Бернард Корнуэлл - 1356

• Название: 1356
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

1356 год. Умы смущает слух о скором обретении великой христианской святыни — меча святого Петра. Многие охотятся за ним, и среди них волею сюзерена — Томас Хуктон, почти десятилетие назад нашедший и скрывший от людей в пучине морской другую святыню — Грааль. А во Франции неспокойно. Принц Уэльский терзает страну, надеясь вынудить её нового короля Иоанна Доброго дать сражение. Где сведёт неумолимый рок принца и короля? Там же, где сходятся пути ищущих меч святого Петра — в местечке под названием Пуатье…

---

— Разденьте его! — скомандовал Лабрюиллад.

— О, Господи! — вырвалось у брата Майкла.

— Что, страшно, святой брат?

Бормотанье Сэма перекрыл спокойный голос Ле Батара:

— Он сражался достойно, — предводитель наёмников вышел на край помоста, — Он бился храбро и заслужил право умереть, как мужчина.

Люди графа взялись за рукояти мечей. Епископ Лавенс знаком остановил их и обратился к Ле Батару:

— Он преступил законы людские и Божьи. На него не распространяются правила обхождения с благородными пленниками.

— Это наша с ним ссора, — буркнул граф Ле Батару, — Ты тут с боку припёка.

— Он — мой пленник, — возразил чёрный командир.

— Когда мы нанимали вас, — терпеливо увещевал его Лавенс, — специально оговаривалось, что пленники принадлежат нам, то есть мне и графу, кто бы их ни захватил. Так?

Ле Батар медлил с ответом. Впрочем, было ясно, что епископ говорит чистую правду. Кроме того, бойцы церковника и графа в зале преобладали.

— Что ж, я взываю к вашему милосердию. Вы — человек церкви и не позволите христианину умереть позорной смертью.

— Он — не христианин, — отозвался епископ резко, — Он — грешник и прелюбодей. Граф может поступать с ним так, как считает нужным. А вам, напоминаю, мы платим за повиновение приказам.

— Разумным приказам.

— Разумным? Извольте. Разумный приказ: не вмешивайтесь в то, что вас не касается. Ссора владетелей Лабрюиллада и Виллона вас не касается.

Латники графа ударили щитами о пол, подкрепляя слова епископа. Ле Батар недовольно повёл плечами и отступился. Брат Майкл, не в силах присутствовать при зверской расправе, выскочил из донжона и глубоко вдохнул задымленный воздух. Он бы и рад был вовсе покинуть замок, но путь преградили латники Лабрюиллада, затеявшие посреди двора с обнаруженным в конюшне быком жестокую игру. Они кололи его копьями и мечами, с хохотом увёртываясь от рогов. Из донжона раздался животный вой, и монах содрогнулся. Кто-то тронул его за плечо. Брат Майкл шарахнулся, выставив перед собой посох. Пожилой священник протянул ему мех вина:

— Мне показалось, или ты, мой юный собрат, и впрямь не согласен с приговором графа?

— А вы согласны?

— Виллон увёл у графа жену, чего же он ожидал? Церковь благословила месть Лабрюиллада и на то есть причины. Виллон достоин презрения.

— А граф нет? — при воспоминании о двойном подбородке и сальной шевелюре толстяка брата Майкла передёрнуло от ненависти и омерзения.

— Я — его капеллан и исповедник. Я знаю многое о нём, но судить, кто чего достоин… Судит Господь, — он перекрестился, — Что привело тебя сюда?

— Принёс письмо к Ле Батару.

— Письмо? Что за письмо?

— Я его не читал.

— Напрасно. Письма и пишут, чтобы их читали.

— Оно запечатало сургучом.

— Горячий нож — и сургуч распечатывается и обратно запечатывается, не огорчая адресат подозрением, будто послание кто-то прочёл, кроме него. А от кого письмо?

— От герцога Нортхэмптона. Срочное и личное.

— Надо же. Ходят слухи, что принц Уэльский опять собирает войско. У Ле Батара сильный отряд. Может, его приглашают присоединиться?

— Может.

Беседа с духовником графа помогала отгородиться от жутких звуков за спиной. Вой пленника сменился скулежом, и брат Майкл позволил собеседнику увлечь себя обратно в зал. При этом он старался держаться у колонн, чтобы спины воинов закрывали от него голого окровавленного Виллона.

— Мы закончили, — удовлетворённо сообщил Ле Батару граф Лабрюиллад.

— Почти закончили, монсеньор, — мягко поправил его командир наёмников, — Вы должны нам деньги за город, за замок и быстроту.

— Должен, — согласился толстяк, — Ваши деньги дожидаются вас в Павилле.

— Значит, нам пора в Павилль, монсеньор, — Ле Батар учтиво поклонился и хлопнул в ладоши, требуя от наёмников внимания, — Вы знаете, что делать! Делайте!

Эллекины сноровисто собрали своих раненых, убитых и, конечно, стрелы, ибо в Бургундии, Тулузе и Провансе добрых английских стрел было не сыскать ни за какие деньги. На рассвете отряд выбрался из города через взорванные ворота и направился на восток. Увечных везли в телегах, остальные двигались верхом. Брат Майкл, урвавший всего пару часов сна, смог, наконец, прикинуть на глазок численность воинства Ле Батара. Часть эллекинов, как монаху удалось узнать, стерегла замок Кастильон, который Ле Батар сделал штаб-квартирой, однако и без них отряд внушал уважение. Шесть десятков лучников, англичан и валлийцев; тридцать два латника: гасконцы, итальянцы, бургундцы, человек десять англичан, все — искатели приключений и денег. Эту разношёрстную банду, спаянную Ле Батаром в единое и грозное целое, мог нанять на службу любой владетельный господин, если у владетельного господина, конечно, водились деньги. Имелось, правда, одно условие. Ле Батар никогда не нанимался к тем, кто воевал против англичан и их союзников. Против остальных — пожалуйста. Ле Батар говорил, что готов за достойную плату помочь врагам своей Родины истреблять друг друга, а его эллекины открыто звали себя любимчиками сатаны и хвастали, что победить их поэтому невозможно.

И брат Майкл, видевший их в деле, верил им.

2

Граф Лабрюиллад убрался из Виллона следом за Ле Батаром. Он спешил в родовое гнездо, которому, благодаря рву и подъёмному мосту, был не страшен способ Ле Батара входить туда, где ему не рады. А чёртов Ле Батар очень скоро наведается в Лабрюиллад, уж в этом-то граф не сомневался. Доверив решать участь города Виллон епископу и его людям, Лабрюиллад с шестьюдесятью латниками и сорока тремя арбалетчиками стремился скорее оказаться под защитой стен родного замка.

К сожалению, кавалькада двигалась на юг так быстро, как ему бы того хотелось. Задерживали телеги. Одна из них, клетка на колёсах, пылилась на конюшне родного замка, сколько себя помнил граф. Для чего её использовали предки, неизвестно — то ли перевозки диких мастиффов при охоте на вепрей, то ли для того, чтобы лишний раз унизить попавших в полон знатных врагов. Как бы то ни было, клетка очень пригодилась. Сейчас в ней ехала изменница. Граф хотел поучить её уму-разуму прямо в Виллоне, даже распорядился принести кнут, однако передумал, рассудив, что надёжные стены Лабрюиллада для такого благородного и не лишённого приятности занятия подойдут гораздо лучше. Во втором возке ехал Виллон, бессознательный и голый. Если мерзавец выживет, граф намеревался посадить его на цепь во дворе к вящей потехе латников и собак. Мысль об этом привела Лабрюиллада в отличное расположение духа.

На восток граф послал десяток лёгких конников с заданием проследить за отрядом Ле Батара и предупредить, буде тот решит преследовать графа. Окончательно успокоил духовник:

— Ле Батара, по всей видимости, призывает на службу его сюзерен, монсеньор.

— У него есть сюзерен?

— Герцог Нортхэмптон, монсеньор.

— Разве Нортхэмптон не в Англии?

— В Англии. Он прислал монаха с письмом. Срочным письмом. Всё говорит о том, что Ле Батара зовут присоединиться к армии принца Уэльского.

— Дай-то Бог. Значит, Ле Батару сейчас прямая дорога в Бордо?

— Так, монсеньор. Хотя потом с него станется припомнить старый должок.

— Потом — не сейчас, — облегчённо выдохнул Лабрюиллад.

Даже если Ле Батар сдохнет на службе у принца Уэльского, к тому моменту Лабрюиллад успеет и латников новых набрать, и оборону замка усилить. Граф придержал лошадь и заглянул в телегу, на дне которой скорчился Виллон. Ухмылка растянула губы Лабрюиллада.

Дорога поднималась в холмы, разделяющие владения Виллонов и Лабрюилладов, попадавшиеся навстречу крестьяне, почтительно преклоняли колени. Солнышко пригревало, обещая тёплый денёк. Невзгоды миновали, впереди ждали радости возмездия потаскухе-жене. Жизнь была хороша.

Отрезок пути от Виллона до Павилля, на преодоление которого у брата Майкла ушёл конец дня и половина ночи, отряд Ле Батара верхами проехал за два часа. Ещё недавно Павилль процветал, славясь монастырём и отменными винами. Моровое поветрие положило конец благоденствию. В монастыре осталось три десятка иноков, половина горожан гнила в общих могилах за рекой, а выжившие влачили жалкое существование. Городские стены ветшали, виноградники заросли сорной травой.

Эллекины остановились на рыночной площади перед воротами обители. Раненых отнесли в монастырскую больницу, лошадей прогуливали, стрелы чинили. Брат Майкл собрался пойти перекусить, когда его затронул Ле Батар:

— Шестеро моих парней готовы отдать Богу души. Ещё четверо плохи. Сэм говорил, что ты смыслишь в медицине?

— Немного смыслю. У меня письмо для вас.

— От кого?

— От герцога Нортхэмптона, господин.