Павел Амнуэль - Конечная остановка (сборник)

• Название: Конечная остановка (сборник)
• Автор: Павел Амнуэль
• Жанр: Научная Фантастика

В современной научной фантастике не так уж много идей, связанных с самыми последними научными достижениями и гипотезами. Как устроено мироздание? Что представляет собой загадочная темная материя, заполняющая Вселенную? И что до темной материи нам, людям, с нашими земными проблемами, не связанными, как многим кажется, с Большим Космосом?

Что произойдет со Вселенной, когда она через много миллиардов лет застынет на «конечной остановке» перед новым Большим взрывом? И что до этого процесса нам, людям, для кого любовь, дружба, верность важны куда больше, чем далекие проблемы мироздания?

Оказывается (и об этом читатель узнает, прочитав произведения Павла Амнуэля), мир страстей человеческих и судьба Вселенной связаны в единое целое. И это не только красивая фантазия, но научно-фантастическая гипотеза, не противоречащая современному научному знанию.

---

Таких людей много, кстати – ощущающих в себе нечто… Иногда им удается – неосознанно – пользоваться крохами с того стола… частью тех возможностей… той энергии…

Да, так я о Хэмлине. Он был гением – как, например, Сент-Дьерди, почувствовавший, что существует прямая связь между темными кругами под глазами и потемнениями на срезе яблока или картофелины. Казалось бы, что общего? Где имение, и где вода? Это русская пословица, наверняка по-английски есть аналог, но я не знаю… Еще у нас говорят: «В огороде бузина, а в Киеве дядька»… Сент-Дьерди увидел общее и сделал открытие: обнаружил витамин С. Так и Хэмлин. Кому в те годы могло прийти в голову сопоставить работу Цвикки о скрытой массе с открытием элементарных частиц-фермионов? Хэмлин ощутил эту связь. Представляю, как измывались рецензенты, если он посылал свою работу в Nature или в Physical Revew. Статья вышла в Notices of The Scientific Society – «Записках Научного общества Кембриджского университета». Кто читает такие сборники? Там, в основном, публикуют незрелые работы студентов, чтобы люди набрались опыта… И все ушло в песок.

А ведь он понял! Он знал, на что способен. Об этом третья его статья, неопубликованная. Эту рукопись, по-моему, никто не читал вообще после того, как она оказалась в архиве библиотеки. Видимо, ее нашли среди прочих бумаг Хэмлина в обсерватории, когда он умер. Журналы выдавали из хранилища в последний раз в тридцать девятом году, а рукопись никто не затребовал ни разу, представляете?

Очень странный текст. Хэмлин пишет о науке и вере. Наука – это доказательства, опыт, логика, верно? В отличие от религии, требующей только веры. Если человек верит в Бога, то Бог для него существует, и никто не сможет доказать ему обратное.

Но разве не так и в науке? Ученый догадывается, что есть некий закон природы. Он убеждает себя, что такой закон существует. И только потом находит доказательства, проводит эксперимент – поступает рационально, как того требует научная методология. Но сначала просто верит. Убеждает себя – это так.

Третья статья Хэмлина – о вере. Не протестантской, не католической, не иудейской и даже не о магометанской. О вере в знание. Странное сочетание слов, я тоже сначала поразился. Вот что писал Хэмлин, я цитирую, конечно, по памяти и не дословно, но смысл такой: «Проблема религий в том, что люди верят в то, чего, возможно, не существует. Проблема науки в том, что ученый не верит в то, что существует реально. Вера не противопоставляется знанию, истинная вера следует за знанием, как тень. Вера в Бога-творца, как вера в воскресение Господне или в вознесение, или в чудо пяти хлебов, скорее всего, не соотносятся с физической реальностью. Догматы церкви способствуют воспитанию морали, но не приближают к осознанию физической реальности. Верить, истово верить нужно в то, что действительно существует в природе. Такая вера, только такая способна творить чудеса.

Эволюционный путь разума – от мистики к науке и выше – к новой мистике, мистике науки, ведущей к научной магии».

Статью Хэмлин не закончил. А может, я просто не понял ход его мыслей, и мне показалось, что он поставил точку на середине фразы. Но этот текст, мне кажется, связан с событиями того страшного октября. Почему Хэмлин написал о науке и научной магии? Почему именно тогда? Почему после того, как опубликовал работы о мирах-фермионах и о невидимой энергии мироздания?

Что я хочу сказать… Страшная штука – ревность. О мироздании думаешь, решаешь уравнения, создаешь модели, ставишь эксперимент. А если ревность… Или ненависть. Мыслей нет, только чувства, ощущения… Не смотрите на меня так, можно подумать, что никто из вас не испытывал подобного. Хэмлин был влюблен. Верно? И соперников у него оказалось достаточно. Когда был убит кэп Коффер, разве Хэмлин не попал в число подозреваемых?

Я не знаю, как он это сделал – как проник в запертый дом и вышел незамеченным. Но он знал – это написано в его статьях, – что Вселенная заполнена энергией, которой человек умеет управлять, но сам в это не верит, потому что не знает, что такое возможно. Хэмлин поверил. Ощутил и понял, что – может. Или не понял? Или понял не сразу, а когда до него дошло, покончил с собой?

Хорошо бы прочитать дело – те бумаги, что вам, Сара, не удалось получить в Скотланд-Ярде. Может, вы сможете, мистер Бакли? Нет? Не тот уровень? Что ж… Остается положиться на собственные возможности. На интуицию, на серые клеточки.

В конце концов, мы разумные существа пятого уровня. Я это знаю. Теперь и вы знаете тоже. Давайте думать вместе?

* * *

– Ну и ну! – воскликнул Бакли, когда Алкин, так и не сумев внятно и убедительно закончить свою длинную речь, поставил на стол пустую чашку. – В жизни не слышал ничего более странного! Галактики, Господи… Вселенная… как вы сказали? Фермион? Гм… Да. Пятый уровень, подумать только… И еще темная эта энергия в придачу. Не думаю, что когда-нибудь в истории криминалистики кто-то предлагал более фантастическую версию для объяснения бытовых преступлений.

– Тайлер, – начала Сара, – пожалуйста…

– Позволь мне, дорогая, – слишком грубо, по мнению Алкина, прервал девушку главный констебль. – Это моя компетенция, верно? Согласись, я выслушал внимательно, я даже ни разу не вставил ни слова, хотя понял не очень много из того, что говорил мистер Алкин.

– Тайлер!

– Послушай, дорогая! Представляешь, прихожу я в Архив Ярда и говорю полковнику Доновану: «Сэр, у вас документы об убийстве, совершенном в приступе ревности человеком пятого уровня из вселенной-фермиона… Орудие убийства? О, это очень просто: темная, понимаете, энергия. Темная, значит. Конечно. Темная энергия убивает, а светлая… Что? Светлой нет, только темная? Как же так? Неужели миром правит дьявол, темные силы торжествуют, а светлые не могут им ничего противопоставить? В Голливуде такой сценарий не пройдет, нет…

Алкин начал медленно подниматься из-за стола. Не нужно было приезжать. Он увидел документ, и что? Он увидел Сару, и чему это помогло? Он познакомился с главным констеблем и теперь знает, что это тупой, лысый, ничего не понявший козел… это…

– Эй, что с вами?

– Алекс!

Два голоса слились в один, и звук оказался таким странным, что Алкин пришел в себя. Или, как ему показалось, опять увидел мир таким, каким он был на самом деле. В какое-то мгновение он… что? Не вспоминалось, будто это мгновение или минута, или сколько продолжался приступ… будто он отсутствовал, его не было нигде, ни в пространстве этом, ни во времени.

Он стоял в проходе между столиками, напротив него поднимался, опрокинув стул, Бакли, а Сара смотрела на Алкина снизу вверх, и глаза у нее были огромные, как озера, голубые-голубые, и было в них, кроме удивления и страха, что-то еще, что он так хотел увидеть вчера и чего не понимал сегодня.

– Простите, – пробормотал Алкин, обратив внимание, что и его стул опрокинут, а сумка валяется на полу у окна, метрах в двух от стола. Он бросил сумку, вставая? Хотел попасть в Бакли?

Алкин поднял стул, подобрал сумку, сел и только после этого посмотрел в глаза главному констеблю. Бакли спокойно сидел на своем стуле, и рука его, лежавшая на столе, сжимала ладонь Сары.

– Реакция у вас великолепная, должен признать, – произнес он с уважением. – Служили в спецназе?

– Где? – не понял Алкин.

– В армии, я спрашиваю, в спецназе служили?

– Я вообще не служил, – буркнул Алкин. Врачи нашли у него десяток болезней, каждая из которых сама по себе не давала права на отсрочку, но вместе они превысили некий предел, и женщина-председатель медицинской комиссии сказала ему: «Господи, ну и молодежь пошла – на вид вполне себе, а все гнилое…»

– Не служили, а? – хмыкнул Бакли. Не поверил, это было видно по выражению лица.

– А что… – начал Алкин и поймал взгляд Сары – испуганный и какой-то еще… или только испуганный?

– Вы сидели, Алекс, – объяснила Сара, выпростав свою ладонь из-под руки Бакли, – и вдруг оказались вон там, между столами, стул упал и… То есть, стул упал уже после того, как вы оказались…

– В спецназе, – сухо сказал Бакли, – таким вещам обучают. Восточные боевые искусства. Айкидо? Кунг фу?

Алкин промолчал.

Неожиданное происшествие что-то изменило в отношении к нему главного констебля. Наверно, и в отношении к нему Сары тоже что-то изменилось, но Алкин не мог сосредоточиться и понять…

– Хорошо, – сказал Бакли, попытавшись еще раз завладеть рукой Сары, но не сумев этого сделать: девушка прижала ладони к вискам, будто у нее началась мигрень. – Ваши объяснения – чепуха. Наука забралась так глубоко в недра материи, что утеряла всякую связь с реальностью. Никто уже физику не понимает. Что это такое: фермионы, браны, бозоны, глюоны, феромоны… что еще? И чем глубже вы влезаете, тем больше в ваших теориях мистики, это верно. Уже и до веры добрались. Вера в закон природы, а?.. Но если вас интересует это дело… Вчера, пока Сара ездила в Кембридж, я тоже кое-что выяснил. Насчет мотива вы не ошиблись. Ревность, да. Дженнифер Поллард. В то время ей было девятнадцать, уроженка Бакдена, кстати, в отличие от всех нас. Я хочу сказать: ее тут знали с детства, а Хэмлин был чужаком, так что шансы у него изначально были ничтожны. Я расспросил кое-кого из местных, и вот что скажу: она вышла замуж за некоего Финчли. Молодой парень, тоже уроженец Бакдена, служил клерком в банке Барклаус, у них было тогда отделение в Грэфхеме, а сейчас и в Бакдене открыли офис. Вышла замуж, и они с мужем отсюда уехали. Незадолго до войны, а точно никто, конечно, не помнит.