Александр Соловьев - Корпорации-монстры: войны сильнейших, истории успеха

• Название: Корпорации-монстры: войны сильнейших, истории успеха
• Автор: Александр Соловьев
• Жанр: О бизнесе популярно
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44621-6

Что общего у непутевого хиппаря Ричарда Брэнсона, масона высоких уровней Джона Сесила Родса, изобретателя Арта Фрайта, недоучки Билла Гейтса, последовательного биржевика-консерватора Уоррена Баффета, харизматического пассионария Теда Тёрнера?

Что объединяет процветающий двести лет банкирский дом Ротшильдов и выскочку цифровой эпохи, «Большого Брата Интернета» Google, алмазных королей De Beers и дешевые гипермаркеты Wal Mart, батончики Mars и аудит Ernst & Young, газировку Coca-Cola и аналитику The Washington Post?

Во-первых, то, что эти компании и возглавлявших их людей принято считать великими. Во-вторых, то, что их восхищенно и раздраженно, с восторгом и опаской называют монстрами. За размер и влияние, за стоимость и величину оборота, за репутацию – отнюдь не всегда безупречную, но громкую, за те легенды, что сложились вокруг них.

Монстры бывают очаровательные, как персонажи диснеевского мультика, экзотические, как в японских фильмах, ужасные, как в ночных кошмарах, но они всегда остаются монстрами – их невозможно игнорировать, от них нельзя скрыться, они непобедимы и неуничтожимы.

Книга, которую вы держите в руках, расскажет о том, почему такие разные компании так устойчиво ассоциируются с образом монстров. Она покажет, как эти компании получили возможность влиять на привычки, предпочтения и саму жизнь миллионов людей по всему миру и как они используют эту возможность. Она объяснит, что такое величие и сколько это величие стоит.

---

– Ты, приятель, совсем одичал. Ты хоть в зеркало-то себя видел? Изобрел бритву, а сам зарос, будто в лесу живешь.

Он не обиделся, а принял к сведению. Он уже сам об этом думал. Беда была в том, что, как на грех, бороды снова стали входить в моду. Первыми начали носить бороду представители королевских фамилий Европы, а затем волна докатилась и до Америки. Переломить моду не удастся, но ведь возможен компромисс. Усы – чем не компромисс? Так появились те самые знаменитые жилеттовские усы, которые стали фирменным знаком компании. Но в их волшебную силу не верили еще ни сам обладатель усов, ни те, кому он пытался предложить свое изобретение. Друзья шутили, а инвесторы и инженеры оставались равнодушны и в ус не дули.

На лезвии

И все же в 1901 году Жиллетту удалось убедить нескольких друзей вложить в дело небольшие суммы в качестве первоначального капитала. Набрав $5 тыс., он получил патент на свое изобретение и открыл фирму. Первые одноразовые бритвы появились на рынке в 1903-м. В этом году удалось продать 51 бритву и 168 лезвий. В следующем – 91 тыс. бритв и 123 тыс. лезвий. К 1908-му объем продаж превысил $13 млн. Во время Первой мировой войны мода на бороды, разумеется, сошла на нет, и спрос на бритвы резко вырос. Наступил звездный час Жиллетта. Военное время и походные условия требовали упрощенного быта. Одноразовые бритвы были весьма кстати. Они решали сразу множество проблем: были дешевы, просты в обращении, не требовали ухода и, будучи одноразовыми, гарантировали гигиеничность. Кроме того, вместе с ними отпадала необходимость в полковом брадобрее. Жиллеттовские бритвы начали расходиться в небывалых количествах. К 1917 году ежегодно продавались 1 млн бритв и 120 млн лезвий.

Война закончилась, а привычка бриться самостоятельно осталась. Знаменитый парадокс «Кто бреет брадобрея, если он бреет только тех, кто не бреется сам?» ушел в историю. Наступил 1921 год. 20-летний срок первоначального эксклюзивного патента истекал, а это означало, что на следующий же день после его окончания любая компания могла выбросить на рынок одноразовые бритвы и составить Жиллетту конкуренцию. «Разведка» доносила, что несколько производителей готовы выпускать дешевую имитацию жилеттовских бритв. Судьба компании висела на волоске. За шесть месяцев до истечения срока патента Жиллетт разработал и выпустил новую модель ценой $1 за штуку (предыдущие стоили от $5). В тот год доход компании был рекордным.

Но к началу Великой депресии у компании возникли первые серьезные проблемы. Прямой конкурент The Gillette Company – Auto Strop Safety Razor Company – подала в суд за нарушение патента после того, как Gillette выпустила на рынок новые бритвы, принцип производства которых подозрительно напоминал процесс, предложенный ранее Жиллетту руководителем Auto Strop Safety Razor Генри Гайзманом.

Жиллетт решил проблему, слившись с конкурентом. Но тут же возникла еще одна – Гайзман обнаружил, что Кинг Кемп завышал прибыль компании в течение пяти лет. Сумма приписок составила около $3 млн. Когда эта информация вышла наружу, акции Gillet рухнули – с $125 в начале 1929 года до $18 в начале 1930-го. «Королю лезвий» пришлось уйти даже с поста номинального президента.

Оставшиеся ему 14 месяцев (Кинг Кепм Жиллетт умер в 1932 году) он много путешествовал, наслаждаясь мировой славой – его узнавали по портрету на упаковках лезвий. Лицо даже заменило имя – покупатели спрашивали в магазинах бритвы и лезвия «с портретом». Но начавшаяся Великая депрессия доканала Жиллетта – его значительные вложения в недвижимость на фоне очередного падения акций компании к моменту смерти сделали его практически банкротом. Незадолго до смерти основатель одноразовости и продавец сиюминутности скромно заметил: «Из всех великих изобретений одноразовая бритва – величайшая из мелочей».

Однако судьба компании оказалась менее драматичной, чем судьба ее основателя. Пережив депрессию, она продолжала расширяться. В моду вошла бритва, в которой лезвие было вставлено в цельный пластмассовый корпус. После использования ее выбрасывали всю, а не только лезвие. Кроме того, компания стала производить бритвенные аксессуары и кремы для бритья.

В 1947 году одноразовая бритва пережила второе рождение. На смену привычным, завернутым в промасленную бумагу отдельным лезвиям пришли безопасные кассеты с встроенными лезвиями. Затем в 1957 году появилась первая бритва Gillette с подвижной головкой, в 1989-м – Sensor, которую называли уже не бритвой, а «бритвенной системой». Ее разработка обошлась в $200 млн, а рекламная кампания – в $100 млн. В 1992 году вышла женская модель этой же системы – Lady Sensor, и продажи в том году составили $500 млн. Потом последовали SensorExcel, Mach, Mach III (очередная революция в бритье) и, наконец, Fusion. Компания процветала. Даже в худшие времена доля ее рынка не опускалась ниже 65%, продажи в середине 90-х достигали $10 млрд, а прибыль – почти миллиарда.

Все прогрессивное человечество влилось в цивилизованное одноразовое русло, внеся свой вклад в миллиардные продажи бритв, 40-миллиардные продажи лезвий, в работу тысяч фабрик не только в Америке, но и в Аргентине, Австралии, Канаде, Бразилии, Мексике, Англии, Франции, Германии и Швейцарии. К началу XXI века стоимость компании составляла $43 млрд, а ее бренд оценивался в $16 млрд.

Абсолютное доминирование на рынке позволило The Gillette Company активно включиться в лихорадку слияний и поглощений конца XX века. Помимо прямых конкурентов (с переменным успехом), компания поглотила, например, одного из ведущих производителей батареек – Duracell. Но эта же самая лихорадка привела к тому, что в итоге поглотили саму The Gillette Company – в 2005 году ее купила компания Procter & Gamble за $57 млрд. Сейчас она называется Global Blades & Razors.

Полезная игла // Исаак Меррит Зингер и Singer Corporation

Бродячий актер и авантюрист. Механик и чудак. Три жены, четыре любовницы, 22 ребенка. Можно сказать, даже 23. Про последнего – швейную машинку Singer – Махатма Ганди сказал: «Одна из редких полезных вещей, изобретенных человечеством». Настолько полезная, что на ней шили и продолжают шить больше ста миллионов человек в 67 странах.

Актер

Исаак Зингер уродился хулиганом. В двенадцать лет он сбежал из дома, успев буквально достать своими выходками население маленького городка Питтстон (штат Нью-Йорк), включая собственных родителей. Еще бы. Разве сыновья приличных людей пересаживают лук на соседском огороде вверх тормашками, наряжают собак в школьную форму и пририсовывают кривые нули к утащенным у отца банкнотам? А эта страсть к лицедейству? Попробуешь пристроить его к добропорядочному семейному делу – ремонту телег, – а он напялит себе обод на шею и с этим ярмом декламирует, размахивая молотком: «...смиряться ль под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье...»

Бунт против всякого порядка был у мальчика в крови. Смирение не входило в ряд его привычек. В 1833 году двенадцати лет отроду Исаак закончил свое образование, бросил школу, удрал из дому и направил свои стопы в Рочестер, город на берегу озера Онтарио. Там хулиган устроился подмастерьем к местному механику, быстро освоился и, возможно, стал бы приличным специалистом, если бы однажды не предпочел гаражной яме театральные подмостки.

Для провинциальной Америки тех дней гастроли любой, даже самой захудалой, театральной труппы становились событием, подобным падению метеорита. В размеренную рутинную жизнь, где самым большим светским событием была воскресная проповедь, вдруг врывались странные люди с горящими глазами и непривычными интонациями. Они умели изобразить все: безнадежное отчаяние и отчаянный оптимизм, страшную ревность и неподдельное веселье. Они могли даже умереть на подмостках так правдоподобно, что зритель рыдал. Репертуар их был разнообразен до абсурда – от «Гамлета» Шекспира до пошловатого фарса под названием «Поп-пропойца».

Исаак Зингер стал актером манер Гека Финна. Вся жизнь мальчугана превратилась в театр. И какой-нибудь уважаемый гражданин очередного городка, через который его труппе случалось проезжать, годами потом рассказывал о заезжем театре своим детям и внукам. Эта была настоящая слава, которой так желал юный Исаак.

Зингер и Зибер

К двадцати годам театральная деятельность Зингеру наскучила. И в начале сороковых он обосновался в городе Фридериксбурге (штат Огайо), устроился работать на деревообрабатывающий завод и остепенился. Где-то дня на три или четыре. Потом ему надоело. Очень скоро ему стало тошно от деревянных болванок, да и сам он чувствовал себя изрядным болваном, стоя у станка.

Но не начинать же кривляться снова. В его-то возрасте. И скучающий Исаак изобретает деревообрабатывающую машину. Машина находит спрос, так что к 1849 году Зингер умудряется заработать на ней каких-то денег, с которыми можно было податься из Огайо на Восток, в Нью-Йорк.

В Нью-Йорке на его жизненном пути попался издатель Джордж Зибер. То ли издательский бизнес у нового приятеля шел неважно, то ли темперамент и напор Зингера сыграли свою роль, но Исаак сумел заразить того своей патентованной машиной, производить которую концессионеры решают в городе Бостон.