Надежда Попова - Природа зверя

• Название: Природа зверя
• Автор: Надежда Попова
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-084111-0

Германия, зима 1394 a.D. Следователь Конгрегации Курт Гессе и его помощник Бруно Хоффмайер, направленные к очередному месту прохождения службы, застигнуты в пути непогодой. Они вынуждены остановиться на ночлег в придорожном трактире. Разыгравшаяся метель делает дальнейший путь невозможным, и уже следующей же ночью становится ясно, что скука – еще не самая большая неприятность, свалившаяся на их головы…

---

– Неплохо. Познания в латыни в обиходе наемника?

– Чем только не приходится орудовать. Кроме того, девицы клюют на любую тарабарщину, если она красиво звучит… Я так погляжу, все здесь торопятся, – заметил Ван Ален, кивнув на зал, где снова собрался весь комплект постояльцев, и обернулся к окну, бросив недовольный взгляд в затянутое белой пеленой небо. – И всем эта метель некстати… Что-то в последние годы зима вконец обнаглела; не припомню, чтоб в детстве или в юности мне приходилось видеть такое.

– Omnia vertuntur.[13]

– Я слышал, инквизиторы винят в этом малефиков.

– Неужто, – отозвался Курт, снимая его коня с доски. – Ну, ничего нового. Обвинения в порче погоды существовали всегда – с тех пор, кажется, когда и Инквизиции еще не было на свете. Да и Христа тоже.

– Нет, друг, теперь все иначе, – убирая короля подальше, возразил Ван Ален. – Сейчас инквизиторы стали начитанные, ну, и теории пошли позаумнее. Мне доводилось слышать и такую, что, мол, земля не выдерживает нынешнего количества малефиков, и от этого происходят всевозможные возмущения… – он неопределенно повел рукой вокруг, изображая нечто большое и бесформенное, – где-то там.

– Любопытно, – кивнул Курт, и наемник, скосившись на его усмешку, пожал плечами:

– Ну, знаешь, теория не хуже прочих. Ты смотри: инквизиторы жгут народ пачками, и вряд ли каждого ни за что; так?

– Некоторые полагают, что не так.

– Быдло, – отмахнулся Ван Ален. – Любой, кто повидал что-то помимо собственной задрипанной деревни, знает, что – так. Но! А меньше-то этих гадов не становится. Даже кажется, что больше и больше с каждым годом.

– Проверено на практике?

– С кем только не доводилось сталкиваться на такой работе, – согласился наемник со вздохом. – И все чаще доводится. То есть, выходит, что на каждого убитого приходится пяток живых и здоровых; и каждый что-то такое вытворяет с заведенным порядком вещей. Быть может, впрямь что-то в этой теории есть? Если в этом и том мире, как они, ковыряться до изнанки, до потрохов – сколько это может сходить без последствий? Скажется когда-нибудь. Может, вот оно? Сказывается? Зимы стали вон какие, весна приходит поздно, лето похолодало…

– Глад, мор, – продолжил Курт, – а там и Апокалипсис не за горами.

– А черт его знает. Мор был, неурожай и голод мы тоже проходили… Если всевозможную колдовскую шушеру счесть за знамения – может, и не за горами. Может, в данный момент Антихристов предтеча уже в каком-нибудь тайном логове варит какое-нибудь колдовское зелье.

– Может, – согласился Курт, окружая бронзоголового короля маленьким отрядом. – Только вот теория эта навряд ли инквизиторская. Эти ребята пересудов о близком Конце Света не любят.

– Уповают на заступничество праведников или просто не желают разводить панику?

– Или не желают разводить панику среди праведников, – пожал плечами он. – Этим лишь дай повод… Шах. Я в близящийся Апокалипсис поверю, когда увижу кровавые реки, в Антихриста – когда… Тут не знаю. Кандидатов в Антихристы за последние почти четырнадцать веков было уже множество.

– Почти четырнадцать веков, – повторил Ван Ален задумчиво. – Через шесть лет – новое столетие. Еще через сто – середина тысячелетия. Полторы тысячи лет; не столько ли и было отпущено человечеству?

– Отпущено – на что?

– На то, чтобы доказать, что оно может жить в этом доме, – пояснил наемник, поведя рукой вокруг. – Что может уследить за своим жилищем, не развалить его, не допустить, чтобы плодились тараканы и крысы, которые растаскивают это жилище на части. Тысяча лет и еще пятьсот – не довольно ли?

– Полагаешь, Свое тысяча пятисотое Рождество Иисус отметит большим бумом? Знатный рождественский подарок – стереть человечество с лица земли… Говоря откровенно, я слабо представляю этого славного парня уничтожающим всю землю вкупе с младенцами и праведниками за пару крыс в подвале или обосновавшегося в кухне таракана. Но у нас в любом случае в запасе еще столетие с маленьким хвостиком. Ну как передумает.

– Ты еретик?

– И многие отвечали на этот вопрос прямо? – улыбнулся Курт; наемник молча усмехнулся в ответ. – А ты – из тех проповедников?

– Вопящих пророчества, с цепями на шее и непотребно истрепанным Писанием?.. Господь с тобой. Я – из тех, кто считает, что собственный дом надо чистить от тараканов, клоповный матрас – сжигать, крыс – травить, и тогда дом может простоять долго. И, знаешь, лично мне для этого не обязательно надо иметь стимул типа близящегося Конца Света. О полутора тысячах – это я так, к слову. Занятная идея, вот и все.

– Каких только идей не наслушаешься за свою жизнь, – вздохнул Курт, подвинув вперед скорохода. – Шах.

– А ты скептик.

– Мне по душе Фома. Вложить персты…

– На твоем гербе крест, – заметил Ван Ален, заграждая короля. – Я решил…

– Моя семья – люди набожные. А вот у меня с этим проблемы.

– А это? – усомнился наемник, кивнув на четки, висящие на его запястье; Курт пожал плечами:

– Подарок одного священника. Вручил их мне с упреком в том, что молюсь недостаточно часто и вдохновенно.

– Вы с приятелем – как два сапога из одной пары; я был уверен, что вы члены какого-нибудь ордена или общества…

– Общества[14], – согласился Курт.

– Не хочешь отвечать, – констатировал Ван Ален, выждав два мгновения тишины. – Ну, не стану давить… Шах.

– Однако, – одобрил Курт, пристально оглядев доску. – Парень с сюрпризом…

– Не ожидал от наемника?

– Признаю, не ожидал… Мат.

Ван Ален поджал губы, оглядев доску с некоторой растерянностью, и, вздохнув, уронил набок короля.

Наемник сдал еще не одну партию, однако особенной досады по этому поводу ни в словах, ни в голосе его Курт не отметил, не уловив и тени азарта; казалось, метель, колотящая в стекло, занимала мысли противника куда больше, как, собственно, и всякого в этом зале. Вдоволь навздыхавшись и нажаловавшись друг другу многословно или вскользь на сорванные планы, постояльцы понемногу рассосались по комнатам, и лишь когда никого, кроме зевающего трактирщика, не осталось, Ван Ален, показно вскинув руки, объявил о полной капитуляции.

В комнате, снова натопленной и оттого, невзирая на крайнюю скудость обстановки, уютной, вздымающаяся за окном вьюга казалась чем-то малозначащим и отвлеченным, а мерное подвывание ветра и мелкий перестук снежинок скорее убаюкивал, чем раздражал. В сон Курт погрузился мягко и крепко, без видений, перестав слышать ветер, и когда глаза вдруг сами собою открылись, он не сразу сумел осознать, почему мозг упрямо и назойливо требует от тела проснуться и подняться с постели. Бруно на соседней лежанке так же сонно и мутно хлопал глазами, приподнявшись на локте и озираясь, слушая, как и он, какие-то невнятные, словно размазанные звуки, долетающие с трактирного двора.

– Что за… – начал помощник растерянно, но тут ветер на секунду стих, дабы перевести дыхание и взвыть с новой силой, и в этот короткий миг явственно и четко донесся захлебывающийся, панический животный визг.

– Кони! – проронил Курт, разом проснувшись, и сорвался с постели, различая теперь, как гремят в конюшне копыта и грохочут доски загона.

В сапоги он влез вслепую, бросился к двери, на ходу сдернув висящий на изголовье арбалет, и вылетел в коридор, слыша топот Бруно за спиной. У самой лестницы рывком распахнувшаяся дверь едва не сбила с ног, и Ван Ален, встрепанный и полураздетый, но с уже обнаженным мечом, на долю мгновения приостановился, бросив в их сторону короткий хмурый взгляд.

– Что происходит? – донесся уже в спину голос трактирщика Велле, однако к нему никто не обернулся, пытаясь сбежать по узкой лестнице, не сбив при этом друг друга с ног.

За дверь Ван Ален вымахнул первым и, не задерживаясь, бросился к конюшне, утопая по колено в сугробах. Курт, щурясь от бьющего в глаза снега, устремился следом, плохо видя за мутной пеленой темнеющий впереди силуэт каменного строения; на три мгновения приостановившись, чтобы разложить и зарядить арбалет, он тут же потерял наемника из виду, лишь по еще более темному провалу в темной стене поняв, куда следует бежать.

Ван Ален, когда он ступил внутрь, обнаружился посреди конюшни; под низкими сводами было темно, и впрямь протопленный воздух проворно убегал прочь через настежь растворенные воротца, а его место заполнялось холодом и снежными мухами. Мухи садились на пол и гибли там, исчезая в черных, пбрящих на морозе лужах подле растерзанных лошадиных тел.

– Твою-то мать… – пробормотал Бруно растерянным шепотом, и Ван Ален вскинул руку, призывая к тишине.

Тишина, однако, и без людских голосов рушилась на куски: в самом дальнем загоне, во мраке, нервно фыркая и посверкивая глазами, топтался, грохоча копытами по камню, сгусток темноты – черная, как адская ночь, кобылица. Согревающая конюшню печь отстояла от нее лишь на несколько шагов, и не погасшие еще угли бросали рдяное пятно света на ее тяжело раздувающиеся ноздри…