Виктор Поротников - 300 спартанцев. Битва при Фермопилах

• Название: 300 спартанцев. Битва при Фермопилах
• Автор: Виктор Поротников
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50911-9

Первый русский роман о битве при Фермопилах! Военно-исторический боевик в лучших традициях жанра! 300 спартанцев принимают свой последний бой!

Их слава не померкла за две с половиной тысячи лет. Их красные плащи и сияющие щиты рассеивают тьму веков. Их стойкость и мужество вошли в легенду. Их подвиг не будет забыт, пока «Человек звучит гордо» и в чести Отвага, Родина и Свобода.

Какая еще история сравнится с повестью о 300 спартанцах? Что может вдохновлять больше, чем этот вечный сюжет о горстке воинов, не дрогнувших под натиском миллионных орд и павших смертью храбрых, чтобы поднять соотечественников на борьбу за свободу? И во веки веков на угрозы тиранов, похваляющихся, что их несметные полчища выпивают реки, а стрелы затмевают солнце, — свободные люди будут отвечать по-спартански: «Тем лучше — значит, станем сражаться в тени!»

---

Спартанские власти выдали Горго замуж за Леонида лишь потому, что они прекрасно знали, какой сильной жаждой мести за подло погубленного отца пылает ее сердце. Если бы Горго стала женой Леотихида, с которым она была помолвлена, то можно было не сомневаться, что в скором времени слабохарактерный Леотихид стал бы послушным орудием в руках умной и властной дочери Клеомена. Кто знает, на какие крайности отважился бы Леотихид под влиянием мстительной Горго. На Леонида же чары Горго не действуют. Леонид всегда сначала думает, прежде чем что-то сказать или сделать.

Вернувшись с Крита, Леонид ненадолго заглянул к Горго, чтобы повидать своего трехлетнего сына. Затем Леонид отправился к Мнесимахе, сказав Горго, что не вернется до завтрашнего утра.

Проводив Леонида к Мнесимахе, Горго поспешила к Дафне.

— Разыщи Леарха и скажи ему, что я жду его у себя дома, как только стемнеет, — промолвила Горго, едва обменявшись с Дафной приветствиями.

Подруги стояли в полутемном коридоре, ведущем в мужской мегарон. Пройти дальше Горго не пожелала.

— А как же Леонид? — шепотом спросила Дафна.

— Леонид на всю ночь ушел к Мнесимахе, — так же тихо ответила Горго. — Скажи Леарху, что ему нечего опасаться. Скажи ему, что я… Ну, ты сама знаешь, что ему следует сказать!

Дафна понимающе закивала.

— Благодарю тебя! — Горго порывисто прижала Дафну к себе.

* * *

А у Дафны между тем было плохое настроение. Горго не заметила этого, поскольку она виделась с ней накоротке и в полумраке. Когда Дафна пришла в дом к своей матери, чтобы встретиться с братом, то ее унылый вид сразу всем бросился в глаза.

Астидамия пожелала узнать, почему ее дочь такая хмурая. И это в день возвращения ее любимого супруга из похода!

— Не отмалчивайся, Дафна, — молвила дочери Астидамия. — Говори, что случилось! Я должна знать про твои неприятности.

— Ах, мама! — Дафна тяжело вздохнула. — Не знаю, как и сказать тебе об этом.

— Говори, как есть, — настаивала Астидамия. — Я хочу разделить твою печаль.

— И я хочу того же, — вставил Леарх, появившийся из другой комнаты. — Не таись от нас, Дафна.

Дафна уселась на стул и, собравшись с духом, произнесла:

— Дело в том, что мой муж вернулся из похода с ранением… в спину.

Повисла недолгая гнетущая пауза, во время которой мать и сын обменялись тревожным быстрым взглядом.

— Трудно поверить в это, — пробормотала Астидамия.

— И что, рана глубокая? — участливо спросил Леарх.

— Глубокая, — не глядя на брата, ответила Дафна. — Я сама меняла повязку Сперхию. Заметно, что рана от копья.

— Что Сперхий-то говорит? — поинтересовалась Астидамия.

— Ничего он не говорит! — раздраженно промолвила Дафна. — Только ругается и пьет вино. Он лишь обмолвился, что боевой строй не покидал и от врага не бежал.

— Не печалься, дочь моя, — ободряюще проговорила Астидамия. — В сражении всякое случается. Важно, что Сперхий не покинул своих соратников на поле битвы. Эфоры и старейшины непременно учтут это.

— Учтут или нет, но лохагом Сперхию уже не быть, — мрачно сказала Дафна.

Возразить на это не осмелились ни Леарх, ни Астидамия.

В Спартанском государстве военная доблесть считалась важнейшей добродетелью граждан. Смерть на поле сражения была почетна для любого спартанца. С юных лет спартанцев воспитывали не отступать ни перед каким врагом, поэтому любые ранения в спину воспринимались властями Спарты как свидетельство трусости, даже если раненый в спину воин не покидал боевой строй фаланги. Спартанцев, получивших рану в спину, не ограничивали в гражданских правах, но им строжайше запрещалось занимать командные должности в войске.

Честолюбивая Астидамия в душе была сильно раздосадована тем, что ее зять Сперхий из-за случайного ранения в спину будет вынужден из военачальников перейти в простые воины. Это, в свою очередь, лишает Сперхия возможности в будущем занять кресло эфора. Да и будущие дети Сперхия и Дафны могут лишиться кое-каких привилегий по вине их отца, получившего в битве такую неудачную рану.

Однако не в характере Астидамии было мириться с жизненными невзгодами. С присущей ей настойчивостью Астидамия принялась убеждать Дафну, чтобы та немедленно поговорила с Горго.

— Постарайся через Горго воздействовать на царя Леонида, ведь его связывает со Сперхием давняя дружба, — молвила дочери Астидамия, слегка встряхнув ее за плечи. — Главное, не отчаиваться. Если рану Сперхия нельзя скрыть, значит, надо с помощью Леонида убедить старейшин и эфоров в том, что Сперхий не утратил своей храбрости и не покрыл себя бесчестьем. Стало быть, Сперхий достоин и впредь оставаться лохагом. Ты слушаешь меня?

Астидамия встряхнула дочь за плечи.

— Слушаю, — сердито отозвалась Дафна и высвободилась из материнских рук. — Но с этим я к Горго не пойду. Если царь Леонид захочет, он и без моих хлопот вступится за Сперхия перед старейшинами и эфорами.

— Ну и зря! — досадливо обронила Астидамия. — Твое упрямство, Дафна, теперь не к месту!

— Это не упрямство, — возразила Дафна.

— Ну и гордость твоя сейчас тоже ни к чему! — сказала Астидамия.

Она удалилась в свои покои, явно недовольная дочерью.

Оставшись наедине с Леархом, Дафна торопливо передала брату устное послание от Горго.

* * *

Эфоры и старейшины долго и дотошно выясняли обстоятельства ранения в спину лохага Сперхия.

В сражении с кидонянами спартанцы и их союзники одержали полную победу. Враг оставил поле битвы, бросив своих раненых и убитых. После этого поражения власти города Кидонии запросили мира. Земельная тяжба кидонян с городом Гортиной, таким образом, при вооруженном вмешательстве спартанцев разрешилась в пользу гортинцев.

В битве с кидонянами Леонид находился на правом фланге своего войска.

Сперхий возглавлял центр спартанской фаланги. Там, где сражался Сперхий, сопротивление кидонян было наиболее сильное. Положительно отзывались о действиях Сперхия в момент опасности подчиненные ему младшие командиры. Мужество и воинское умение Сперхия особенно проявились, когда боевой строй лакедемонян на какое-то время перемешался с боевыми порядками кидонян. Тогда-то в сумятице битвы кто-то из врагов с близкого расстояния ударил Сперхия дротиком в спину пробив панцирь. Несмотря на рану, Сперхий не покинул строй фаланги.

Леонид заявил, что Сперхию следует воздать хвалу за доблесть, а не выискивать нечто неподобающее в его поведении во время сражения.

Старейшины и эфоры оказались в трудном положении.

С одной стороны, имелось много свидетелей мужественного поведения Сперхия на поле битвы, где спартанцы и гортинцы в конце концов взяли верх над кидонянами. Но с другой стороны, существует закон, который гласит, что рана в спину приравнивается к трусости и за это полагаются определенные взыскания. В данном случае Сперхия следовало разжаловать из лохагов в простые воины.

После долгих споров эфоры предоставили решающее слово старейшинам, дабы те тайным голосованием вынесли окончательное решение по этому делу.

Старейшины, испытывая уважение к Сперхию, храбрость которого была общеизвестна, но в то же время не желая нарушать закон, вынесли следующее постановление: «Лишить Сперхия, сына Анериста, звания лохага до той поры, покуда не заживет рана у него на спине».

Глава пятая Леонид и Клеомброт

В это зимнее утро Симониду наконец-то посчастливилось познакомиться с царем Леонидом и с его родным братом Клеомбротом. Мегистий привел Симонида домой к Леониду, к которому в это время ненадолго заглянул Клеомброт.

Для своих пятидесяти лет Леонид выглядел очень моложаво благодаря своему статному сложению. Крутые мускулы играли на его мощной груди, на широких плечах и длинных руках. Царь был одет в неброский короткий хитон из шерстяной ткани.

Сочетание мужественности и благородства было заметно во взгляде Леонида, в росчерке его губ, в каждой черточке его загорелого лица. Длинные вьющиеся волосы царя имели светло-пепельный оттенок. Его короткая борода была заметно светлее волос на голове. Усов царь не носил, как и все мужчины в Спарте.

Эта особенность во внешнем облике спартанцев сразу бросилась в глаза Симониду, едва он прибыл в Лакедемон.

Если борода издревле ассоциировалась у эллинов с мудростью и мужественностью, то усы воспринимались эллинами как нечто несоответствующее возвышенному образу свободного и благородного человека. Эллины давно подметили, что во всех варварских племенах мужская часть населения отращивает длинные усы и очень гордится ими. По этой причине, дабы подчеркнуть свое внешнее отличие от варваров, эллины на заре своей истории отказались от ношения усов.