Ник Перумов - Я, Всеслав (сборник)

• Название: Я, Всеслав (сборник)
• Автор: Ник Перумов
• Жанр: Русское фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-25739-3

Проходят дни, годы и столетия, меняются властители, прокатываются по полям волны нашествий, но главное остается неизменным: Русская Земля была, есть и будет. В радости – светлая, в скорби – призывающая защитников и воинов. Один из них Всеслав Полоцкий – князь, ведун, хранитель заветного Русского Меча, могучего артефакта, в котором сосредоточена сила предков, додревняя вера и мощь потомков легендарных титанов. Не раз противники Всеслава, рабы божьи, апостолы Белого Христа, пытались убить князя и завладеть Мечом. Но терпели поражения. Вновь и вновь находилась рука, способная подхватить клинок, дать ему жизнь и получить силу, способную оградить, спасти Землю Русскую. От нынешних бед и от бед грядущих…

---

Я насторожился; запахло бедой.

Лика медленно расстегнула штормовку, рубаху, вытащила золотой нательный крестик на тонкой цепочке – словно составленные вместе искорки, – бережно сняла с шеи и высоко подняла над головой. Вытянулась струной, запрокинула голову и что-то затянула нараспев, вроде бы молитву, но какую-то необычную.

Рядом с девушкой стоял Ярослав, поминутно озираясь по сторонам, – словно ожидал, что на него вот-вот кинутся из засады.

Мои гости, в свою очередь, почуяли неладное.

Неспешным шагом, небрежно помахивая прихваченным топориком, я двинулся к Васюшкиной избе. Ещё немного – и я смогу разобрать, что там такое эта Лика творит. Обычному человеку нипочём не расслышать, но я-то – не обычный. Почему и удостоился сегодняшнего визита.

И от услышанных Ликиных слов меня пробрало до самых печёнок. Очень давно не слыхал я подобного. Знает девка своё дело, и ещё много всякого иного, не зря неведомый мне отец-настоятель поставил главной, отправляя ко мне. Умный черноризец, мозги жиром не заплыли. Хотел бы я на него взглянуть… Парень-то этот, Ярослав, – ничто, пустышка, рюкзак таскать да палатку ставить, если ночь в лесу прихватит. А вот Лика…

А изумлялся я потому, что слова Лики не имели ничего общего ни с «Отче наш», ни с «Богородицей», ни, как оказалось, вообще с какой-либо молитвой. Заклятье это оказалось, запечатлённое именем их сильномогучего Бога, Белого Христа, древнее заклятье, изгоняющее бесов. Так вот в чём оно, дело-то, значит, – смекнули где-то умные головы, что не с хоругвями да святыми образами ко мне в гости ездить надобно, а присылать вот таких, как Лика. С древним знанием и верой должной, чтобы пустить его в ход.

Так что гости у меня оказались и впрямь знатные. «Экзорцисты» – по-импортному, «бесов изгоняющие», по русскому строю. И притом из лучших – Лике ведь не требовалось ни молебствований, ни крестных ходов, ни чудодейственных образов, ни даже святой воды. Ничего ей не требовалось, кроме лишь нательного креста и её веры. Действительно, великой веры. Такая и впрямь, наверное, горы способна сдвигать.

Что ж, всё ты правильно сделал, неведомый мне настоятель Свято-Преображенского монастыря в Новограде Великом. С любым другим Изгоняющим бы справился. Шутя, не шутя – дело десятое, но справился бы. А вот с Ликой придётся драться насмерть. Так что прими мои поздравления, черноризец. Хорошо ты соображаешь, толково. Правильно меня оценил. Из пушки по воробьям, уверен, ты бы тоже стрелять не стал. Послал лучшую – к лучшему.

Что-то уж больно много ты знаешь, отец-настоятель. Или знаешь, или догадываешься. И, думаю, на самом-то деле никакого отношения к упомянутой новогородской обители ты не имеешь, черноризец. В Свято-Даниловом монастыре ты, скорее всего, обретаешься. Или в Троице-Сергиевой лавре. В сердце Московской патриархии.

…Только что ж за экзорцизм ты устроила возле Васюшкиной избы, Изгоняющая?

По-прежнему держа топор в руке, я шагал к Лике и её спутнику. Изгоняющая всё тянула и тянула на одной ноте свой жуткий заговор, ни на что не обращая внимания, а вот Ярослав заметил меня и качнулся навстречу. Не шагнул, не прыгнул, а очень плавно и мягко потёк, как двигаются только настоящие мастера боя без оружия.

– Стойте! Нельзя сюда! – Он вскинул руку, то ли стремясь задержать, то ли предупреждая. Я отшвырнул его в сторону – одним ударом, как встарь, словно в лихом кулачном бою на льду Волхова, когда стенка на стенку сходились Славенский и Плотнический концы. Хоть и обучен ты, парень, всяким новомодным штукам, может, ты и способен одним пальцем бетонную стену пробить, а против настоящей силы тебе, видать, ещё стоять не приходилось.

Ярослав отлетел шагов на пять, распластался на земле, приподнял голову, хлюпнул кровью – и вновь рухнул.

Напоследок я постарался отвести ему глаза – мол, не дед деревенский меня с ног свалил, а я сам поскользнулся. Он поверит. Такие скорее уверуют в гололёд летом, чем в собственное поражение.

Не нужна мне пока его чёрная подсердечная ненависть.

Лика, однако, не обернулась – продолжала своё тягучее песнопение; а там, в Васюшкиной избе, – я знал – катается сейчас по полу, корчась и тонко визжа от боли, мохнатый серенький клубок, и торчащие руки-ноги домового в аккуратных лапотках бессильно колотятся о доски. И мучается он сейчас не один. И в бане, и в овине, и на гумне – всюду кричат, исходят одному мне слышным воплем те, кто мне помогал. И кому помогал я. Помогал и оберегал…

Силы лесные, злодейство-то какое – жутким заклятьем изводить и мучить несчастного домовика. С каких это пор Изгоняющие снисходят до таких созданий? Или патриархии неведомо, кто ещё живёт рядом с людьми?

Я не выдержал – размахнулся топором. Сейчас я тебя аккуратно… обухом по темечку, несильно, чтобы только сознание потеряла. Зряшнее душегубство мне тоже претит.

Однако я опоздал – домовой не выдержал. Оно и немудрено – в Лике сейчас чувствовалась такая вера, что, поистине, скажи она сейчас, за неимением той самой горы, синеющему дальнему лесу: «Иди и встань рядом!» – послушаются деревья, и вся армия лесных хозяев ничего не сможет поделать.

Да, домовик не выдержал. Я не успел даже руку вознести, а он внезапно возник прямо на крыльце, напротив творящей своё дело Изгоняющей, – верно, бедняга совсем ополоумел от боли и страха. И – в последнем проблеске уже погасавшей жизни он увидел меня.

– Спаси-и-и… – только и успел выдавить он, охваченный со всех сторон яростным белым пламенем.

Огонь полыхнул, взметнулся выше застрех и тотчас опал, умирая на покосившемся крыльце. Лика не пустила его дальше.

Я крепче стиснул топорище. Вспарывая душу, по мне хлестнул бич, усаженный острыми шипами. Древняя ярость толкнулась в сердце: впусти, позволь, как раньше, врага – вмах, отомсти, не дай уйти невредимым!

Но я также очень хорошо знал, что всё это сейчас бесполезно. Нельзя было кидаться на Лику с топором, вообще нельзя было её трогать. Изгоняющие не тратят силы на домовых. А если вдруг стали – то не просто так.

Меня Лика не замечала, не видела и топора в моей опустившейся руке. Похоже, она вообще ничего не видела вокруг себя – ничего, кроме лишь пылающего круга, где среди бушующего, подобно морским волнам, пламени с воплями тонули, сгорали, расточались и распадались невесомым прахом ненавистные ей демоны.

Изгоняющая не имеет права на сомнение. И сейчас для неё безобидные домовик, банник, амбарный, гуменник, овинник и прочие – самые настоящие «бесы», явившиеся сюда на погибель человеческому роду.

И всё-таки я замахнулся. Однако, замахнувшись, я тотчас и опустил руку. Ничего сейчас не значили ни мой топор, ни вся иная моя сила. Он, Белый Христос, охранял своего верного воина лучше любых оберегов. Ударь Лику сейчас пудовым боевым молотом – железо разлетится роем осколков, сломается окованная рукоять.

За моей спиной послышалось шевеление – очухавшись, там поднимался Ярослав, сплевывая кровь. Упрям парень и упорен и боль терпеть умеет. Даже не удивлён, что оказался на земле, сбитый с ног замшелого вида мужиком. Не удивлён… не ошарашен, словом, всё идёт, как ему и следовало идти.

Ярослав, Ярослав… Проклятое имя!

Похоже, сейчас он вцепится мне в горло. Маски сброшены. Но мальчишку этого я не боюсь. Спутница его – совсем другое дело.

Стихали крики в амбаре, стихали и подле баньки. А я стоял, бессильно уронив руки, и ничего не мог сделать. Даже начни я сейчас рвать Ярослава на куски – Изгоняющую это бы не остановило. Её вообще ничего бы не остановило. Вернее, только одно.

Нет, нельзя, невозможно, немыслимо. Я запретил себе вспоминать о нём даже в мыслях! Безумная девчонка сейчас прикончит последнего обитателя Васюшкиной избы и тогда должна остановиться. Никакая Изгоняющая не способна держать наговор такой силы хоть сколько-нибудь долго. Она обязана остановиться – хотя бы для того, чтобы перейти к другому дому.

И вот тогда мы с ней поговорим по-иному.

Ярослав тем временем поднялся, нетвёрдо шагнул ко мне, решительно – как ему, наверное, казалось – взял меня за плечо.

– Я кому сказал – нельзя сюда? С ума сошёл, дед?! Твоё счастье, я стариков через дорогу перевожу, а руки на них не поднимаю. Даже на таких дурных.

Он ещё пытался удержать в узде свою ярость, но глаза уже успели сделаться совершенно бешеными. Да, братец, слабоват ты, гнев да ярость – не про Христовых воинов…

Лику по-прежнему окутывал тугой, непробиваемый кокон силы, и я вновь повернулся к мальчишке.

– Старый, говоришь? – Я прищурился. – Может, и старый, да только не слабый. Попробуй, сшиби меня с ног.

Он дёрнулся, выбросил кулак, метя мне в подбородок. Этот удар отправил бы меня наземь со сломанной челюстью; я выставил ладонь, ловя его руку.

Приём, которым хорошо ставить на место пижонов.

Пальцы мои сжимаются, хрустят кости, и парень сам опрокидывается, завывая от боли. Правую руку он ещё долго поднять не сможет.