Йосеф Шагал - Ностальгия по чужбине. Книга вторая

• Название: Ностальгия по чужбине. Книга вторая
• Автор: Йосеф Шагал
• Издательство: Арбат
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1999

Третья книга в трилогии «КГБ в смокинге». Первые две — «КГБ в смокинге» (1994 г.) и «Женщина из отеля „Мэриотт“» (1996 г.) стали общепризнанными бестселлерами на рынке русскоязычной остросюжетной прозы Израиля, России и США, переведены на немецкий, латышский, румынский языки, выдержали больше десяти изданий. Общий тираж первых двух книг из серии «КГБ в смокинге» составляет на сегодняшний день около 500 000 экземпляров.

Роман в двух книгах «Ностальгия по чужбине» завершает трилогию. Время действия — 1986 год. Место действия — США, Советский Союз, Израиль, Дания, Египет… В разгар перестройки, понимая, к чему могут привести радикальные политические реформы в СССР, несколько руководителей советских спецслужб принимают решение физически ликвидировать президента Михаила Горбачева. Главная героиня книги Валентина Мальцева оказывается в центре этой запутанной политической интриги, непосредственное участие в которой принимают три ведущие мировые спецслужбы — КГБ, ЦРУ и Моссад…

Фабула романа «Ностальгия по чужбине», в котором фигурируют реальные исторические лица, является литературной версией автора и не претендует на историческое расследование. Возможные совпадения фактов, имен и биографий является случайностью.

---

— И тут как раз появляюсь я, собственной персоной! — меня даже передернуло от этого проявления типично мужского эгоизма. — Явка с повинной, ясное дело, значительно облегчит мою участь. И вместо пыток с последующим колесованием, меня просто пристрелят. Так сказать, приведут приговор в исполнение…

— О каком приговоре вы говорите? — Израильтянин досадливо отмахнулся. — Вы же умная женщина, Вэл, что вы такое несете?! Операция просчитана до мелочей, процент риска мизерный и чисто теоретический…

— Тем не менее, он существует, — я упрямо гнула свою линию, осознавая в то же время, что ничего изменить уже нельзя. Скорее всего, я подсознательно хотела услышать все до единого опровержения своим паническим страхам перед предстоящей поездкой.

— Но не больше, чем риск попасть под машину, пересекая улицу!

— С моим-то счастьем! — я выразительно посмотрела на Паулину. Моя наставница не реагировала. Ее мраморное лицо абсолютно ничего не выражало.

— Поймите, Вэл: если вам удастся установить контакт с этим человеком, мы получим в руки ключ от решения всех проблем — и ваших, и наших! Пакет предложений, который мы делаем с вашей помощью этому человеку, сродни мафиозному…

— Я вас не понимаю, Дов!

— Короче, речь идет о предложениях, от которых он не сможет отказаться… — Дов улыбнулся. — Теперь вы понимаете, что я имею в виду?

— С трудом! — Я сжала кулаки с такой силой, что почувствовала, как ногти впиваются в ладони. — Если все так просто, о каком риске вы говорите?

— Я хочу, чтобы вы знали все, Вэл… — Израильтянин пододвинул свое кресло-шезлонг поближе, словно подчеркивая доверительность именно этой части разговора. — Единственный риск заключается в том, что в этом человеке может проснуться инстинкт самоубийцы. И тогда он потащит в могилу и вас… Но это вряд ли случится. Личность вашего контрагента изучена досконально. Поймите, вас выводят на него не просто так, а потому, что он представляется нам наиболее подходящим субъектом для этой операции. Он не фанатик, не одержим эфемерными идеями, не склонен к психопатизму… По своему психологическому складу этот человек уравновешен, имеет аналитический склад ума… Одним словом, он должен сделать корректные выводы, и это в итоге даст нам желаемый результат.

— Мое появление будет для него неожиданностью?

— В определенной степени. Но мы рассчитываем, что речь идет о неожиданности со знаком «плюс».

— Как я попаду в Москву?

— Рейсовым самолетом «Аэрофлота» Белград-Афины-Москва. Подданная Ее Величества королевы Великобритании госпожа Гортензия Лоуренс продолжает путешествовать по миру, соря на каждом шагу средствами мужа…

— Вы, кстати, не забыли, что паспорт у меня поддельный?

— Паспорт у вас превосходный, — улыбнулся Дов.

— А каким еще он должен быть аж за десять тысяч баксов? — огрызнулась я.

— Нам бы хотелось познакомиться с его изготовителем, — небрежно обронил израильтянин. — Поверьте, ему ничего не грозит, интерес сугубо профессиональный…

— Это не ко мне! — я посмотрела на Паулину. — Обратитесь к вашим союзникам, Дов. Думаю, если как следует пошерстить их сейфы, там можно обнаружить и мои кровные десять тысяч долларов..

Паулина сделала каменное выражение лица.

— Ладно, об этом позднее, — понимающе кивнул израильтянин.

— Я могу надеяться на вашу помощь там, в Москве?

— Да, конечно… — Дов знал ответы на все мои вопросы. — Правда, я бы не торопился называть ЭТО помощью — речь идет всего лишь о контакте. На случай, если возникнут непредвиденные обстоятельства или экстренные, не терпящие отлагательств, вопросы, имеющие непосредственное отношение к операции. Точнее, к изменениям в плане… Это только связь, Вэл, постарайтесь понять. Речь идет о человеке, услугами которого мы пользуемся исключительно редко. Можно сказать, практически не пользуемся, если вам понятно определение «стратегический резерв». Так что, не переоценивайте, пожалуйста, эту помощь, хорошо? И не злоупотребляйте ею. У вашего контакта в Москве нет волшебной палочки, взмахом которой он может в течении секунды перенести вас из опасного места в безопасное…

— Короче, речь идет об одиночном десанте в выгребную яму, — уточнила я. — А вся помощь заключается в том, что я могу связаться с вашим «стратегическим резервом», чтобы сообщить ему, как глубоко я в этом дерьме увязла… Я все правильно поняла, Дов?

— В целом, да, — кивнул израильтянин и виновато развел руками. — К сожалению, Вэл, наши возможности не безграничны. Тем более, в Москве. Так что, давайте считать, что помощи вам ждать не от кого. Вы действуете в одиночку и полагаетесь только на собственные силы и четко разработанный план операции, от которого нельзя отступать. Ради собственной же безопасности. Помните: только четко следуя инструкции, вы вернетесь домой, к своей семье, не в цинковом гробу. А теперь поговорим конкретно.

— Господи, так это было только введение?..

* * *

Гениальный замысел моих соотечественников по материнской линии заключался в том, что паспортный контроль в Шереметьево я должна была пройти по документам и с внешностью таинственном образом появившейся на свет Божий англичанки Гортензии Лоуренс. В случае удачного завершения моего похода на Москву (во что не верила не только я, но, как мне казалось, сами начальники Дова), по этим же документам я должна была вылететь из Союза. Раздумывая в самолете над столь простеньким и таким незамысловатым решением самой сложной для любой спецслужбы задачей — проникновение агента на территорию вражеского государства — мою душу занудливо точил червь сомнений. Возможно, свою негативную роль сыграло отношение Паулины к Богом избранному народу, но я никак не могла отделаться от мысли, что израильтяне, предложив мне воспользоваться старым паспортом, попросту решили сэкономить на мне несколько тысяч долларов. Подозрение было настолько ужасным, что поначалу я даже устыдилась собственного цинизма. Впрочем, вскоре я напрочь забыла об этих мелочах…

Все до одной из мучительных пяти минут, в течение которых я стояла перед окошком таможенника в Шереметьево в ожидании долгожданного въездного штемпеля на паспорт, меня не покидала единственная мысль: какое счастье, что молоденький советский пограничник в фуражке с зеленым околышем видит в проеме стеклянного окошка исключительно мое старательно нарисованное, ЧУЖОЕ лицо, а не ноги, которые вне поля зрения пограничника дрожали от страха с такой пугающей интенсивностью, словно их подключили к гидромассажеру…

Конечно же, Дов не из праздного любопытства интересовался именем изготовителя моего паспорта — фальшивый британский картон выдержал проверку и в Шереметьево. А, может быть, он, в отличие от верного Бержерака, вовсе и не был фальшивым?..

Прихватив свою сумку с ленты багажного транспортера, ползшую ленивым удавом между пассажирами, я вышла в зал прилета и, стараясь не смотреть по сторонам, направилась к стоянке такси. У меня был четкий, разработанный не мной, план действий, каждый шаг был выверен, каждое действие — продуманно. То был тот самый редкий случай, когда никому — и, в первую очередь, мне самой — не нужны были импровизации. Нельзя сказать, что я была рада этому обстоятельству, однако определенное чувство уверенности оно вселяло. Во всяком случае, уже садясь в такси, я непроизвольно отметила, что ноги перестали дрожать…

В гостинице «Союз» я заполнила формуляр, заскочила на несколько минут в довольно элегантный номер, состоявший из двух небольших комнат, разбросала везде, где только смогла, типичные следы женского присутствия — от косметики до нижнего белья — и, прихватив с собой только сумочку со всем необходимым, спустилась на лифте вниз.

За стойкой регистрации восседали сразу несколько стройный девиц в белых блузках, одинаково черных пиджачках (я сразу же представила себе скептическое выражение лица Паулины, которую этот покрой поверг бы в глубокий шок) и выражением полнейшего наплевательства на весь окружающий мир.

Подойдя к одной из них, я спросила, говорит ли мадам по-английски. Мадам снисходительно кивнула, после чего я — опять-таки, строго по инструкции — затараторила:

— Видите ли, милочка, мне необходимо срочно навестить свою старую приятельницу в британском посольстве. Мы с ней не виделись очень много лет, так что, боюсь, наша встреча может затянуться надолго. Не исключено, что у нее я и переночую. Убедительно прошу вас, милочка, проявить повышенное внимание к моим вещам в номере. Знаете, мне такое рассказывали о России, такое!.. Короче, я надеюсь, вы не забудете о моей просьбе…

Я незаметно подтолкнула девице двадцатидолларовую купюру, как самое проверенное средство от внезапных приступов склероза.

Девица понимающе кивнула, деловито подгребла к себе деньги и одарила меня вымученной улыбкой: