Татьяна де Ронэ - Русские чернила

• Название: Русские чернила
• Автор: Татьяна де Ронэ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-08761-3

Впервые на русском языке новый роман Татьяны де Ронэ «Русские чернила».

Молодой писатель Николя Дюамель внезапно попадает в странную ситуацию: при попытке получить новый паспорт он узнает, что в прошлом его отца есть некая тайна. В поисках своих корней он отправляется в путешествие, которое приводит его в Санкт-Петербург.

Пораженный своим открытием, он создает роман, который приносит ему громкий успех. Казалось бы, с призраками прошлого покончено. Но тогда отчего Николя Дюамель не находит покоя в роскошном отеле на острове? И какие таинственные секреты омрачают безоблачное небо Тосканы?..

---

– А ты нагнись еще чуть-чуть, приятель, и точно свалишься со стула, – раздался у него за спиной гнусавый голос.

Николя вздрогнул и обернулся. Какой-то сутулый тип лет сорока, в мятой футболке и линялых джинсах, одиноко сидел неподалеку, держа в руке бокал розового вина. Он еще что-то проговорил, и Николя с удивлением узнал романиста Нельсона Новезана, лауреата Гонкуровской премии. Они не раз пересекались на разных встречах, телепередачах и литературных салонах. Удивительно, что Новезан, слывший человеком нелюдимым, его признал.

– Ну что, лапуля, все тип-топ? – медленно процедил Новезан тягучим голосом, шатаясь, подошел к столику Николя и плюхнулся на стул напротив него.

Романист, несомненно, уже порядком выпил. Он закурил сигарету, держа ее, по обыкновению, большим и указательным пальцем. Характерная привычка.

– Все отлично, – весело ответил Николя.

Вблизи кожа Новезана выглядела землистой и несвежей, свалявшиеся сальные волосы, похоже, не одну неделю не знались с водой.

– Ты в отпуске, парень?

– Нет, я приехал, чтобы писать.

– Вот как? Я тоже, – зевнул Новезан, обнажив желтые зубы. – Приехал в этот храм роскоши, чтобы писать. Я очень доволен работой. Идет как по маслу. Мой лучший роман. Выйдет на будущий год. Вот увидишь, ох и шуму будет! Мой издатель просто на седьмом небе. И я тоже.

Он щелкнул пальцами официанту и заказал еще вина.

– Ты тут уже бывал раньше?

– Нет, в первый раз.

Ироническая улыбка.

– Так я и думал. Славное местечко. Отто, здешний директор, – мой друг. У меня тут каждый год постоянный номер. Шикарный, с лучшим видом. Авторы бестселлеров хорошо живут, а?

Николя кивнул и натянуто улыбнулся, как совсем недавно Алессандре.

Тут прибыла очередная порция вина.

– Они вечно злятся, потому что я не заказываю их местные хреновые вина.

Новезан нетвердой рукой плеснул себе еще розового.

– Сколько тебе лет, малыш?

– Двадцать девять.

Романист хрюкнул:

– И что ты знаешь о жизни, в двадцать-то девять лет?

– А вам самому сколько лет? – парировал Николя.

Его так и подмывало двинуть романисту по нечищеным зубам.

Тот пожал плечами и молча запыхтел сигаретой. За последние десять лет романист выпустил четыре книги, и две из них стали бестселлерами в Европе и Америке. Николя проглотил их все залпом, еще когда учился на подготовительных курсах, и Новезан его околдовал. А потом романист превратился в раздувшуюся от высокомерия литературную притчу во языцех. Чем больше росла его известность, тем грубее он обходился с журналистами и читателями. Его брутальные, женоненавистнические романы были великолепно написаны. Читатели их либо обожали, либо ненавидели, середины не было. Равнодушным не оставался никто. Недавно на книжном салоне в Швейцарии он прилюдно оскорбил свою ассистентку за то, что опоздало вызванное ею такси. Николя вспомнил, как невозмутимо она держалась, когда Новезан бушевал и при всех осыпал ее ругательствами.

– Хорошо сыграно, приятель, – рыкнул Новезан, отхлебнув изрядный глоток розового.

– Как вы сказали?

Романист снова зевнул:

– Ну этот финт с паспортом. Я говорю, идея была просто у нас под носом. Погляди на меня: отец француз, родился за границей, мать англичанка. А я парижанин по рождению… Я бы тоже мог додуматься.

Николя умолк, потрясенный. На что намекает этот тип?

– Парень, это зернышко валялось под ногами у всех, кого из-за нового дебильного закона заставили доказывать, что они французы. А ты его склевал и написал книгу. И хорошо продается твоя книжонка?

– Неплохо, – ответил Николя безразличным тоном, понимая, что сейчас сорвется.

Он всякий раз закипал, когда слышал слово «книжонка».

– Ну хотя бы примерно, сколько продано? – еле ворочая языком, настаивал Новезан.

Он был абсолютно уверен, что ущучил наконец этого парня.

Николя выдержал паузу перед тем, как добить противника. Глаза его скользнули по столику, где сидели близняшки, потом по желтой стене корпуса, где спала Мальвина.

– Тридцать миллионов экземпляров по всему миру, – бросил он.

Несколько долгих минут Новезан не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. А Николя вдруг почувствовал, как весь его гнев испарился. Он уже презирал себя за то, что похвастался. На кого он рассчитывал произвести впечатление? На этого потасканного, стареющего, легковесного писателя, который в сравнении с ним смотрелся просто дряхлым?

– Вы один сюда приехали? – вежливо поинтересовался он.

– С женщиной в комнате нет никакой возможности писать. Стало быть, трахаешь ее, и она отчаливает, вот так.

И Новезан сделал весьма красноречивый и грубый жест. Николя не смог удержаться от улыбки. Он встал и надвинул на лоб каскетку.

– Пойду поплаваю. Составите мне компанию?

Новезан помахал рукой:

– Нет, спасибо, я пошел вкалывать, дружок. Еще многое надо доделать. Это местечко – просто источник вдохновения! Не могу остановиться. А ты?

Николя не ответил. Новезан тоже поднялся с места, нетвердо держась на тощих ногах. Они расстались, огрев друг друга по спине, как два закадычных приятеля. Прежде чем войти в лифт, Николя проверил «Блэкберри». К его немалому огорчению, на «Фейсбуке» появилась фотография, сделанная утром у бортика бассейна. Ее выложил некто по имени Алекс Брюнель. В его профиле красовалось зеленое яблоко «гренни смит», так что определить личность фаната было невозможно. Алекс Брюнель запаролил свою страницу. К счастью, под снимком не указали, где он сделан. И нашлось уже четыреста сорок пять пользователей, которым фото понравилось. Так было не впервые. Фанаты засекали его в автобусе, в метро, где он по-прежнему охотно ездил. Они без конца щелкали его на мобильники, а потом в знак почтения помещали снимки на его стене. До сих пор это его не особенно раздражало. Но сейчас, вглядевшись в снимок, он различил на черно-белом пляжном зонтике буквы «GN» – «Gallo Nero». Если кто-то действительно захочет узнать, где он находится, это не составит труда. Но что он мог сделать? Ничего. Ведь говорила же ему Дельфина: «Это твоя плата, Николя. Разве ты сам этого не хотел?» Он прокрутил комментарии: «Мм, секси!», «Неотразим!», «Эй, Николя, возьми меня с собой!», «Италия или Греция?», «Браво!». К счастью, никто не назвал «Галло Неро». Если он удалит фото, то рискует обидеть Алекса Брюнеля, кто бы он ни был. И он (или она) вывесит еще одно. Николя научился осторожно вести себя с фанатами. От рассерженного поклонника хорошего не жди. Он бросил беглый взгляд в свой «Твиттер». Ни один из подписчиков не упоминал о его эскападе в Италию. На всякий случай он проверил свою страницу в Гугле. Ничего. В «Твиттер» он заглядывал редко, как и на свою страничку. А поначалу оттуда просто не вылезал, ведь так здорово находить название книги и фильма на всех сайтах и во всех блогах. Правда, не все отзывы были хорошими, попадались и такие, что больно ранили: «Бросьте агитировать читать это жуткое дерьмо Николя Кольта. И как только этому типу удалось продать столько экземпляров?» Эту фразу в «Твиттере» перепостили сотни раз. Когда он вернулся на пляж, Мальвина уже ждала его. Она немного порозовела и объяснила, что ее вырвало и теперь ей гораздо лучше. Николя рассказал о своей встрече с Нельсоном Новезаном, копируя знаменитый оскал гонкуровского лауреата, поднятую домиком бровь и характерную манеру держать сигарету.

– Отправь это в «Твиттер» вместе с его фото, – улыбнулась Мальвина.

– Я пока не захожу в «Твиттер», – ответил он и жестко добавил: – Я теперь стреляный воробей.

Мальвина спросила, видел ли он свое фото в «Фейсбуке». Она набрела на него в своем айфоне. Он в ответ проворчал, что недоволен: хотелось бы уединения, хотя бы трех дней покоя для них обоих. Трех дней солнышка.

– Интересно, кто это вывесил, – пробормотала Мальвина.

– Да чихал я на него, – прошептал Николя, целуя ее шелковистые волосы.

Жара понемногу спадала, на бетонную полосу пляжа легли вечерние тени. Им принесли чай, печенье кантуччи и ломтики дыни. Неподалеку от них расположилась немолодая, лет пятидесяти, пара, по виду азиаты. На руке лысого, как Будда, мужчины в ярко-оранжевых плавках красовались довольно скромные часы «Cartier Pacha». Женщина с бледным лицом под безукоризненной шапкой черных волос была одета в длинное синее кимоно. Они улыбались обслуживающему персоналу, те в ответ кланялись и тоже улыбались. Николя расслышал, что в конце каждой фразы звучало обращение «месье Вонг». Наверное, важная персона этот Вонг, если к нему обращаются с таким почтением. Мадам Вонг не выносила солнечных лучей, а потому им принесли еще один зонтик, чтобы полностью ее загородить. При этом с поклоном было снова произнесено «мадам Вонг». Месье Вонг замотал головой и заявил:

– Нет-нет, не мадам Вонг! Мадемуазель Минг!

Устроившись, месье Вонг и мадемуазель Минг церемонно раскланялись на все четыре стороны, приветствуя соседей, в том числе и Николя с Мальвиной, и те в ответ улыбнулись.