родство, еще больше власти и влияния – пока конунга не будет в стране, у Фрейвида не найдется здесь соперников. А потом, когда Стюра не станет и у власти окажется муж Ингвиль… Этот путь был не из легких, и Фрейвид это отлично понимал, но он не искал в жизни легких путей, ибо всегда полагался на свои силы.

– Я согласен с тобой, как согласился бы и всякий разумный человек, – сурово ответил он. – Из дурного зерна не может вырасти ничего хорошего. Вероломство всегда породит только вероломство. Об этом неплохо бы помнить нашим бывшим гостям-фьяллям. Разве не вероломно с их стороны разорить мою усадьбу после того, как я целый месяц давал им пристанище, кормил и лечил их, да еще и продал железо? Чем был их поход, если не вероломством?

Ингвиль наконец посмотрела на отца. Он ничего не понял.

– Фьялли первыми нарушили обеты дружбы! – настойчиво повторил Фрейвид, как будто убеждал не только дочь, но и самого себя. – Никто тебя не осудит, если ты отдашь это обручье Виги ярлу. Ты не опозоришь своего отца и не заставишь объявлять обручение дочери в отсутствие невесты?

– Ты волен поступать как тебе угодно, – тихо и безразлично ответила Ингвиль. – Но я обещана Хродмару сыну Кари и по доброй воле не буду принадлежать никому другому.

Возбуждение, принесенное видениями, уже схлынуло, в душе осталась гулкая пустота. Ингвиль не хотелось спорить, убеждать – она просто знала, что это не нужно. Фрейвид может нарушить обещание, данное фьяллям. Но сама Ингвиль не могла отступиться от обетов, которыми они с Хродмаром обменялись не в гриднице перед людьми, а наедине. Обетами, которые слышали только они двое да еще богиня Вар, хранительница людских клятв.

Глава 16

Фрейвид вышел, оставив Ингвиль успокаиваться и одеваться, и опять прислал к ней Бломму. Обручье он пока оставил у себя. Она одевалась к пиру, не замечая, какие одежды и украшения подает ей служанка. Бломма расчесывала ей волосы, а Ингвиль снова вспоминала свое видение. Тьма, полная огненных отблесков, вытянутое человеческое тело, висящее на дереве, – жуткое зрелище отталкивало ее, но она, преодолевая ужас и отвращение, пыталась вглядеться и понять, что же обещает ей судьба. Но видение ускользало и прятало от нее свой смысл. Одно было ясно: кого-то из хорошо знакомых ей людей ждет страшная смерть, и это событие окажет огромное влияние на судьбу Ингвиль… и, вероятно, не только ее. Ингвиль сознавала, что отец толкает ее на гибельный путь, но и сам идет по нему впереди нее.

Ее терзали противоречивые чувства: судьба всесильна, от своей участи не уходил ни один из героев древности; но, с другой стороны, ее видения – это как вторая руна в трехрунном раскладе при гадании: они указывают, что может произойти, если человек не свернет с нынешней своей дороги. Однажды ее видения спасли домочадцев, побудив уйти из Прибрежного Дома. Наверное, и теперь еще не поздно изменить что-то к лучшему? Но как? Ее саму Фрейвид хёвдинг не слушает. А у кого ей искать поддержки, кто обладает таким влиянием, чтобы переломить волю упрямого хёвдинга? Конунг Стюр? Но он, видимо, хочет того же. Королева Далла? К ней не прислушивается даже муж, а Фрейвид ее презирает.

В памяти Ингвиль мелькнули смутные обрывки разговоров, что, мол, Лейринги во главе с фру Йорунн жаждут выдать за Виги ярла свою Асвейг… Ингвиль не терпела сплетен и никогда не прислушивалась к досужей женской болтовне. Однако, если это правда, то Лейринги будут ее невольными союзниками, поскольку расстройство ее обручения с Виги послужит их прямой выгоде. Ингвиль ненадолго задержалась на этой мысли, потом опустила голову. Чтобы она искала дружбы с Лейрингами? Шепталась, рассчитывала, лукавила? Даже думать об этом было противно.

Но… Виги… Ей вспомнилось, как они стояли рядом во время жертвоприношения и как он сжимал ее руку, стараясь подбодрить. Да, он изменился за эти месяцы, повзрослел и поумнел, стал лучше понимать жизнь. Тот, кому случалось бывать в опасности, становится более чуток к знамениям. Может быть, его-то ей удастся убедить? Ингвиль не слишком верила, что властный и упрямый Стюр конунг посчитается с волей своего юного сына больше, чем Фрейвид считается с ней самой, но хотелось найти опору хоть в ком-то.

Когда Фрейвид Огниво в окружении родичей и домочадцев шествовал к усадьбе Лейрингагорд, никто по их виду и заподозрить не мог бы, что самоуверенный хёвдинг недавно получил недобрые знамения, а его прекрасная и благоразумная дочь впервые в жизни осмелилась противиться воле отца. Еще не совсем стемнело, но челядинцы с горящими факелами в руках окружили семью хёвдинга, и они шли в огненном кольце, как боги, озаренные небесным сиянием. Сегодня был значительный день в их жизни.

Двор Лейрингов напоминал муравейник. В домах и на дворе сновали нарядно одетые люди, из дверей и дымовых отверстий неслись, перебивая друг друга, запахи жареного мяса и рыбы, разных похлебок, душистого меда. Ингвиль беспокойно оглядывалась по сторонам, не зная, на что решиться. Сейчас они пройдут в гридницу, их усадят за столы, Виги будет за мужским столом очень далеко от нее, и она не сможет сказать ему ни единого слова.

Ингвиль схватила Бломму за руку и притянула к себе.

– Пойди разыщи Виги ярла, – шепотом приказала она. – Скажи, что мне нужно срочно поговорить с ним, пока не начался пир. И приведи его на задний двор, туда, в угол за стену. Помнишь?

– Ой! – Бломма сморщила нос.

В прошлом году, когда она тоже приезжала с фру Альви и Ингвиль на осенний тинг, какой-то пьяный хирдман Лейрингов чуть не утащил ее в угол за отхожим местом, и это неприятное событие навек врезалось ей в память. Ингвиль тоже без удовольствия вспоминала шум по этому поводу, да и место для свидания с сыном конунга было мало подходящим, но выбирать не приходилось.

– Иди! – прошипела Ингвиль и подтолкнула служанку к гриднице. – Наверняка он уже здесь.

Сама она замедлила шаг; Фрейвид вопросительно обернулся.

– Идите, – стараясь скрыть дрожь в голосе, сказала Ингвиль. – Я… зайду ненадолго в девичью. Мне надо… кое-что поправить.

– Не задерживайся. Нас ждут.

– Я провожу тебя, – сказал Одд Наследство. – Хирдманы Лейрингов, как и хозяева, пьяны с утра. Лучше, если с тобой будет надежный человек.

Фрейвид со всеми вошел в дом, а Ингвиль помедлила, делая вид, что собирается войти в дверь полуземлянки, а потом поспешно завернула за угол. Ее не пугало то, что Одд станет свидетелем этой встречи: обладая независимым нравом, он и за всеми остальными признавал право решать свою судьбу. Вздумай йомфру бежать из дома с Хродмаром, Одд и не подумал бы им мешать.

Может быть, Одд удивился, что йомфру выбрала такой странный путь в девичью, но ничего не сказал. Даже увидев, что она миновала двери отхожего места и скользнула за угол длинной бревенчатой постройки, он оставался невозмутим. Между задней стеной отхожего места и земляной стеной усадьбы имелось пространство шага в два шириной, заваленное мелким мусором. Земля была порядком утоптана: должно быть, Ингвиль не первой придумала использовать этот закоулок для свидания без посторонних глаз. Одд встал возле угла постройки и упер руки в бока, всем видом выражая намерение никого сюда не пустить.

Место было не слишком приятное, да и от стены отхожего места тянуло запахом, с которым мирятся только по суровой необходимости. Ингвиль нетерпеливо переступала с ноги на ногу, беспокойно обхватив себя за плечи, и гадала, сколько придется ждать. Каждое мгновение тянулось мучительно: ее унижало это место, и скрытность этой встречи, и все то, что ей предстояло сказать Виги. А если кто-то увидит ее здесь? Она не сомневалась, что Виги охотно придет на ее зов, но скоро ли Бломма сможет его разыскать?

– Я вижу сына конунга, – спокойно обронил Одд, не оборачиваясь. – Не его ли ты ждешь?

– Да, его! – с облегчением воскликнула Ингвиль.

– Значит, я его пропущу, – сказал Одд. – Хотя мне казалось, что уже на днях у вас появится сколько угодно времени для бесед наедине.

Ингвиль не ответила. Хирдман посторонился, и в закуток шагнул Виги. Легкое недоумение на его лице при виде Ингвиль сменилось радостью, и он шагнул к ней, протягивая руки.