Александр Романенко - ВьЮжная Америка

• Название: ВьЮжная Америка
• Автор: Александр Романенко
• Издательство: Армада-пресс, Дрофа
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2000
• ISBN: 5-309-00003-8

Автор книги, профессиональный изобретатель, по роду своей деятельности нередко посещает разнообразные уголки мира, где совершает свои «ненаучные» открытия. Одним из таких открытий оказался Эквадор — далекое, удивительное государство Южной Америки, вдохновившее на создание этой книги.

---

Кроме того, на креветочных брегах процветают грабежи и бандитизм. Местные банды без разбору нападают на бассейны и вытаскивают креветок. Вероятно, это звучит смешно: бандит, вместо того чтобы требовать кошелек или шарить по дому в поисках тайного сейфа, засучивает рукава и длинным сачком выгребает розовых трепещущих креветок в грязные ведра. Но с точки зрения фермеров, ничего смешного в этом нет. За креветок могут и зарезать, а уж начистить физиономию — обязательно.

Правда, банд не так уж и много, и часто фермеры отбиваются от них собственными силами (полиция никогда не вмешивается в эти дела и негласно стоит на стороне грабителей по вполне понятным причинам). И как ни странно, но многим креветочникам удается сколотить неплохие состояния.

«Краткосрочные» русские дельцы в Эквадоре — это либо цветочники, либо даже бананщики, но не имеющие тесных связей с местными, действующие по принципу пришел — увидел — закупил. А туристы — они и в Африке туристы. Хотя отличить нашего от какого-нибудь голландца можно без труда в течение десяти секунд. Наш обязательно выглядит устало, изношенно (даже если он подшофе и полон веселья), и у нашего туриста всегда скучающе-умные глаза. Но в целом русский турист, в отличие от часто встречаемых в литературе штампов, тактичен, вежлив, тих и вообще джентльмен. Те же, например, американцы держат себя куда более шумно и развязно.

…В один прекрасный день в моем локаде появились два парня лет шестнадцати — семнадцати. Один рыжеватый, с веснушками, длинноносый, другой темный, худосочный, с маленькими острыми глазами. Оба высокие и не по-туристски одетые.

— Сколько имеете игрушки вы здесь какие? — Если перевести дословно, то веснушчатый спросил примерно так.

Я начал было рассказывать, рекламировать мои программы, как вдруг тот, что потемнее, говорит своему товарищу по-русски (если перевести с его языка на приемлемый):

— Да фиг у него это есть, блин!

Я удивился, но тут же ответил:

— Почему же нет, у меня много чего есть, блин!

Теперь удивились они, но не больше, чем на секунду.

Мы разговорились. Оказалось, что парни приехали с родителями, оба из Питера, принципиальные эмигранты, хотя пока что обходятся трехмесячными (туристическими) визами. Но Эквадор им нравится, и возвращаться они не намерены.

— Мой отец ищет какое-нибудь маленькое кафе, хочет купить готовый бизнес, — рассказывал веснушчатый, которого звали Женя. — А мать затормозилась в России, у нее проблемки с документами. Но скоро приедет.

— И моя мать еще сидит в Петербурге, нашу вторую квартиру никак не продаст, — сказал темноволосый, которого звали Николай.

— А вы давно в Кито? — спросил Женя.

Я рассказал о моем житье-бытье. Не все, конечно, но достаточно.

— О, тогда мы к вам как к консультанту будем заходить. Мы тут еще ничего не знаем.

Из рассказа парней я понял, что их родители — сектанты, секта называется вроде бы «протестантская», но не берусь утверждать, в детали я не вдавался. В секте якобы человек двадцать русских, так что парни и их родители приехали не совсем на пустое место, им немного помогли с дешевым жильем и тому подобным. Но секта бедна, и на серьезную материальную поддержку рассчитывать не приходится. Правда, Женя тут же устроился бесплатно (за счет секты) в частную школу, где посещает только два урока в день — испанский язык и испанскую же литературу. А Николай — свободный студент, шатается без дела, пока друг корпит за партой.

Я показал свой бизнес, и они сказали, что им и в голову бы не пришло, что на шэавэа можно жить.

— В Москве или Питере за шэавэрную игру не дадут и копейки.

Это так, не спорю. Но Кито — далеко не Москва, Эквадор — не Россия. Компьютеры здесь только начинают свое победное шествие. Здесь, как и в большинстве стран мира, никогда не было периода самодельных персоналок, домотканых мониторов, сляпанных из телевизора «Электрон», неведомы здесь и домашний взлом программ, и совмещение несовместимых цифровых компонентов.

Компьютер в Москве сумел пройти все этапы эволюции и потому был привычен и ясен для многих тысяч людей. В Кито компьютеры привезли из Штатов, и сразу из таких фирм, как BM и «Compaq», и сразу по цене маленького автомобиля. Поэтому основные компьютерщики в Кито — это, например, работники компаний, купивших готовенькие машины. Такие компьютерщики абсолютно неграмотны (в компьютерном смысле) и не имеют представления не только о программировании, но и о том, что же там шумит внутри корпуса. Есть и профессионалы, получившие соответствующую подготовку опять-таки в Штатах. Но таких людей очень немного.

Иными словами, в отличие от России, здесь почти полностью отсутствует классическое любительство, здесь нет и не может быть бедных, но увлеченных компьютером энтузиастов. Отсюда проистекает огромная разница в подходах к программам и самим компьютерам. Так или иначе, но парни были правы — жить в Москве на шэавэрных программках и игрушках было бы совершенно немыслимо.

Мой ассортимент игр вызывал у них улыбку.

— Что, неужели «Дум-1» все еще кто-то покупает? И даже не полную версию?

— Не только покупают, но и нарадоваться не могут. Здесь почти никто и не слышал про «Дум». И про «Дьюка Нукема», и про «Дюну-2». Здесь любят «Марио», потому что в него легко играть. Ну, еще «Лотос».

— Какой «Лотос»?

— А вот, смотрите.

Я запустил старую примитивную автомобильную игру. Парни, как увидели, едва не свалились со стульев.

— В это они играют?! Не может быть!

— Еще как может. Ко мне приходят и хвалятся, что у них тоже есть куча игр. Я спрашиваю каких. Да вот, отвечают, «Мины», «Солитер» и еще что-то.

— Из комплекта «Windows»!

— Да, представь себе, эти штуки из комплекта «Windows» здесь тоже считаются играми.

— Ну и болваны! — возмущается Николай.

— Вовсе нет. Просто у них никогда не было нормального программного рынка.

— А пиратского? Неужели у них не ходят пиратские софты? — удивляется Женя.

— Как не ходить? Ходят понемножку. Но в основном старое, морально давно прокисшее. Все равно они ко мне забегают.

— У вас же шэавэа, зачем им?

— Поиграть, конечно. Ты не представляешь, как они играют. До предела! Даже если игра скучная, даже если противно и тупо — не важно: пройдут все уровни и наберут максимум очков. Они же упрямые! А шэавэа? Ну и что, что шэавэа? Если играть все подряд, то и шэавэа тоже можно погонять, тем более что почти даром.

— Да, цены у них тут бешеные, — соглашается Николай. — Мы смотрели в, одном месте, все раза в три дороже, чем у нас.

— Не в три, — поправляет Женя. — Но очень дорого.

Появляются клиенты, Женя и Николай уступают им места у компьютера, отходят в сторону и внимательно наблюдают, как я работаю. Мы еще не наговорились, я не успел спросить даже, как там в России, что с политикой и вообще, цены, инфляция, настроения, но клиенты будто сговорились, валят валом, как пассажиры с прибывшего корабля. Женя и Николай простояли минут двадцать.

— Нам пора, — сказал наконец Женя. — Мы к вам завтра зайдем, если вы не против.

— Конечно, заходите! Лучше с утра. По вечерам у меня всегда вот так. — Я показал глазами на толпу.

Они ушли.

А назавтра явились уже втроем, с Жениным отцом, которого тоже звали Женя. Правда, Николай называл его дядя Жека. Этот Жека — высокий, русый, жилистый, лет сорока пяти, разговаривал громко, размахивая руками, но в то же время лицо было как-то ненормально спокойно, будто он знал что-то, что не известно никому. Он считал себя глубоко верующим человеком. Мне все равно, хотя я и не понимаю смысла в сектантстве.

— У нас там хороший молельный дом, — рассказывал он. — Светлый, высокий. Акустика тоже неплохая. Пастор выступает без микрофона.

— А на каком языке он проповедует?

— На английском, конечно. — Жека удивился: мол, разве бывают пасторы, говорящие на других языках? Хотя сам он по-английски говорил плохо, в рамках каких-то курсов, которые посещал от его же секты еще в Питере. — Приходи к нам, послушаешь. У нас собираются хорошие люди. — Он произнес это тихо, невыразительно.

В то время я был занят — делал рекламку на новую игру, но и без того я знал — не приду. Нечего мне делать у сектантов. Я как-то привык в одиночку, точнее, с семьей. Нас трое (простите, с Пушей уже четверо), и пять лет назад было трое, и десять лет назад, и я думаю, что и через двадцать лет, наверное, тоже будет трое. Не знаю почему, но мне так кажется.

Разговор с Жекой не клеился. Осталось тайной, что заставило этого человека, имевшего питерскую прописку, недурную работу, нормальную квартиру, уехать так далеко от России. По его же словам, никто особенно не преследовал его секту, потому что называют они себя «протестантами» и в бумагах причисляют свою организацию к одной из ветвей английской церкви, то есть как бы официалы, а вовсе не секта. Да и не показался мне Жека особенно религиозным.