Рудольф Штайнер - Пятое Евангелие

• Название: Пятое Евангелие
• Автор: Рудольф Штайнер
• Жанр: Религия

---

Извините вы, если я здесь включу некое личное замечание. Я должен признаться, что я сам в высшей мере был поражен, как я воспринял, как это восходило в Душах Апостолов, что они пережили во время между Мистерией Голгофы и так называемым Небесным восхождением. Это совсем достопримечательно, как это взошло, всплыло в Душах Апостолов. - Здесь всплывал в Душах Апостолов образ за образом, и эти образы говорили им: Да, ты был ведь вместе с тем, кто умирал или умер на кресте, ты ему ведь встречался. - Так, как утром при пробуждении вспоминают о сновидении и здесь знают, ты был ведь в этом сновидении совместно с этим или тем, так восходили как сновидения в Душах Апостолов воспоминания. Но совсем своеобразным было, как отдельные события восходили в сознании. Всегда должны были они спрашивать себя: Да, кто есть тогда это, с кем мы здесь были вместе? - И они не распознавали его всегда опять-таки и опять-таки. Они чувствовали, это есть некий Духовный облик; они знали, они наверняка в этом сновидо-образном состоянии странствовали с ним вокруг, но они не распознавали его в облике, в котором он им теперь восходил, после оплодотворения со все-царящей Любовью. Они видели себя странствующими с тем, кого мы именуем Христос по Мистерии Голгофы. И они видели также, как он действительно в тот раз давал им учения о царстве Духа, как он их наставлял. И они учились понимать как они сорок дней с этой сущностью, которая была рождена на кресте, ходили вокруг, как эта сущность - из Космоса в Земле рожденная все-царящая Любовь - была их учителем, как они однако со своим нормальным сознанием не были зрелыми чтобы понять, что эта сущность имела сказать, как они с подсознательными силами своих Душ должны были это принять, как они как ночные-лунатики (Nachtwandler) ходили рядом с Христосом и не могли принять с обычным рассудком, что эта сущность имела им дать. И они слушали его во время этих сорока дней с неким сознанием, которое они не знали, которое только теперь в них проникало, после того как они проделали событие Пятидесятницы. Как ночные-лунатики слушали они. Как Духовный учитель являлся он им и наставлял их в тайнах, которые они только могли понять, тем что он их отрешил в некое совсем другое состояние сознания. И так видели они теперь только: Они были с Христосом, ходили с воскресшим Христосом. Теперь, однако, распознавали они только, что с ними свершилось. И через что распознавали они, что это действительно был тот, с кем они в теле до Мистерии Голгофы ходили вокруг? Это свершилось следующим способом.

Предположим мы, такой некий образ выступает теперь после праздника Пятидесятницы перед Душой одного Апостола. Он видел, как он странствовал с Воскресшим, как Воскресший обучал его. Но он не распознавал его. Он видел хотя некую Небесную, Духовную сущность, но он ее не распознавал. Здесь вмешался некий другой образ. Некий такой образ смешался с чисто Духовным образом, который представлял некое переживание Апостолов, которое они действительно проделали с Христосом Иисусом до Мистерии Голгофы. Здесь была некая сцена, где они чувствовали себя как обучаемыми тайнам Духа, Христосом Иисусом. Но они не распознавали его. Они созерцали себя напротив стоящими этой Духовной сущности, которая их обучала и с тем что они так распознавали, превратился этот образ, тем что он одновременно прямо-удерживался, в образ Вечери (Abendmahles), которую они со-пережили с Христосом Иисусом. Представьте себе действительно, что такой некий Апостол имел перед собой сверх-чувственное переживание с Воскресшим и как на заднем плане действуя, образ Вечери. Здесь сперва распознали они, что это есть тот же самый, который их обучал в совсем другом облике, который он принял после Мистерии Голгофы. Это было некое полное совместное излияние воспоминаний из состояния сознания, которое как бы было неким сновидческим состоянием, с образами воспоминаний, которые были предшествующими. Как два образа, которые покрывали себя, переживали они это: Один образ из переживаний после Мистерии Голгофы и один до таковой как проясняемый из времени, прежде чем их сознание было так помрачено, что они более не со-переживали, что здесь разыгрывалось. Так распознали они, что эти два существа совместно принадлежат: Воскресший и Тот, с кем они однажды до относительно-мерно короткого времени странствовали вокруг в теле. И они говорили себе теперь: Прежде чем мы итак были пробуждены через оплодотворение со все-царящей Любовью, были мы как лишены нашего обычного состояния сознания. И Христос, Воскресший был с нами. Он как бы не зная принял нас в свое царство, странствовал с нами и разоблачал нам тайны своего царства, которые теперь, после Мистерии Пятидесятницы, как в сновидении пережитые, всплывают в нормальное сознание.

Это есть то, что переживают как поражаться-вызванному (Staunen-Hervorrufendes): Это совпадение всегда одного образа некого переживания Апостолов с Христосом после Мистерии Голгофы с одним образом до Мистерии Голгофы, который они действительно нормально зная в физическом теле пережили с Христосом Иисусом.

Мы сделали с этим начало, чтобы сообщить, что позовляет себя прочесть в так называемом Пятом Евангелии и мне позволено в конце этого первого сообщения, которое я имел сделать сегодня, наверное высказать вам некую пару личных слов, которые наряду с этим фактом все-же равно должны быть высказаны. Я чувствую себя в известной мере обязанным, чтобы говорить об этих вещах. То, однако, что я хотел бы сказать, есть следующее: Я знаю очень вполне, что мы в настоящее время живем в неком таком времени, в котором подготавливается некоторое для следующего Земного будущего человечества, и что мы в пределах нашего - теперь Антропософского - общества как бы должны себя чувствовать как те, кому восходит некое предугадывание, что в Душах людей есть нечто подготовить для будущего, что должно быть подготовлено. Я знаю, придут времена, в которые еще совсем по-другому, чем наше сегодняшнее время нам позволяет, может будет говорено об этих вещах. Ибо мы все есть ведь дети времени. Придет однако близко будущее, в которое можно будет подробнее, точнее говорить, в которое наверное некоторое из того, что сегодня только наметочно-образно может быть распознано, много, много более точнее можно будет распознать в Духовной хронике бытия. Такие времена придут, если также сегодняшнему человечеству это приходится так невероятно. Однако-же прямо из этого основания, предрасполагается некое известное обязательство, чтобы уже сегодня говорить об этих вещах. И если это мне также стоило некого известного преодоления, чтобы прямо говорить об этой теме, так перевесило ведь все-же обязательство напротив тому, что в наше время должно подготовиться. Это привело к тому, чтобы в первый раз прямо у вас здесь говорить об этой теме.

Когда я говорю о преодолении, то схватывайте вы это слово действительно так, как оно высказывается. Я прошу подчеркнуто то, что я прямо при этом деле имею сказать, действительно только охватить, как некий род подвижения, как нечто, что совсем наверняка в будущем много подробнее, точнее сможет быть говорено. И слово преодоление поймете вы лучше, если вы мне позволите подчеркнуть некое личное замечание: Это есть мне насквозь ясно, что для Духовного исследования, которому я предал себя, сначала некоторе есть черзвычайно трудно и полно усилия, чтобы достать из Духовного писания Мира; прямо вещи этого рода! И я вообще не удивлялся бы если слово наметочно-сть", которое я употребил, имело бы некое еще много более тяжелое и широкое значение, чем это наверное теперь требуется быть схваченным. Я совсем не желаю сказать, что я сегодня уже есть в состоянии все точно сказать, что представляется в Духовном писании. Ибо прямо я чувствую некоторые трудности и усилие, когда дело идет о том, чтобы образы, которые соотносят себя на тайны Христианства, достать из Акаша-Хроники. Я чувствую усилие, чтобы принести эти образы до необходимой плотности, мочь их прочно удерживать, и рассматриваю это в известной мере как мою Карму, что мне было наложено обязательство сказать то, что я равно высказываю. Ибо совсем без сомнения имел бы я меньше усилия, если бы я был в положении, в котором есть некоторые наши современники, чтобы иметь в мое первое юношество получить некое действительно Христианское воспитание. Это я не имел; я выростал в неком полностью свободно-Духовном окружении и также мое обучение вело меня к свободно-Духовному. Мой собственный путь образования был некий чисто научный. И это делает мне некое известное усилие, чтобы эти вещи теперь найти, о которых я обязан говорить.

Прямо это личное замечание позволено мне наверное сделать из двух оснований: из основания, потому что ведь прямо через некую совсем своебразную бессовестность была послана через Мир некая глупая, дурацкая сказка о моей совместной связи с известными Католическими течениями (#17). Из всех этих вещей не есть никакое отдельное слово истинно. И куда это пришло с тем, что сегодня многосторонне называет себя Теософия, это можно просто измерить на том, что на почве Теософии такие бессовестные построения и слухи были посланы в Мир. Так как мы однако вынуждены не снисходительным способом, фразно об этом уходить прочь, но этому напротив установить истину, то позволено этому личному замечанию быть сделанным. - С другой стороны чувствую я себя прямо через то, что я в мое юношество отдаленно стоял Христианству, к таковому тем более непредвзято и верю, так как я только через Дух и Христос-Существо был приведен, прямо на этой области иметь известное право на безпредосудительность и непредвзятость, чтобы сделать об этих вещах высказывание. Наверное - прямо в эти часы Мировой истории больше смогут придать слову некого человека, который приходит из научного образования, который в свое юношество стоял отдаленно Христианству, чем некого такого, который со своего самого раннего юношества есть с Христианством в совместной связи. И я истинно не верю, что Христианство может нечто потерять, если это в его глубоком элементе будет представлено из некого сознания, которое только из самого Духа нашло себя к Христианству. Но если вы эти слова принимаете серьезно, то почувствуете как наметочно, что живет во мне самом, когда я теперь говорю о тайнах, которые я хотел бы обозначить, как тайны так называемого Пятого Евангелия. ""